– Нужды нет, – ответила Белла. – Вы в «Шакри-пять» не пролезете, но я-то не в нем. Я протиснусь сквозь щель без проблем.
– Белла, спасибо за предложение, но этот аварийный скафандр – просто мыльный пузырь на случай экстренной необходимости. – Перри коснулся ее плеча. – Едва наткнешься на что-нибудь острое, и будешь хлебать вакуум, когда откроется грузовой шлюз.
– Значит, я уж постараюсь аккуратно.
Пол колыхнулся. Белла ощутила прирост гравитации без последующего уменьшения.
– Даже если отыщем выживших, проблема будет найти скафандры для них, – заметил Перри. – Если бы спасшиеся добрались до скафандров, то уже были бы снаружи.
– Что ж, давайте позаботимся, чтобы скафандры были, – сказала Белла и, посмотрев сурово на Перри, добавила: – Бойс, ты всерьез полагал, что я позабыла про такую мелочь?
– И что ты придумала? – спросила Света.
– Сделать из нас линию доставки. Кто-нибудь из вас – пусть Майк – вернется в поезд и начнет вытягивать аварийные скафандры из-под сидений. Их там как минимум три-четыре десятка. Причем маленьких – можно без труда унести несколько зараз. Но ради бога, не сорви активационные стикеры.
– Придется тащить их через другой шлюз – протаскивать сюда займет слишком много времени, – ответил Майк.
– Здесь же никого живого, а в следующей комнате точно будет вакуум, раз дверь аварийно закрылась, – возразила Белла. – Сюда никто не зайдет без скафандра. Дверь я открою, так что можно спокойно открыть наружный шлюз.
– Разумно, – отозвался Такахаси; как и все, кто привык работать в космосе, он не любил шлюзовых процедур и относился к вакууму как к неизбежному злу, какое можно терпеть.
– Ну, лучше найдите, за что держаться, – посоветовала Белла. – Сейчас тут будет сквозняк.
Она осторожно протиснулась сквозь щель и поискала, за что уцепиться. В тесном пространстве между дверями, скорее всего, можно удержаться, когда воздух хлынет в вакуум соседнего зала. Хотя, насколько сильным окажется поток, зависит от возраста и конструкции купола.
– Я подожду на этой стороне, – сообщила Светлана. – Перри передаст мне скафандры от шлюза, когда Майк принесет их из поезда.
– Поняла. И поосторожней с гравитационными пятнами. Майк, ты же будешь несколько раз ходить от поезда к куполу, так что поглядывай на индикатор повторяемости.
– Белла, ты всерьез думаешь, что мне стоит беспокоиться об этом?
– Сомневаюсь, но лучше, знаешь, не рисковать.
– Хорошо, я потрясу ради проформы костями.
Белла дала им минуту отыскать опору, потом запустила процедуру открывания. Дверь сделали на случай угрозы – то есть закрываться она могла очень быстро. Но потому ее и обезопасили от срабатывания при нечаянном нажатии или баловстве. Следовало опустить четыре тугих, непосильных для детей рычага с пятисекундной блокировкой после опускания каждого. Завыла сирена, засверкали огни сигнализации. Механический голос сообщил, что дверь откроется в вакуум за нею.
– Держитесь! – предупредила Белла.
Эта дверь скользнула без задержки, и Беллу с ужасающей силой ударил поток вылетающего воздуха. Ее с раннего возраста учили, как реагировать на внезапную декомпрессию в разных условиях, но с тех пор она позабыла, насколько свирепым может быть вихрь – словно разъяренный зверь, вырвавшийся из клетки.
Индикатор давления сполз на ноль, и бумажно-тонкий аварийный скафандр раздулся, приспосабливаясь к околовакуумным условиям.
– Белла, ты еще цела? – спросил Перри.
– Цела. Гравитация здесь не выше, чем в остальных комнатах, но я продвигаюсь медленно и осторожно.
– Говорит Майк. Мы у главного шлюза. Открываем его.
– Отлично. Посмотрите, не летит ли шаттл, – он должен появиться с минуты на минуту. И удостоверьтесь в том, что пилоты знают о зонах гравитационных завихрений. Лучше, если «Крестоносец» не полетит дальше поезда.
– Понял, – отозвался Такахаси.
– Майк, ты еще слышишь голоса?
– Уже слабее, но я почти снаружи.
– Я тоже принимаю что-то, – подтвердила Светлана. – Как Майк и говорит, очень слабо.
– Если они на резервных батареях, повезло еще, что передача вообще есть, – сказал Перри.
Скафандр Беллы не принимал ничего из радиообмена, на какой настроились Такахаси и Света, но это и неудивительно: ее аварийный скафандр приспособлен под узкий диапазон частот. Она всмотрелась сквозь лицевой щиток, пытаясь разглядеть комнату в зеленом свете дисплея. По крайней мере, тут уже нет тел. Если кто и оставался здесь во время разгерметизации, его наверняка выдуло наружу. Жаль, если так. Но надо искать выживших, а не спотыкаться о трупы.
На другой стороне, у грузового шлюза, дисплей очертил еще одну закрытую шлюзовую дверь. Белла осмотрелась. В зале несколько дверей, но закрытая – лишь одна. Наверняка она ведет в ангар, о котором рассказывали Светлана и Перри. Да, стоило изучить внутреннее устройство Форпоста. Но теперь уже поздно упрекать себя.
Продвигаясь крайне медленно и осторожно, Белла подобралась ко второму шлюзу, откинула крышку приборной панели и напряглась, стараясь прочитать показания на индикаторе. Шлемовый экран давал слишком мало света. Не разобрать, указывают данные на вакуум за дверью или на нормальную среду.
– Говорит Белла, – сказала она, дыша так, будто каждый вдох – последний. – Я у двери. Она закрыта герметично. Я попытаюсь открыть ее снаружи.
– Будем надеяться, что они закрыли герметично и внутреннюю дверь, – ответил Перри.
– Если нет, то вряд ли мы сможем сделать для них хоть что-нибудь, – отозвалась Белла, работая с панелью и убеждая себя, что люди внутри живы.
Четыре рычага вниз, один за другим, каждые пять секунд ожидания растягиваются в вечность. Теперь все в мертвой тишине: ни сирены, ни синтетического голоса.
Дверь открылась.
В последнюю минуту Линд опомнилась и сжалась, готовясь к потоку воздуха в лицо. Никакого ветра. Внутренняя дверь закрыта, в камере меж дверями – вакуум.
– Я на полдороге, – сообщила Белла в микрофон. – Майк, как ты с аварийными скафандрами?
– На поезде, захожу в вагон через шлюз, – ответил тот едва слышно. – «Крестоносец» еще не сел, но, по словам Ника, уже на подлете. Вокруг «коробки передач» увеличилось количество гравитационных вихрей.
– Что там с «вырвавшимися»?
– В воротах настоящий фейерверк. Полагаю, хорошим парням еще немало работы.
«Или из хороших парней выколачивают все нутро», – подумала Белла, но вслух спросила:
– А Ван?
– Боюсь, никаких новостей. Я не хотел приставать к Нику. Похоже, у них там и без нас полно хлопот.
– Поняла, – отозвалась она, раздосадованная тем, что не подумала о трудностях посадки шаттла.
Уже многие годы никто не подводил настолько большое судно к «коробке передач». Посадка здесь опасна, даже когда гравитационное поле не пляшет стаей взбесившихся гадюк.
– Ты еще слышишь, ну… голоса? – спросила она робко.
– Иногда. Они что-то притихли в последние минуты.
– А сейчас? – Она заколотила в дверь.
– Ничего.
Белла ударила снова, стараясь бить как можно сильнее и ритмичнее. Из-за вакуума сама не слышала ничего – будто ударяла в матрас.
– А сейчас?
– Ну-ка, давай опять!
Белла лупила, пока не показалось, что вот-вот отвалится перчатка.
– Майк, что там?
– Белла, тебя заметили – я снова слышу голоса!
– Слышат, это точно! Они по другую сторону двери!
– Мне нужно запустить шлюз. Когда закроется дверь, со связью могут возникнуть проблемы.
– Ждем!
– Хорошо, но не слишком долго. Вдруг мы ошибаемся насчет этих людей и они прячутся где-то еще в Форпосте, куда мы не сможем добраться. И не исключено, что ты все-таки слышишь наводки из Крэбтри.
– Белла, они же слышат тебя!
– Что-то они уж точно слышат. В любом случае я хочу, чтобы модуль не задерживался здесь ни одной лишней минуты.
Белла запустила шлюз. Дверь позади загерметизировалась, по трубам хлынул воздух. По радио – только шипение и треск статики, до Майка не достучаться. Он-то, может, и слышит, но его ответов не разобрать. Хотя какая теперь разница? Белла прислонилась к стене, отдыхая, пока выравнивалось давление. В нормальных условиях внутренняя дверь открылась бы сама после выравнивания, но замок работал в режиме экономии энергии, и открывать пришлось вручную. Белла опять взялась за рычаги. Мышцы болели – ведь руки теперь весили в полтора раза больше.
Дверь поехала в сторону и заклинила на полдороге.
В глаза ударил свет. В тускло освещенной комнате столпились люди, некоторые с фонарями. Белла приподняла руку, прикрываясь, потом заговорила, надеясь, что ее слышат через шлем.
– Кто здесь?
– А ты кто? – уныло спросили ее.
– Тот, кто пришел спасти вас. Вы бы хоть постарались изобразить радость в голосе.
Фонарь опустили, из темноты выплыло лицо. Узнаваемые черты.
– А, черт, извините. Я – Эндрю Дуссен.
