Рыцарь прыгнул в проем. Синдбад бросился было на помощь приятелю, но тот уже ввалился в комнату, таща за собой человека в груботканой одежде домашнего покроя.
Пленник не сопротивлялся.
- Да свой я, свой! - воскликнул он,- Отпусти меня, я к вам нарочно шел!
Рыцарь разжал руки. Раб быстро отступил на безопасное расстояние и оправил одежду. Пока он нарочито спокойно приводил себя в порядок, все его узнали - это был тот самый раб, бывший воин-охранник Кощея, что еще до похода славян за смертью подглядывал за ними.
- Нашел нас! - приветствовал его Буян.
- А как не найти? - Раб сжал его руки в своих.- Я вчера прознал случаем, что вы вернулись. Улучил миг - и сюда! Мне до вас сказать кое-что надобно... Только это тайна великая!
Он указал глазами на дверь, которая все еще была распахнута. Сообразив, Синдбад прикрыл ее и встал у порога.
- Я вашего возвращения, как спасения, ждал,-объявил раб.- Уж сколько передумал за эти дни!..
- Ты дело говори - вдруг кто из сторожей наших на шум сейчас придет,осадил его Буян.
- А я и говорю! Я после того, как вы уехали, совсем другим человеком себя почувствовал, не поверите - свободным. Я ведь мог теперь думать то, что мне хочется, и никто бы меня не заставил стать вещью говорящей...
- Что Кощей? - перебил его гусляр.- Ты знаешь, что он замышляет?
- А то нет,- гордо подбоченился бывший раб.- Он же меня за прежнего, за слепоглухонемого держит... Вот слушайте! Вчера я к нему поднимался - вдруг что хозяину надобно... пришел я, а он не знает, что я все слышу, и бормочет что-то про славян да воду живую...
- Вот здорово! - воскликнул Мечислав.- Весть добрая! Знать, он смирился!
- Смирился он или нет - про то мне неведомо,- осадил юношу раб.- А то точно, что завтра или когда в ближайшие дни собирается он отвести вас к воде той, что все за живую считают, да и дать вам ее, сколько захотите.
Услышав эти слова, все возликовали. Получат они живую воду, тогда можно и о будущем задумываться, и о доме мечтать. Но Властимир был спокоен по-прежнему. Он ощупью нашел плечо говорившего и сдавил его.
- Погромче повтори,- произнес он, и все невольно попри-тихли, услышав его голос: - "Какую все за живую воду считают"?.. Как понимать то?
- Так и понимать,- во внезапной тишине отозвался раб.- Вода та и правда силу имеет волшебную, но есть одно условие - пока течет она по земле, сила ее мертвящая. Кто глотнет ее - враз окаменеет или забудет все. Я потом уже вспомнил - и меня ею поили, и вас напоить хотят.
- Знать, нет у Кощея живой воды? - вскочил Буян.- Наврал старый колдун!
- Да есть она, есть! - воскликнул раб.- Источник ее тот же самый, да тут одна тайна скрывается... Нельзя пить воду сразу из источника! Надо просто перелить ее в какую-нибудь чашу, которая может снять заклятье,развел руками раб.- Вот и все!
- Нечего сказать, помог,- крякнул Гаральд.- Значит, Кощей собирается нас отравить, а у нас нет шансов спастись, кроме как не пользоваться его даром?.. Но тогда все насмарку - уж лучше сделать глоточек - хуже, чем есть, не будет!
Он сел, обхватив голову руками.
В комнате повисло тягостное молчание. Люди смотрели то друг на друга, то в пол, не решаясь обернуться на молчаливого Властимира. Славяне отправились в путь ради него, и все их спутники так или иначе знали об их цели. В это время Буян лихорадочно что-то вспоминал, потирая лоб. Поднявшись, он принялся ходить из угла в угол, бормоча себе под нос.
- Чара, чара,- шептал он. - Где-то я уже слышал об этом... Ты сказал,остановился он перед рабом,- что эта чаша может обезвреживать яды и мертвую воду делать живой?.. Эх, был бы тут Чистомысл, он бы живо подсказал... Мечислав, отец при тебе ни о какой волшебной чаше не говорил?..
- Да какой смысл? - перебил гусляра рыцарь.- Искать эту неизвестную чашу - все равно что Святой Грааль!
- А что это? - невинно поинтересовался Буян.
- Темнота языческая,- процедил рыцарь с презрением, но ответил: - Это чара, в которую кровь Господа нашего Иисуса Христа натекла от ран его, когда он на кресте висел, смерть за людей принимая...
Он уронил голову на руки, уйдя в свои мысли.
На лице Буяна понемногу начало проявляться выражение недоуменной радости, словно он наконец-то нашел ответ на трудный вопрос, причем нашел его не там, где искал. Все, удивленные, не сводили с его улыбки глаз. Только Гаральд и незрячий Властимир остались в стороне.
Оглянувшись на остановившееся лицо князя, гусляр подошел и склонился к нему, беря его руки в свои.
- Ободрись, княже,- молвил он.- Я вспомнил... Ты спасен!
- Спасен? - недоверчиво переспросил тот.
- Ну еще бы! Мне же рассказывали о Светлой Чаре, что Даждьбог из камня иссек. Обладала она даром чудным - что ни нальешь в нее, волшебную силу обретало, вода ли, кровь ли - все менялось. Сколько раз теряли ее, потом обретали, поскольку никто не мог без вреда для себя взять ее в руки - лишь чистым душой и сердцем она являлась. Где она исчезла, никто не ведает, но того, кто обладает ею, ждут беды и испытания - потому нет у нее хозяина.
Вскинувшись, рыцарь слушал гусляра, и понемногу в глазах его появлялось странное выражение - он был ошеломлен.
- Ты все о Граале говоришь,- выдавил он.- Я это от менестрелей* дома слыхал... Только еще говорили они, что тем, чьи помыслы нечисты, вообще не дано узреть ее, хоть и в чужих руках.
______________
* Менестрели - странствующие народные певцы-поэты в средневековых Англии и Франции.
Буян медленно кивнул.
- Вы сами посудите, други,- заговорил он погодя.- Кощей бессмертен, а почему? Не потому ли, что может пить из источника живой воды, не считая ее? А почему так, коли известно, что вода та мертвящая? Знать, один тут ответ: есть у него в чертогах Чара, и прячет он ее ото всех людей и богов, дабы на могущество его не смогли покуситься. Надобно ее найти потихоньку да на доброе дело использовать. Нам, славянам, она скорее в руки дастся!
Речи Буяна ободрили всех, и только Гаральд оставался недоверчив, но молчал. Рыцарь не верил, что Чара, о которой говорил гусляр, и Святой Грааль - одна и та же вещь. Что в башне Кощеевой немало диковинок, никто не сомневался, но что среди них есть и искомая...
Как выяснилось, не верил в это и кое-кто еще.
Бывший раб все время просидел подле, наблюдая и слушая. И когда уже собрались было все держать совет о том, как втайне от их хозяина достать Чару, он подал голос.
- Уж вы простите меня,- сказал он, поднимаясь,- что вынужден это сказать, но вы мне благо сделали, и я не могу не предупредить вас.
Все остановились, обратившись к нему.
- Сдается мне, что нет у Кощея Чары той,-тихо молвил раб.
- Я так и знал! - вздохнул Гаральд,- Никто не может владеть Святым Граалем безнаказанно. Он либо сам собой владеет, либо им не владеет никто. А уж Кощей-то и подавно не должен его в руки брать - не сможет, погубит его святыня.
