— Запишем в протоколе, что ты оказал сопротивление, — меланхолично произнес Иггл. — Ты готов, капитан?
— Готов, — простонал Грифус.
— Ных-х! — Полковник ударил его в третий раз, и тот, секунду пошатавшись, рухнул лицом в пол.
— Убили!!! — завопил я. — Вы убили мое тело! Свидетели! У меня есть свидетели!
Потерпевшие принялись вразнобой пожимать плечами: мол, ничего особенного не заметили. Иггл пощупал Грифусу пульс.
— Живой. Ну-ка, помоги его отволочь.
Мы перенесли тело к рамке и положили между штангами.
— Надеюсь, Грифус, ты сознаешь, что песенка твоя спета, поэтому если ты вдруг… — Иггл не успел закончить, вновь позвонила жена. — Да, Крошка. Нет, не забыл. Освобожусь через пять минут. Целую, Крошка. Да, Крошка… Грифус, бегом! — рявкнул он.
Я шагнул к бездыханному телу.
Иггл опустил трубку и встал рядом.
— Только попробуй что-нибудь схимичить… — пригрозил он, засовывая руку в мохнатого овцеящера.
Скок!
Мне показалось, этот переход был самым долгим. Четыре миллисекунды, а то и пять. Вот так: «скккккккккккок». И слово «схимичить» тоже растянулось в резиновую нитку:
— Схимичччччччччччч…
— …ить, — закончил я за Иггла.
— Что? — спросил он, глядя снизу вверх.
— Ничего, Грифус, — сказал ему Грифус.
— Что ты сказал?
— Я сказал: ничего.
Иггл схватился за штангу и начал подниматься, а поднявшись, схватился за сердце. Потом осмотрел свое тело и схватился еще крепче. Красная рубаха и мятые штаны болотного цвета его могли бы скомпрометировать — раньше, когда он был полковником Максом Игглом. Теперь, когда он стал скакуном Карлом Грифусом, эта одежда была ему к лицу.
Я швырнул плюшевую игрушку в сейф и скомандовал:
— Наручники, капитан!
— Есть, господин полковник! — браво отозвался экс-Грифус, который теперь находился в моем бывшем теле.
Экс-Иггл тихонько завыл. Все было слишком очевидно.
— Мёбиус… — безнадежно вымолвил он.
— Что, Грифус? — издевательски произнес капитан.
— Но у меня же есть свидетели!
Потерпевшие не перестали пожимать плечами еще с прошлого раза.
— Я бы не ввязался в эту авантюру, — проговорил юноша. — Но… уважаемый скакун взял с меня не так дорого. Я не привык экономить, однако эти деньги уже не мои.
— Ясен день! — весело откликнулся старик. — Бабло лишним не бывает. Пусть мне осталось не так много, но я возьму от жизни все! На свои семнадцать лимонов…
— Шестнадцать с половиной, — поправил капитан.
— Все, что полагается, — мое! Солнце!., пляжи!., коньяк!.. Шикарные девоч… — он вдруг закашлялся.
— Девочки?.. — Студент мелко, по-стариковски, рассмеялся. — Ну что ж… Девочки. Да!
— Вы совершаете тягчайшее преступление! — запричитал человек с внешностью Грифуса. — Ну а вы, сударыня?.. Вы-то как оказались в этой шайке? Что на что вы могли поменять? Вы же тут одна…
— Я не одна, я с мужем, — ответила она, обнимая новоиспеченного капитана.
Тот, сияя, повернулся ко мне:
— Господин полковник…
— Просто Макс, — отмахнулся я. — Можно без формальностей, дорогой Мёбиус.
— А можно и без «Мёбиуса»?
— Нельзя. Не горюй, скоро привыкнешь. День-два, и будешь натуральный Мёбиус-Мёбиус. Мне поначалу тоже…
— Как?! — Экс-Игл громко высморкался в рукав. Четвертый архив — не пятый, прививается быстро. Он высморкался еще раз. — Как это «тебе тоже»?.. Значит, ты не впервые?! Ты уже?..
— Помалкивай, уголовная сволочь, — произнес я неторопливо, со вкусом. — Какое тебе дело до моего прошлого? Особенно теперь… — Я подергал его за наручники. — Я, может, и сам уже не помню. Память, архив номер пять… Пройдут сутки, и о прежней жизни в твоем мозгу не останется ни единого бита. Да и зачем тебе помнить все эти гербы, родовые имения, фамильный фарфор…
— На каторге от них толку не будет, — вставил новоявленный капитан. Отобрав у новоявленного Грифуса свои сигареты, он недоуменно осмотрел пачку и кинул ее в урну. — Откровенно говоря, Макс… это была не самая простая операция в моей жизни.
Я хотел ответить: «Главное, чтоб не последняя», но в этот момент мне позвонили.
— Да, Крошка, — сказал я. — Нет, не забыл. Что?.. Пять минут?.. Нет, Крошка, мы уже закончили. Я свободен.
ВАДИМ ПРОСКУРИН
ЛЮДИ, ЧЕРВИ И БОГИ
Гость явился под вечер, я как раз обходил свои владения, перед тем как поужинать и лечь спать. Все было в порядке — забор цел, козы бодры и веселы, воды в поилке достаточно, сорняков на грядках немного, растения не болеют, вредителей не больше, чем обычно. Если утром не произойдет ничего заслуживающего внимания, можно будет посвятить весь завтрашний день личным делам. В очередной раз сходить к Другарю, поговорить о Белянке, а то давно я что-то этот уже вопрос не поднимал. В таких делах главное не отставать, рано или поздно он все равно согласится. Поле у меня самое большое в деревне, коз, правда, всего полторы сотни, но больше мне и не нужно, и так ем мясо каждый десятый день. Но когда мы с Белянкой семьей станем жить, поголовье стада раза в три без проблем увеличим — мое поле и шесть сотен без труда прокормит. А то, что я сирота из захудалого рода, — так это раньше было важно, а с тех пор, как на Лысой горе поселились боги, количество родственников больше ни на что не влияет. Теперь важен ум и природная смекалка, а этого у меня хоть отбавляй, не зря меня Умником прозвали.
Я уже подходил к дверям дома, как вдруг услышал неясное шуршание у калитки. Кого это несет на ночь глядя… Неужели гость? Давненько они ко мне не заглядывали.
— Иду! — крикнул я и подошел к калитке. — Кто там?
— Кержак, — ответил незнакомый голос. — Кержак Дунев, третий сын Глазка Дунева.
Третий сын. Все понятно.
Калитку, в общем-то, можно было уже открывать, но я решил подстраховаться.
— Давно в наших краях? — спросил я.
— Часа полтора.
— Законы знаешь?
— Кто же их не знает? — хмыкнул Кержак.
— Ну, смотри, — сказал я и произнес ключевую фразу: — Заходи, гостем будешь.
И распахнул калитку.
Никаких запоров на калитке не было. Сила новых богов защищает собственность лучше любого запора.
— Зачем пожаловал? — спросил я.
Кержак недоуменно пошевелил руками и не нашелся, что ответить. И в самом деле, что тут ответишь?
— Ты можешь переночевать у меня, — сказал я, — но завтра должен будешь уйти. И запомни — я оказываю гостеприимство не по закону, а по собственной прихоти.
— Да, конечно, — рассеянно кивнул Кержак.
