фон РЕЙ, ЛОК – навигатор–любитель, выходец из рода торговцев, обладающего большим влиянием в федерации Плеяд. Род. на пл. Арк в 3148 г. Участник жестокой конкурентной борьбы фон Реев с «Ред–Шифт Лимитед» за обладание коммерческими объемами «иллириона» (супергорючее, элемент тяжелее N300 по таблице Менделеева). Производство собственных иллирионовых двигателей сулило федерации Плеяд свободу от диктата Земли и «Ред–Шифт». В критической ситуации Р. пошел на рискованный эксперимент. В 3172 г. на парусном звездолете «РУХ» стартовал с космодрома Геенны–3 (созвездие Дракона, Тритон), вышел к точке рождения Новой и прошел сквозь взрыв, зачерпнув парусами образующийся в тороидальной структуре Новой иллирион. Поскольку судно управлялось через прямой контакт с нервной системой навигаторов, приближение к месту рождения Новой грозило экипажу потерей зрения. В последний момент Р. принудительно отключил навигаторов от сенсоров корабля и пилотировал «РУХ» в одиночку. Р. добыл семь тонн иллириона, достиг своей цели и ослеп. Подробнее о Р. см.: С. Дилэйни, «Нова».
ЧУЖИЕ – обобщенное название инопланетного разума. Как правило, используется в негативном контексте.
ШВОРЦ – пародийный вариант Силы в комедии Мела Брукса «Spaceballs».
ЭНСИН – воинское звание на флотах англоязычных стран. Соответствует русскому «мичман».
За информацией касательно загробной жизни, будьте добры, обращайтесь к ближайшему священнику, пастору, раввину, мулле или любому другому аккредитованному представителю Господа. Спасибо за звонок на Небеса.
Из Роберта Шекли
Саботаж (фр. sabotage ) – 1) намеренный срыв работы путем открытого отказа от нее или умышленного ее невыполнения; 2) скрытое противодействие осуществлению чего–либо.
Словарь иностранных слов
На орбитальной станции капитан Причер весь извелся, ожидая шаттл с Кляксы. Его так и подмывало зайти в сортир, отстегнуть протез, вытащить заветную флягу и как следует вмазать. Когда объявили, что шаттл задерживается, капитан с облегчением вздохнул и почти бегом припустил выполнять задуманное. Тут–то его и окликнул знакомый голос.
Причер неохотно оглянулся. Капитан сохранил характерные бронебойные повадки, с головой выдающие офицера десантного подразделения, только вот знаки различия у него теперь были совсем не те, что прежде, а на шее предательски светился белый воротничок.
– О–па! – удивился такой же громила, но с майорскими звездами в петлицах. – Ты чего, в контрразведчики заделался?
– Сын мой! – хмуро сказал Причер. – Сдается мне, в прошлую нашу встречу ты бы поостерегся хамить другу и учителю. Но сегодня я тебя прощаю… Как насчет исповедаться?
В результате длительной приватной беседы о духовном Причеру здорово полегчало, и на борт шаттла он вступил с благостной улыбкой. Окружающие почему–то отказались разделить его восторги. Для начала Причера вытолкали из кабины экипажа и отняли дымящее кадило, чем весьма капитана обидели. Потом выяснилось, что пассажиры все сплошь одержимы бесом и очень нервно реагируют на попытки окропить их святой водой. Больше всех орал какой–то молодой лейтенант, но мигом заткнулся, когда Причера на него стошнило.
Короче говоря, на главную военную базу Кляксы капитан Причер был доставлен с комфортом – его уволокли под руки два сержанта из «эм–пи»[8].
– А еще священник! – возмущался командир шаттла ему вслед.
В камере гауптвахты Причер ощутил, что может держаться на ногах, и воспрянул духом.
– Ну, кто тут первый на расстрел?! – осведомился капеллан, расправляя плечи. – Давай сюда, живьем оприходую!
– А как насчет по шее? – поинтересовались откуда–то из угла.
– Легко! – обрадовался капеллан. – Я же говорю – давай сюда. И по шее тебе достанется, и в рыло, и куда ни попроси. Милости просим к раздаче! Подходи по одному! Чует мое сердце – всеми тут без различия обладают кровь и убийство, хищение и коварство, растление, вероломство, мятеж, клятвопреступление, расхищение имуществ, забвение благодарности, осквернение душ, превращение полов, бесчиние браков, прелюбодеяние и распутство![9] А посему, грешники, – ко мне!
– Слышь, batiushka, ну кончай же шуметь! – попросили из угла, на этот раз куда более миролюбиво.
– Русский, что ли? – прищурился капеллан.
– Угу. – На дальней койке сел усатый толстяк в драной тельняшке. – Старшина Кронштейн, ракетный катер «Ненормальный», командир правого борта. Выпить есть?
– Так уж и «Ненормальный»? – усомнился капеллан, подходя к усатому и присаживаясь рядом.
– А какой же он еще, раз тринадцатый номер! Может быть такой номер у боевого судна?.. Ого! Да ты целый капитан! Виноват, сэр. Больше не повторится.
– Фигня, – отмахнулся Причер, закатывая штанину. Он отстегнул протез, извлек из него пластиковую флягу со скотчем и небрежно бросил искусственную голень на соседнюю койку. – Угощайся, сын мой. Na zdorovie!
– Благодарствуйте, святой отец. – Кронштейн основательно приложился к горлышку, крякнул и вытер усы. – Вещь! Из–за нее, родимой, и сидите?
– Вроде того. Сам–то за что здесь?
– Да в сержантском баре с вашими гомосеками подрался.
– Чего так?
– А чего они гомосеки?
– Не понял?
– Сами же только что говорили – превращение полов…
– Ну, это так, цитата. Когда написано–то было! – отмахнулся Причер. – Библия книга суровая, но справедливая, там эпизоды есть, в которых праведнее многих прочих оказываются блудница да мытарь. Помнится, и с геями не все так просто… – Капеллан пустился в рассуждения, и фляга как–то сама собой уговорилась до дна. Ее место неожиданно заняла другая, возникшая будто ниоткуда, уже одним своим внушительным объемом радующая душу. В зарешеченном окне смутно угадывались чужие звезды, далеко на болотах истошно взвизгивала какая–то дрянь.
– Эх, хорошо бухаем! – радовался Причер. – Спеть, что ли? Давай какую–нибудь вашу, русскую!
– Запросто. Эту знаете? – И Кронштейн затянул басом:
He could preach the Bible like a preacher
Full of extasy and fire.
But he also was the kind of teacher
Women would desire!
– Так это ж прям про меня! – восхитился Причер.
Ra–Ra–Rasputin,
Lover of the russian Queen!
Под такую песню выпивка потекла буквально рекой. Причер легко запомнил текст, и, когда начали петь по третьему разу, в окне задребезжало раскоканное пуленепробиваемое стекло. Особенно капеллану нравилась фраза «He could preach the Bible like a preacher» – он хватал с койки отстегнутую ногу и начинал бить себя пяткой в грудь.
