От голода и слабости Кнотека одолела зевота. Эх, если бы можно было выйти на улицу! Исполненный жалости к самому себе, Кнотек встал и пошёл взглянуть в зеркало. Там он увидел самую заурядную хмурую физиономию… и никакого нимба. Ни следа! Кнотек чуть не уткнулся носом в зеркало, но не узрел ничего, кроме редких волос и морщинок возле глаз. Вместо золотистого ореола вокруг его головы зеркало отражало лишь полутьму одинокой неуютной комнаты…
Кнотек вздохнул с безмерным облегчением. Ну, вот, значит, завтра можно опять идти на службу!
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УМЕЛ ЛЕТАТЬ[186]
Томшик шёл по дороге, что близ больницы на Винойградах. Он совершал свой ежедневный моцион, ибо очень заботился о здоровье и вообще был ярым спортсменом — не пропускал ни одного футбольного матча. Шёл он быстро и легко. На землю уже спустились весенние сумерки, навстречу Томшику попадались лишь случайные прохожие да изредка влюбленные парочки. «Надо бы купить шагомер, — думал он, — и проверять, сколько шагов я делаю в день».
Томшику вдруг вспомнился сон, который он видел уже три ночи подряд: идёт он по улице, а дорогу ему преградила женщина с младенцем в коляске. Томшик слегка отталкивается левой ногой, взмывает над землёй метра на три, перелетает через женщину с коляской и плавно опускается на тротуар. Во сне он нисколечко не удивился: такой взлёт показался ему естественным и очень приятным; странно было лишь то, что до сих пор никто этого не испытал. А ведь как просто: стоит ему только слегка поболтать ногами, словно сидя на велосипеде, и вот он возносится в воздух, парит на высоте второго этажа и неслышно опускается на землю. Оттолкнешься ногой — и опять летишь, совсем легко, как на «гигантских шагах». Можно даже не касаться земли, а просто повращать ногами, и полёт продолжается. Томшик громко засмеялся вот сне: как же это, мол, так, почему никто до сих пор не додумался летать? Это же легче и проще, чем ходить, думал он во сне. Надо будет завтра попробовать. Три ночи подряд снился ему этот приятный сон. Он испытывал чувство такой лёгкости… Да, хорошо, если бы можно было летать так просто: слегка оттолкнешься ногой, и…
Томшик оглянулся. Кругом никого. Томшик так, скорее шутки ради, разбежался и оттолкнулся левой ногой, словно прыгая через лужу… и вдруг вознёсся на три-четыре метра и описал невысокую дугу над землёй. Он даже не удивился: это и в самом деле оказалось совсем просто и лишь приятно волновало, как катание на карусели. Томшик чуть не закричал в мальчишеском восторге. Пролетев метров тридцать, он уже приблизился было к земле, но увидел, что опускается в самую грязь. Тогда Томшик заболтал ногами, как делал во сне, и в самом деле опять взлетел повыше, пролетел ещё метров пятнадцать и легко опустился за спиной какого-то прохожего, шагавшего из Страшнице. Тот подозрительно оглянулся: ему явно не понравилось, что рядом с ним появился человек, шагов которого он не слышал. Томшик обогнал его с самым непринуждённым видом, хотя в душе немного побаивался, как бы, сделав слишком энергичный шаг, не оторваться от земли и не взлететь снова.
«Надо это хорошенько проверить», — сказал он себе и той же пустынной дорогой направился домой. Но, как назло, ему то и дело стали попадаться прохожие — то влюбленные парочки, то железнодорожники. Тогда он свернул на пустырь, где годами была городская свалка. Уже совсем стемнело, но Томшик не хотел откладывать испытание, опасаясь, что до завтра разучится летать. Он оттолкнулся очень робко, взлетел на какой-нибудь метр и довольно тяжело опустился на землю. Во второй раз он помогал себе руками, словно плавая, пролетел добрых метров восемьдесят, даже сделал полукруг и сел на землю легко, как стрекоза. Томшик хотел попытать счастье ещё раз, но тут на него упал сноп света и грубый голос спросил:
— Вы что тут делаете?
Это был полицейский патруль.
Томшик страшно смутился и забормотал, что он тут «немного упражняется».
— Проваливайте упражняться куда-нибудь подальше! — гаркнул полицейский. — Здесь нельзя!
Томшик, правда, не понял, почему здесь нельзя, а в другом месте можно, но так как он был дисциплинированный гражданин, то пожелал полицейскому спокойной ночи и поспешно удалился, опасаясь только одного — как бы, упаси боже, опять не взлететь: окажешься, чего доброго, на подозрении у полиции. Только возле государственного института здравоохранения он снова подпрыгнул, легко перескочил через ограду и помахивая руками, пролетел над институтским садом и спланировал на Коронном проспекте, прямёхонько перед какой-то служанкой с кувшинчиком пива. Та взвизгнула и пустилась наутёк. Томшик прикинул, сколько он пролетел: метров двести. Неплохо для начала!
В последующие дни он усердно тренировался, разумеется, только ночью и в уединённых местах, чаще всего близ Еврейского кладбища в Олынанах. Он пробовал разные приёмы, например взлёт с разбега и крутой подъём с места. Без труда, действуя только ногами, он поднимался на высоту до ста метров, но выше не рисковал. Потом он принялся осваивать разные виды спуска — плавное приземление и замедленное падение, — всё зависело от того, как работаешь руками. Томшик овладевал изменением скорости и направления, пробовал летать против ветра, с грузом, парить на разных высотах и так далее. Дело шло как по маслу, и он ещё больше удивлялся, почему же люди не додумались летать. Видно, лишь потому, что до сих пор никто не пробовал…
Однажды Томшик продержался в воздухе целых семнадцать минут, но под конец налетел на телефонные провода и поспешил спуститься. Как-то ночью, тренируясь на Русском проспекте, он с высоты четырёх метров заметил под собой двух полицейских. Томшик тотчас же свернул в сторону садов, окружавших особняки. Ночную тишину прорезали пронзительные полицейские свистки. Через несколько минут Томшик уже пешком вернулся к тому мосту и увидел, что шестеро полицейских с фонариками обшаривают палисадники, ища вора, который «у них на глазах перелезал через ограду».
Только теперь Томшик сообразил, что умение летать сулит невиданные возможности, но никак не мог придумать, как же их использовать. Однажды ночью он соблазнился открытым окном в четвертом этаже дома на площади св. Иржи. Легко оттолкнувшись от земли, Томшик достиг окна и уселся на подоконнике, не зная, что делать дальше. Из комнаты доносился храп крепко спящего человека. Томшик влез в комнату. Красть он не собирался и потому стоял, объятый сильным смущением, какое мы обычно испытываем, случайно оказавшись в чужом жилье. Потом вздохнул и полез обратно в окно. Но надо же оставить хоть какой-нибудь след, какое-нибудь свидетельство своего спортивного достижения! Томшик извлёк из кармана листок бумаги и написал на нём карандашом: «Был здесь! Мститель Икс». Он положил записку на ночной столик и тихо спустился по воздуху вниз. Дома выяснилось, что листок бумаги был конвертом с его адресом и фамилией. Но у Томшика уже не хватило смелости вернуться. Несколько дней он продрожал в ожидании сыщиков из полиции, но, как ни странно, никаких осложнений не последовало.
