Он вспомнил поцелуй Кэрол, сжал еще крепче дрожащую ладонь Вики и, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете, шагнул в Сферу.
Двери с шипением сомкнулись за их спинами. Нетерпеливые подгоняющие крики зрителей резко оборвались.
Тишина.
Территория истины.
* * *
Энджел вернулась к своему столику и, обессиленная, упала на Мишкин стул.
Боец тут же решил за ней поухаживать:
– Стопарик?
– Два!
– Будет исполнено! – Он бросил в стакан пару кубиков льда, налил граммов сто виски и поставил стакан перед Энджел. – Не возражаете, если и мы под это дело присоединимся?
Энджел махнула рукой – валяйте, мол.
– Что, тяжеловат Мишаня на подъем? – спросил Антоха, глядя, как Боец разливает BLACK SPACE.
– Чуть не надорвалась!
– Я тоже чуть не пёрднул, пока его сюда затащил! – поддержал разговор Колян, проникнувшись моментом.
– Не сомневаюсь! – Энджел сделала два больших глотка и, чуть поморщившись, громко выдохнула.
Пацаны последовали ее примеру.
– Грамотный вискарь! – сказал Серега.
– Да уж, серьезная вещь! – согласился Илья.
Ядреное дерьмо, подумала Энджел. Хорошо пробирает! Особенно на халяву!
– А он совсем не волнуется, ваш Мишка! Пульс, как неспешный метроном. Абсолютное спокойствие. Это странно…
– Откуда ты знаешь? – спросил Антоха.
– Я что, просто так его в шею целовала?
Конечно, Энджел немного лукавила. Мишкин пульс и на запястье хорошо прощупывался. Но какое это волшебство без поцелуя?! Легенда опять же… До щеки не дотянулась, так хоть в шею поцеловала. Теперь с Оливером объясняться… Так, Оливера оставим на потом. Вернемся к легенде.
– Вопрос ко всем: «Как можно оставаться АБСОЛЮТНО спокойным в такой ситуации?» Это ненормальная реакция!
– А он у нас вообще странный, – ответил Игорь. – Ни девочками, ни травкой не увлекается. Воды боится как огня и при этом считает себя крутым яхтсменом! Мы говорили об императорской регате, так он заявил, что смог бы прийти в первой пятерке! Я не удивляюсь, что его из команды исключили. Я не пойму, как он вообще туда попал! Моряк недоделанный. Он же в ванну залезть боится!
– В первой пятерке? – переспросила Энджел.
– Угу. В регате Императорского Дома! Такой, вот, скромный парнишка! Представляешь?
– Представляю!!! – Еще один обжигающий глоток для лучшего представления, и еще один. А теперь можно позвенеть кубиками льда в стакане. Н да… Пожалуй, сто граммов – это она погорячилась. Хватило бы и пятидесяти. Всё, что могла, я сделала. Теперь буду сидеть и ждать Ходящего по кромке.
– Ну что, пацаны, повторим? – предложил Боец.
– Нет, не повторите! – сказала Энджел. – Закрой бутылку и отдай мне. Оставьте Мишке глотнуть, когда вернется. Или кто-то против?
Пацаны переглянулись, и Боец молча передал бутылку Энджел.
Колян нетерпеливо почесал подбородок.
– Ты же сама говорила, что он того… кирдык.
– А я наколдовала – и всё изменилось. По вашей просьбе!
– Энджел, я, конечно, всё понимаю, но если…
– Без вариантов! – отрезала Энджел.
– Но…
– Тебе всё равно не достанется! Я выплесну остатки в Сферу!
– Понял. Без вариантов, – Колян тяжко вздохнул и успокоился. – Будем ждать Мишку. Может, хоть он оставит глоточек…
Энджел его не услышала, – она не отрываясь, смотрела на сцену. Зачем он остановился? Зачем обернулся? Сколько можно дрожать и оглядываться?! Зачем она в это полезла?! Испортила парню последние минуты жизни. Окончательно скрутила мозги и теперь будет винить себя до конца дней. Ну чего смотришь? Иди уже! А девчонка? Чего стоит, как статуя? Ну если вы уже вышли, так вперед, не надо мне сердце рвать!
Мишка, словно услышав ее мысли, зашел в Сферу. Двери сомкнулись. Шарик плавно поднялся на пару метров.
Энджел изо всех сил сжала горлышко керамической бутылки.
Сфера редко подавала голос – больше транслировала визуальные фантазии и крики участников. Но сейчас она заговорила собственным гулким басом, от которого зазвенели люстры и светильники на колоннах:
– ТЫ ХОТЕЛ НАСТОЯЩЕЕ ШОУ? ХОТЕЛ УВИДЕТЬ МОЮ СУЩНОСТЬ? ТАК Я ПОКАЖУ! ХА-ХА-ХА! НО ЭТО БУДЕТ ТВОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ШОУ! А ПОТОМ НАЧНЕТСЯ ВЛАЖНАЯ УБОРКА И ПРОВЕТРИВАНИЕ ПОМЕЩЕНИЙ. ТЫ ГОТОВ? ТОГДА ПОЕХАЛИ!
Оба экрана и Сфера стали иссиня-черными.
Время тикало.
Десять секунд.
Пятнадцать.
Зрители начали роптать, подозревая обман. Они выложили свои кровные, а им вместо грандиозного смертельного шоу подсунули черный экран!
* * *
Управляющий смотрел на приборную панель и ничего не понимал. Все процессы в норме. Никаких сбоев. Никаких отклонений.
И никаких картинок.
Разве может быть в голове у человека абсолютная тьма? А у обоих сразу? О черт! Двадцать секунд абсолютной тьмы! Вы что там, сдохли сразу же, как вошли?
В середине Сферы появилась белая точка и сразу же взорвалась – оба экрана вспыхнули ослепительным светом. Управляющий отшатнулся и чуть не упал с кресла.
На мониторе процессов появились надписи:
ДЕКОРАЦИИ: РОЖДЕНИЕ СВЕРХНОВОЙ.
СОВПАДЕНИЕ С ЭТАЛОННЫМИ ЗАПИСЯМИ НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ – 75 %.
ТИП: КОШМАРЫ ИЗ ПРОШЛОГО.
ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ СОБЫТИЯ: +
РЕАЛИЗОВАННОСТЬ: 0 %.
ОБЪЕКТЫ: ОТСУТСТВУЮТ.
Неплохо, неплохо. Управляющий пришел в себя и удовлетворенно постучал пальцами по деревянным подлокотникам кресла. Наподдал ты нам. Признаю. Рождение сверхновой в начале шоу – это самобытно! Это стиль! Эстетика! Дорогие ставишь декорации. Молодец! Я даже испугался. Поздравляю! Интересное у тебя прошлое, и кошмары тоже. Замечательная вырисовывается программка! Надеюсь, ты продержишься долго. Ничего, что я выставил полную мощность? Ха-ха!
* * *
Счастья было так много, что Мишка не знал, куда его девать.
Не выплескивать же все свои эмоции на перепуганную девчонку! Утонет. Не так поймет. Круглые белые стены, плавно переходящие в потолок, и сплошной белый диванчик вдоль стены – тоже не лучшие мишени. А одному столько счастья не потянуть… Никак.
Он стоял и плакал.
Шквал за шквалом обрушивался на вздыбленные волны там, где еще несколько минут назад зияла леденящая черная пустота. Тихого океана хватило, чтобы ее заполнить. И на радостях океан сходил с ума. Сверкали и вонзались в воду синие ветви молний. Сорокаметровые горы воды вздымались и падали с оглушающим грохотом, – приветствуя короля. Чувствуя в себе дикий хаос коварных «неправильных» волн, рваного ветра и хлестких, царапающих брызг, Мишка пьянел от восторга и не мог сдержать слез.
