Малыш вздохнул:
— А шут его знает… Во всяком случае, мужик он порядочный, и группа у него — ученые, а не эсбешники и солдатня. По крайней мере, сразу нас не пристукнут.
— Ой ли? — протянул Старый. — Мы с тобой тоже, вроде, мужики порядочные…
— Ладно, не продолжай, — великодушно разрешил Малыш. — Ваш разговор на тракте я от слова до слова слышал.
— Ничего в тайне не сохранишь… А, Ученик Чародея?
— Уж это точно, — я открыл глаза. — Отдохнуть даже не даете, так о какой порядочности тут говорить?
Роджер поднялся:
— Ну, если все в состоянии двигаться, давайте отсюда потихоньку вылезать. Для начала поступим так: мы с Малышом осмотрим коридоры, а вы сидите и будте готовы.
— Всегда готовы, — с вялой иронией откликнулся я. — Да, Роджер, я вас с дамой еще не представил: Ларико, этот человек — капитан Роджер. Операция по твоему вызволению только благодаря ему и состоялась.
— Треплется, по своему обыкновению, — Роджер галантно поклонился — зрелище забавное, принимая во внимание его растерзанный вид. Я не жалею, что пошел и рад познакомиться.
— Взаимно, — в голосе Ларико проскользнула нотка заинтересованности. Малыш подтолкнул Роджера локтем:
— Ладно, капитан, кончай хвост распускать. Еще успеешь, если мы отсюда выберемся. Ученик Чародея, одолжи-ка свою пукалку.
Я перебросил ему пистолет, он двинулся вдоль правой стены, Роджер, распластавшись по стеночке у левого кроридора, подождал, пока он достигнет поворота, вопросительно на него посмотрел. Малыш кивнул. Роджер вскинул левую руку, показывая три пальца, Малыш снова кивнул. Смех за ними наблюдать, ей-богу! Если б там, в коридорах этих кто-то был, нас бы уже раз восемнадцать успели на винегрет покрошить…
Тем временем три секунды, о которых Роджер маячил Малышу, истекли, и оба прыгнули вперед, замерли, поводя стволами, потом Роджер нагнулся и озадаченно выругался:
— Т-твою мать… Вот это уже забавно…
Малыш, очевидно не обнаружив в своем коридоре ничего интересного, присоединился к нему, потом обернулся к нам:
— Идите-ка сюда!
Я поднялся, с трудом разминая затекшие мышцы, и двинулся к ним, Старый и Ларико потянулись за мной.
Да, действительно есть на что посмотреть: посреди коридора, уходящего куда-то в темноту, лицом вниз раскинулся труп, вернее, не труп даже, а скелет в изодранной черной форме, чуть поодаль валялся автомат с разбитым в щепы прикладом. Роджер подобрал его, заглянул в патронник:
— Разряжен…
— Ты вон на что посмотри, — Старый кивком указал чуть дальше. На полу рыжевато отблескивали в тусклом свете ламп маленькие цилиндрики стрелянных гильз. Малыш подобрал одну из них:
— Слушайте, а гильзы-то свеженькие, неделя, не больше… Когда ж парень так истлеть успел?
— Его и обглодать могли, — мрачно предположил Роджер. — Уже постфактум.
Старый опустился на корточки рядом с ним, рассматривая нашивку на левом рукаве трупа:
— Так… Предположительно он относился при жизни к группе «Плутон», Институт Экспериментальной истории, соответственно.
Роджер тем временем занялся часами, потом бесстрастно, словно эксперт-криминалист, сообщил:
— Часы марки "Джейси"- знает кто-нибудь такую? — остановились, вероятно, в результате механических повреждений, в четыре часа двенадцать минут либо в шестнадцать с теми же минутами…четырнадцатого числа неизвестного месяца.
— Сегодня семнадцатое, — напомнил я.
— Получается, три дня, — пробормотал Малыш. — Или месяц и три дня.
Роджер продолжал тем же ровным тоном излагать:
— Ботинки или вообще какая-либо обувь отсутствуют. Следов от пуль, переломов, за которыми могла последовать смерть, во всяком случае не видно.
Я посмотрел на Ларико, выглядела она так, словно ее сейчас вырвет, на труп она старалась не смотреть. Я бросил ей:
— Ничего, привыкай.
Малыш тем временем обратился к Старому и Роджеру:
— Вы, шерлоки-любтиели, наша задача — выбраться из этой ямы, а не загадочные убийства распутывать.
— А может, тот, кто его так обгрыз, захочет за нас приняться… — Роджер выпрямился. — Без сапог… Что бы это значило?
— В карты он свои шлепанцы пропер. Или босиком его побегать прибило, мало ли что? Давайте выбираться, а?
— И лучше побыстрей, — подала голос Ларико. — Нехорошо зздесь.
— Это уж точно, — буркнул я. — Что-то нездоровое тут творится, не знаю, что именно, но лучше не засиживаться.
— Тогда действительно давайте валить, — Роджер посерьезнел еще больше. — Для начала по глотку, — он отстегнул от пояса флягу и пустил ее по кругу. Слегка разбавленный спирт тепло растекся внутри, стало чуть полегче.
— Да, еще момент: там, как вы заметили, темно. Ученик Чародея, факела у тебя?
— Вроде… А, чтоб тебя! — я почувствовал, что заливаюсь краской. — Мешок-то я посеял, пока там нырял!
— Ладно, не возвращаться же, — проворчал Роджер. — И по какому коридору пойдем? Оба узкие, оба темные…
— Лучше по южному. Хромой-то с Гельдой будут нас за Южными воротами ждать, — предложил я. Малыш кивнул:
— Резонно. Кстати, забери свой ствол. Ты, вроде, и в темноте нормально видишь.
— Не жалуюсь, — буркнул я, первым углубляясь во тьму коридора.
Брели мы уже довольно долго, стараясь не растягиваться, я, естественно, впереди, напряженно зондируя обстановку и выстукивая Хельмебртом дорогу, словно посохом. Конечно, так использовать меч с именем и Силовыми характеристиками — варварство чистейшей воды, но если я вместе с Хельмбертом загремлю куда-нибудь в бездонный колодец, это будет совсем не смешно… А потом под моей левой рукой, которой я придерживался за стенку, возникла пустота. Ага, угол — поворот или что-то в этом роде…. А чуть дальше, сантиметрах в пятнадцати от угла — рубильник. Освещение, наверно — а что еще на углу располагают…
— Да будет свет! — гордо провозгласил я и дернул рукоятку рубильника. И стал свет.
— Да будет, — щурясь и моргая кивнул Старый. — Только в следующий раз я тебе за такие эксперименты по соплям надаю…если оба живы останемся.
Вообще-то он прав, мало ли чем может оказаться незнакомый рубильник…. Например, может открывать шлюзы, кингстоны, или как оно тут зовется… Поэтому я ограничился нейтральным:
— Если б оголенный провод, было б веселей.
Малыш с Роджером тем временем осматривались. Зальчик оказался поменьше первого и такой же пустой, только в дальнем конце приоткрытая железная дверь. А вот беспокойство мое все увеличивается — чувствую Силу, неопределимую покуда, ощущение — как от здобного, хищного взгляда на спине, но стоит сосредоточиться на ней, как взгляд дробится на сотни булавочных уколов и пропадает. Зондаж, не иначе…
