Навстречу прогудел рой разномастных насекомых, летевший медленно и низко, лавируя между снопами прозрачных серебристых нитей то тут, то там спускающихся сверху в трясину. Рой миновал Кандида, обдав его волной сладкого, приторного запаха. Он тут же вспомнил их переход через Сонные болота. Это было в самый разгар Освобождения. От их многочисленного отряда тогда осталось чуть больше половины. Они отступали, и путь был один — через Сонные болота. Они плелись, как могли, вдыхали сладкий дурманящий воздух, который был там повсюду, боролись со сном, резали себе кожу на пальцах, чтоб не уснуть, но это плохо помогало, и многие засыпали прямо на ходу. Потом тонули, так и не просыпаясь…
Как только выйдем из болот, подумал Кандид, обязательно сделаем привал. Хоть ненадолго, но сделаем. Но не раньше, никак не раньше. Глядя на спину Лены перед собой, он опять подумал о подругах. Он очень часто, на протяжении долгого времени после Освобождения думал на эту тему. И так никогда и не приходил к четкому ответу. Почему же они победили подруг в этой войне? Спустя большое количество лет эпохи Затишья, они вдруг поднялись на борьбу и победили. Конечно, если бы не безлицые, если бы не быстрый регресс мертвяков и их последующее исчезновение, если бы не еще много факторов… Но вот что заставило эти факторы действовать? Почему началось Осушение, куда девалась способность подруг управлять ордами насекомых и хищников, почему пропал лиловый туман? Почему? Куда? Зачем?.. В памяти снова возникли обрывочные картинки одного из финальных сражений — битвы за Город. Да это, собственно, уже была не битва — это была бойня… Он очень часто во сне видел эти страшные сцены и никогда не принимал их, противился им, но вычеркнуть их из памяти не мог. При всем желании он не мог этого забыть, он помнил, как среди пара скользили плоты по чистой глади озера, как развязывались мешки с Дьявольской Трухой и синеватый порошок густыми струями высыпался в воду, как коричнево-сине вспенивалась после этого вода, бурлила и клокотала, и вкусный запах еды сменялся горячей гнилостной вонью, как прорезала воздух многоголосица тонких отчаянных криков, как всплывали жуткие разбухшие тела в желтых мешковатых одеждах и багровых пузырях на коже, как кто-то из подруг пытался выплыть, но им не давали, а тех, кто успел, встречали на берегу, с воплями поднимали на копья и сбрасывали обратно в этот ад, в кипящую воду, которая очень быстро густела, как кисель, затем твердела и подергивалась дымящейся серо-коричневой пленкой…
Они все-таки вышли из Шипящих болот, изможденные и падающие с ног, вышли, когда день уже клонился к закату. Болота кончились как-то внезапно, резко оборвались, перешли сначала в полосу сырого полосатого мха, затем почва под ногами перестала проваливаться, по бокам потянулась череда низких ломких кустиков, а впереди среди высокой травы замелькали просветы.
Отдохнуть они устроились на маленькой опушке, у подножия горбатого дерева. Перед ними чернели заросли диких горшков, что находилось за ними, было непонятно, но болота, похоже, им больше не грозили. По крайней мере, Рыжий не чуял их. Можно было со спокойной душой развязать веревки на ногах и снять тяжелые, разбухшие от грязи болотники.
Кандид нашел на стволе горбатого дерева подходящий нарост и просверлил ножом маленькую дырочку. Брызнула струйка сока, и, пока она не иссякла, они напились. Сок горчил, зато хорошо утолял жажду. Потом Кандид и Рыжий поели, Лена же наотрез отказалась есть то, что они ей предлагали из своих запасов. Тогда Рыжий сказал, что поищет где-нибудь рядом грибы или ягоды и пропал.
Лена легла на спину и спросила:
— Долго еще идти?
— Теперь уже нет, — ответил Кандид. — Если впереди, конечно, никаких сюрпризов не будет. А то, знаешь, в лесу всякое бывает…
— Знаю, — сказала Лена. — Теперь еще как знаю. Спрашивали же меня, зачем тебе в лес, зачем? Вот дура упертая… Да, знаешь, надоело в Управлении три месяца сидеть, скука замучила!.. Нет, ты представляешь, — сказал она, качая головой, ведь сама ходила этот вездеход выбивала, бензин выпрашивала, сама! Одну-то начальство отпускать не хотело, так ведь уговорила же… Господи, говорю, я же мигом, быстренько по дороге проедусь, посмотрю хоть на лес живьем, может, пробы возьму… А то, мол, как так: приехать сюда с Материка и изучать лес по видеоархивам и документам. Вот и проехалась, нате… Сама себе проблем на шею наскребла! Боже ты мой…
— А ты кто? — спросил Кандид.
— Биолог, — ответила она. — Диссертацию пишу, чтоб ей пусто было… Ой! — встрепенулась она. — Я тут разболталась: диссертация, биолог… А ты хоть знаешь такие слова? Извини, конечно…
— Мне кажется, что знаю, — сказал Кандид. — Я не уверен, но мне кажется, если я захочу, то вспомню очень многое. Как там, когда я твой вездеход увидел.
— Самое глупое то, — сказала Лена со вздохом, — что меня никто не сможет спасти… Вездеход был единственный, и тот после ремонта, второй только вчера на Материк ушел. А грузовики по дороге не пройдут — там завалы жуткие. Вертолеты, вроде, есть, так опять же летчиков не осталось в Управе. Представляешь, какой бред? Нет ни одного летчика — все слиняли, причем давно!..
— Все будет хорошо, — сказал Кандид. — Найдем мы твой вездеход.
И тут у него в воображении неожиданно возникла чудовищная картинка: расползающаяся Трещина под днищем вездехода, она становится все шире, шире, и машина, наконец, беспомощно срывается вниз, во мрак… Кандид тут же прогнал это видение прочь. Ни к чему об этом думать.
— Там кто-то есть… — вдруг шепотом произнесла Лена и схватила Кандида за руку.
Она уже не лежала — она сидела и настороженно глядела в заросли диких горшков. Там и впрямь кто-то был. Кандид заметил легкое покачивание черных стеблей.
— Не бойся, — тихо сказал он. — Это какое-то животное. Сейчас посмотрим.
Вытащив на всякий случай топор, он поднялся и медленно двинулся к кустам. Когда до них остался один шаг, из переплетения колючих побегов и жестких мясистых листьев, нависавших над землей, донеслись странные щелкающие звуки. Кандид замер. Звуки были очень необычные, он никогда прежде не слышал таких звуков. Или ему казалось, что не слышал. Щелчки повторились. Теперь он мог бы даже сказать, что звук имеет металлический оттенок. Кусты снова колыхнулись, и горшки глухо застукали друг о друга. Тогда Кандид присел, протянул вперед руку и раздвинул листья.
Это было не животное. Он даже сначала не смог понять, что это за тускло-серое существо, напоминающее не то черепаху, не то краба, не то гигантского жука. Оно притаилось, прижавшись плоским, круглым телом к траве и не шевелилось. Оно заметило Кандида.
