Сознание огромной работы и малых возможностей порождало неверие, а первые успехи питали веру. И как настоящий ученый, даже ощущая маловероятность удачи, он работал с упорством умалишенного.
— У вас уже был хотя бы один опытный образец? — поинтересовалась Пелагея.
— Если пациент поступает в центр вовремя, то он, как правило, выживает. Если не выживает, то, значит, его привезли слишком поздно. И он уже мало подходит для нашего эксперимента. Но даже и в этом случае, не факт, что мы сможем его получить себе. Есть же правила.
— Хм… — с досадой выдохнула Пелагея и многозначительно добавила, отметив она для себя новую задачу. — Хорошо. Это надо будет как-то решить!
— А что тут решать? Все части технологии мы отладим по отдельности. А потом уже будем искать подходящее тело, прямо на улицах. Операция по вводу нашего модуля будет проста, и ей не нужно много времени.
— Вот все хотела спросить, как это работает? В общих чертах я, наверное, смогу это понять.
— Сам модуль может находиться где угодно. Лучше всего под кожей в той части тела, для восстановления которой капсула предназначена. В нашем случае на затылке, где позвоночник входит в череп. Сначала активизируется грибок, задача которого разрастись и обнаружить нужные нервные окончания.
— Грибок же, мне казалось, уничтожает то, на чем селится?
— Зачастую, да. Но, во-первых, это происходит не быстро. Во-вторых, это настоящие грибы. Нашего гриба в природе нет. Он ведет себя иначе.
Достигая нервов, он под действием электрического импульса меняется, а сам импульс проводит в модуль. Далее, изменившись, он перестает разрастаться во все стороны и уплотняет ту поросль, которую уже сформировал. Через некоторое время грибок погибает, его тело преобразуется и становится просто каналом наподобие…
Пелагея изменилась в лице как шестиклассник, попавший на защиту докторской диссертации по математике. Браннекен заметил это и остановился.
— Я уже поросла твоими грибками, — улыбнувшись, призналась она. — Но ты говори, говори.
— Хорошо. Я сосредоточусь тогда на практической части, — предложил Нейт.
— Да, да. А я отмечу важные для себя вещи, — согласилась Пелагея.
— …и становится каналом наподобие нерва, — продолжил Браннекен. — Поэтому важно, чтобы человек был еще живым, мозг и нервы функционировали. Иначе их не сможет обнаружить гриб. А если их деятельность будет слишком слаба, то их импульс не сможет остановить рост гриба. Если нормального человека можно откачать в течение где-то, ну, от пяти до десяти минут, край пятнадцать, то и мы так же находимся в этих рамках. Позже двадцати минут вводить модуль уже бессмысленно.
Первая задача модуля уже по первичным связям с нервной системой отключить болевые ощущения. К сожалению, боль, как первичный сигнал о проблеме, укололась ли ты или сильно надавила на ногу, в случае сильных повреждений глушит мозг и не дает ему возможности принять одно правильное решение и запустить восстановление. Он, получая миллионы болевых сигналов, пытается отдернуть руку, например, или вызывает кашель, хотя зачастую лучше бывает наоборот полное обездвижение тела.
— Поэтому врачи всегда стараются быстрее обезболить и усыпить?
— Именно так. В покое, особенно во сне, когда мысли не провоцируют лишних действий, как, например, учащение сердцебиения на эмоциональной почве, организм восстанавливается гораздо быстрее. Модуль погружает организм в глубокую кому. Продолжая анализировать болевые сигналы, строит схему повреждений и начинает корректировать работу мозга по восстановлению. В дополнение к этому далее высвобождаются стимуляторы регенерации тканей.
— И наступает чудодейственное исцеление. Человек снова жив! — будучи под впечатлением, заключил Орест.
— Чудес, Орест, не бывает, — возразил Браннекен. — В случае с восстановлением нерва конечности это почти так, хотя человек уже без этого модуля жить не сможет. В смысле пользоваться, как и раньше, скажем, рукой. Модуль ему пожизненно необходим, хотя его роль потом снижается. А здесь затронут мозг.
Гриб целенаправленно внедряется в центральные связи, чтобы блокировать реакцию на боль. Я хочу сказать, что человек в дальнейшем не полностью самостоятелен, он частично зависит от модуля: в режимах сна и бодрствования, например, даже в действиях, целях, настроении, выборе способов и так далее.
— Тогда с таким же успехом можно живого человека подсадить на ваш модуль и сделать из него кого угодно!? Чтобы он делал то, что нужно нам?
— Нет, Палаш. Гриб мгновенно погибнет на живых активных нервах, не успев образовать связь нервной системы человека с модулем.
— Можно придумать другой гриб. Более устойчивый к электрическим импульсам. Ведь и этого гриба раньше, ты говоришь, не было. Он искусственный!
— Ну, в принципе из-за этих опасений эту программу и раньше ограничили только конечностями и запретили развивать дальше. Но нам так и не удалось получить грибок, который бы выдерживал токи здорового организма, но при этом своевременно реструктурировался бы и погибал бы.
— А! Так он все-таки может не погибнуть и тогда как обычный гриб он просто уничтожит организм? Я была права!
— Ну, да. Хотя, как уничтожить? Он просто успеет разрастить шире, если не найдет нервов.
— Сожрет заживо! — не церемонился Орест.
— Да, — повернулся к нему Нейт и зловеще направил на него пальцы рук. — Но с падением температуры он все равно погибнет, это уже не его среда. Это если человек не выживет. А в здоровом организме его просто подавит иммунная система, как и в случае с десятками тысяч грибных спор, с которыми ты ежечасно сталкиваешься.
— Тогда почему его не подавляет иммунная система нездорового, раненого человека? — поинтересовалась Пела.
— Ты уже, наверное, запуталась. У раненого человека иммунитет ослаблен, нервные импульсы слабее. Грибок гибнет, достигнув их, и при этом преобразуется, создавая связь нервной системы с модулем. Далее модуль подавляет в течение необходимого периода иммунную систему в части подавления ею гриба.
— А почему именно грибок? Я как всегда позволю себе небольшую глупость? — спросил Орест.
— Да собственно от грибка-то осталось одно название и модель поведения. В открытой среде он даже не образует спор.
— И кто же это все придумал? — задумалась Пелагея.
— О! Это несколько поколений ученых! Это суперпозиция десятков идей и изобретений!
— О, как сказал! — отметил Орест.
— А то! — осознавая свою причастность к этим достижениям, ответил Нейт и добавил — Еще пару тройку месяцев и будем пытаться поднять человека.
