Каждое поколение людское с таким трудом усваивает знания, приобретенные предшествующими поколениями, и сделанные ими открытия, что для приобретения новых знаний, для его собственных открытий остается уже слишком мало времени. Едва человек усваивает себе азбуку, при помощи которой он мог бы читать в окружающих его явлениях таинственную книгу природы, как смерть закрывает навсегда его очи, только что начинавшие прозревать, и его преемникам приходится начинать все снова. Я был поставлен в иные условия. К приобретенным однажды знаниям я мог постепенно, с каждым новым поколением, с каждым веком, прибавлять все новые знания и открытия. Люди по справедливости могли называть меня мудрейшим из всех когда-либо живших на земле, но кроме того они называли меня еще Амрити, т. е. бессмертным. Это имя сделалось моим настоящим именем, а старое имя забылось… Наконец я нашел это средство…"
. . . . . . . . . . . . . . . . .
"Но к чему послужили все мои знания, к чему мне бессмертие, когда мир разрушается с каждым днем? От великой страны, раскинувшейся между пустынями черных толстогубых людей, и степями, заселенными узкоглазыми желтолицыми людьми, от страны, в которой полуденное солнце не дает тени, а на юге — вечные льды по полугоду не видят солнечного света, — от этой страны остались одни жалкие обломки. Земля трясется под ногами, горы извергают огонь и реки жидкого пламени пожирают все попадающееся им на пути, море заливает прибрежные страны и поглощает безвозвратно города и селения. Плодородная Орана и Жита, житницы государства, поглощены землей, и теперь на месте их волнуется бурное море. Половина горной области, еще не истребленной подземным огнем, обрушилась в море, волны плещут теперь над вершинами высоких гор. Разрушение и смерть царствуют над миром. Жизнь человеческая потеряла всякую цену. Страх грядущего неизвестного, быть может, мучительного конца побуждает людей торопить минуту смерти. Веревка, яд, железо ежедневно приносят многочисленные добровольные жертвы мрачному богу уничтожения, воцарившемуся над землею. Целыми толпами обезумевшие люди бросаются с высокого берега в море или кидаются в разверзшиеся пропасти, бледные, с блуждающими глазами, они нарочно взбираются на высокие скалы, на крыши домов и храмов, на зубцы стен и башен, чтобы низвергнуться оттуда на острые камни и разбиться в прах. Часто новобрачные, только что принесшие обеты ненарушимой верности в храме восходящего солнца, молодые и прекрасные, в венках из роз и гиацинтов, не успевших просохнуть от утренней росы, рука с рукою бросаются в волны священного озера и на дне его находят свое брачное ложе. Горе, горе всему живущему на земле!..
Но не все так покорно идут навстречу грядущей смерти. Находятся еще люди, сохранившие столько энергии, чтобы попытаться отстоять свою жизнь в борьбе с надвигающейся со всех сторон смертью. Они наскоро снаряжают корабли и уплывают в неизвестный океан, на поиски нового отечества, взамен разрушающегося старого…"
. . . . . . . . . . . . . . . . .
"Горе, горе! От великой, некогда богатой и славной страны остался ничтожный обломок, ничтожный лоскут земли, со всех сторон подмываемый бурным океаном и уменьшающийся с каждым днем и каждым часом… Уже царский дворец, справедливо считавшийся чудом искусства и роскоши, обрушился в море: только обломки колонн и ступени широкой лестницы остались на берегу, как немые свидетели былого величия. Храм Милосердия давно уже смыт волнами, храм Победы и Славы также лежит в развалинах на дне моря, засыпанный осколками обрушившейся скалы. Последний корабль отошел в море и увез с собою горсть людей, оставшихся еще на развалинах Арии. Они звали меня с собой, — но разве я мог покинуть божественную Ариасвати?..
Теперь я один, лицом к лицу с нею и с разрушающимся миром. Я могу воззвать ее к жизни, но не сделаю этого: я не хочу, чтобы страшное горе всеобщего уничтожения истерзало ее молодую грудь. Если мое старое сердце едва выносит удручающий вид разрушения и смерти, то каково это будет ей, — ей, помнящей свою страну во всем блеске счастья, изобилия и благосостояния!
Я верю, что на обломках старого мира возникнет новый и, конечно, лучший, ибо на земле все совершенствуется. Тогда пусть проснется божественная Ариасвати и взглянет своими небесными глазами на этот новый мир. Пусть тогда узнает она радости, неизвестные нашему старому миру: пусть служат ей новые, блаженные люди и приносят ей в жертву, как царице и богине, свои незагрязненные сердца.
Что касается меня, я не хочу ждать этого нового мира: я чувствую, что буду в нем лишним. Но я, быть может, явлюсь еще в нем в обновленном виде, искупленный и очищенный смертью и холодом могилы… По-этому я хочу умереть вместе со старым миром…"
. . . . . . . . . . . . . . . . .
"Ты, неведомый мне обитатель нового мира, которого воля созидающего божества приведет в этот храм и даже сюда, в сокровенное святилище божественной девы! Для тебя я положил в гробницу эти нетленные таблицы, на которых правдиво описаны жизнь и деяния исчезнувшей с лица земли, некогда могучей, просвещенной и славной расы человечества. Прочитай со вниманием историю забытой страны, погребенной на дне океана, с еще большим вниманием и с благоговением изучи жизнь божественной девы, которая, как сказочная царевна, погруженная на своем золотом троне в таинственный сон, ждет пробуждения. Изучи и глубоко обдумай, что ожидает ее в новом мире и что может дать ей этот новый мир в замену утраченного старого. Если этот новый мир настолько хорош, что достоин божественной Ариасвати, если он сулит ей счастье, радости и блаженство, тогда воззови ее к жизни и я скажу тебе, как это сделать. Если же мир твой — призрачный мир, исполненный зла, горя и страданий, то не дерзай нарушать сон божественной девы, замкни святилище и замети к нему след, пусть никогда нога недостойного смертного не осмелится приближаться к святыне. Горе тебе, если ты нарушишь мой завет! Проклятие обрушится на тебя и приведет тебя к безвременной могиле.
Теперь ты предупрежден настолько, что в состоянии судить, следует ли тебе воспользоваться теми чудесными средствами, о которых я буду говорить ниже. Повторяю еще раз: тщательно обдумай все, что я сказал, прежде чем примешь то или другое решение. Мир продолжает разрушаться, в храме Восходящего Солнца обрушилась колонна…"
. . . . . . . . . . . . . . . . .
"Поэтому, ты сам видишь, что в гробнице ты не найдешь моего тела и то, что тебе сначала покажется мумией, на самом деле — просто сверток первосвященнических одежд, сделанных из чистейшего нетленного горного мха[64]. Под ними ты найдешь таблицу с планом пути к подземному источнику, а на самом дне гробницы увидишь золотой фиал, содержащий в себе то чудное средство, о котором я уже подробно говорил, описывая его состав: одной капли его, разведенной в воде, достаточно, чтобы возобновить надолго дыхание жизни. Берегись вдыхать его пары: они оживляют умерших, но убивают живых. Когда настанет время обратиться к этому средству, закрой себе нос и рот плотной тканью и старайся не дышать. Здесь же в гробнице ты найдешь большой пустой сосуд из того же глиняного металла, на котором я теперь пишу. Этот сосуд ты должен наполнить до краев водою из подземного источника, плотно закрыть крышкой и принести сюда. Но, отправляясь в свое трудное и продолжительное странствование, ты должен возложить на себя первосвященнические одежды и покрыть себе голову воскрылием ризы: да будет это знаком, что я, посвятив тебя в сокровеннейшие тайны жизни и смерти, передаю тебе свое звание и власть. Только посвященные могут идти тем путем, которым пойдешь ты, и знать тайны храма, о которых я тебе сообщил. Будь достоин сана, который я на тебя возлагаю и которого — увы! — я не был достоин.
