Но решимости все не было. Несколько раз Маан, взяв мешок с собранными пожитками, подходил к двери, но не мог пересилить себя и поднять руку чтобы отпереть ее. Прихожая казалась шлюзом, за пределами которого — мертвый ваккум, в котором невозможна никакая жизнь. И он оставался еще на один день чтобы вновь продолжить эту бесконечную борьбу самим с собой.
И еще он начал срываться. Это тоже было опасно. Он начал терять терпение и сдержанность, которые обычно ему не изменяли даже в самые тяжелые моменты. В нем постоянно клокотало раздражение, которое лишь искало повод вырваться наружу, и чтобы подчинить себе эти порывы ему приходилось прикладывать титанические усилия. Окружающее злило его, точно царапая по обнаженным нервам, и даже какая-нибудь мелочь могла стать причиной вспышки злости. Его раздражало, что Бесс не ест овощное рагу, лишь комкает его вилкой и сгребает на край тарелки. Что диван стал шататься, а его ножки — скрипеть. Его раздражала Кло, соорудившая на голове новую, на редкость неприятную, прическу, и ее привычка проводить по полчаса перед зеркалом.
Он не давал воли своим эмоциям, понимая, что вреда от этого может быть еще больше, чем от вида отметин Гнили. Но однажды не смог себя сдерживать.
Они как обычно ужинали в гостиной, глядя развлекательную постановку. Ели почти в полном молчании, Маан давно утратил желание о чем-то беззаботно говорить, а Кло и Бесс, чувствуя его настроение, тоже не спешили начинать беседу. Маан знал, что будет после ужина. Бесс скажет «спасибо» и ни словом больше, потом уйдет в свою комнату и будет готовить уроки. Кло посидит с ним еще немного, но потом тоже уйдет — возиться на кухне или читать какие-то, принесенные со службы, журналы, на цветных обложках которых улыбающиеся люди пропалывали миниатюрный огородик или делали гимнастику. Ни единого лишнего слова. Дом, погруженный в тишину, если не считать будничных звуков, которые издавали теле, кондиционер или кухонный комбайн. Гнетущая муторная тишина, липкая, как сковывающее и поднимающееся к горлу болото. Плохая тишина, неприятная. Как будто враз исчезли все темы для разговоров, оставив место лишь для равнодушных выхолощенных реплик. Приятного аппетита. Спасибо. Спокойной ночи. Переключи канал, пожалуйста.
Маан вяло шевелил вилкой в своей тарелке. Аппетит в последнее время исчез практически бесследно. Чтобы не вызывать подозрений Кло, он делал вид, что ест, а потом выбрасывал почти всю порцию в кухонный утилизатор. Безумное расточительство, конечно.
— Полгода назад я заболел синдромом Лунарэ.
Маан окаменел, не донеся вилку до рта. Он не сразу понял, откуда доносится звук, а поняв, до хруста стиснул зубы.
Информационный блок. На экране теле был знакомый «кузен». Старомодные очки, неаккуратные седые усы.
— Я не сразу это понял, но симптомы вскоре стали слишком явными чтоб я их не замечал. У меня появилось пятно Гнили и, хоть я старался убедить себя в том, что это невозможно, скоро мне пришлось смириться с тем, что я болен.
Он думал, этот информационный блок давно сняли. Выходит, нет. Видимо, популярен. Удачные блоки могут и по нескольку месяцев крутится… Маан посмотрел в лицо «кузена», эту безликую маску, на поверхности которой, казалось, не могли выжить даже бактерии. Залитую стерильным светом студийных софитов. Хранящую в глазах печаль и горечь, однако с примесью глубокого душевного удовлетворения, отчего впечатление было еще более отвратительным.
— Сперва мне даже казалось, что я чувствую себя лучше. Улучшилось зрение, стала лучше кожа, появился аппетит… Да, я знал, что все это симптомы болезни, но я был слишком слаб чтобы обратиться за помощью. Я боялся Контроля, боялся лечения, боялся даже собственной тени.
Маан украдкой, помимо воли, посмотрел на Бесс. Она смотрела в экран теле, без особого любопытства, немного хмурясь, но взгляда не отрывала. Маан подумал, что если присмотреться, наверно можно увидеть двух маленьких седоусых «кузенов» в отражениях ее уже не детских глаз.
— Но я благодарю судьбу за то, что рядом со мной оказались люди, которым не безразлична моя жизнь. Это мой внук. Он заметил, что со мной начинают происходить странные вещи. Что я становлюсь раздражительным, часто злюсь, что у меня грубеет кожа на руках и начали выпадать ногти. Он сразу понял, что это, ведь я воспитывал его с детства. И он понял, что мне нужна помощь.
Ярость затопила сознание Маана. Она пришла слишком быстро чтобы он успел изолировать ее в глухом участке сознания и, наверстывая упущенное, она хлынула по венам испепеляющим жидким огнем.
— Он сам отправил заявку в Санитарный Контроль, и я благодарен ему за это, ведь он тем самым спас мою жизнь, а может, и многих…
— Да переключите наконец! — рявкнул Маан и вдруг сам испугался своего крика. Прозвучало хрипло и зло.
Бесс поспешно переключила на другой канал.
— Зачем так кричать? — удивленно спросила Кло.
— Прости, дорогая, — сказал он с неуклюжим смешком, — Просто устал. Одно и то же изо дня в день… Видеть уже не могу.
— Ты говорил, это удачный информационный блок.
— Но только если не показывать его по две дюжины раз на дню.
Он надеялся, что Кло больше ничего не скажет и в гостиной установится привычное всем молчание. Но сегодня она, кажется, была в ином настроении.
— Я считаю, что Бесс должна это видеть, дорогой.
Бесс скривилась, благоразумно ничего не сказав.
— Она видела этот информационный блок не меньше, чем я. Не уверен, что она найдет в нем что-то новое.
— Дело не в чем-то новом, Джат, дорогой. Ты сам не раз говорил, что подобные ролики не просто несут нужную информацию, они закладывают в сознание верные принципы, понимание…
— Да, ты права, — ему понадобилось сделать два быстрых глубоких вздоха чтобы голос его не подвел, — Бесс, включи обратно, пожалуйста.
Бесс пожала плечами и снова щелкнула кнопкой. К облегчению Маана «кузен» уже пропал с экрана, осталась лишь знакомая, бледнеющая с каждой секундой, надпись: «Помните, при подозрении на Синдром Лунарэ немедленное обращение в Санитарный Контроль обязательно для любого гражданина Луны. Сознательное сокрытие карается деклассированием».
Каждая строчка этого послания звучала как приговор.
Однако приговор ему давно уже вынесен. Его верный признаком было пятно Гнили. Все остальное — только формальности.
Сколько раз Бесс видела этот ролик и другие, подобные ему? Она много времени проводит перед теле, значит, не одну сотню. Хорошие ролики, специалисты Мунна не зря получают свои социальные очки. «Спокойно, — говорят они, — Гниль — это, конечно, ужасно, но не смертельно! Помните, если ваш близкий родственник заболел Гнилью, его сила воли побеждена и бессильна, и только в ваших руках находится его спасение! Смелее, обращайтесь в Контроль и мы живо вылечим его!».
