- Я не убиваю тебя только потому что не хочу расстраивать твоего папу: очень он мне понравился. Что значит весь этот идиотский визит?
- Попытка в меру своего разумения разрешить весьма нестандартную задачу. Это вы там, с либерализмом со своим гнилым все решаете запросто, а ребята все утро головы ломали: как бы это так привлечь вроде бы как военного - но в непонятно каком звании при том, что тот - из вроде бы как союзников, но все-таки иностранец. Это ж для них - та-акая казуистика! В уставе, понимаешь, на этот случай ни словечка не написано, а ты им - позарез нужен. Для того, чтобы хоть как-нибудь себя вести, нужна хоть какая- то модель поведения, причем не только для того, чтобы ты вел себя надлежащим образом, но и для того, чтобы самому так себя вести… Силуян - в роли дипломата, ха! Обычная для него, в плоть и в кровь въевшаяся за двадцать лет манера речи представляет из себя равномерную смесь мата и жутких, циничных угроз с отдельными формулировками из устава. Чтобы отключить эту схему и со всей натугой говорить по-другому, ему просто необходимо напялить парадку и рубаху-жемчужку по первому сроку…
- И ничего другого, - фыркнул Дубтах, - им в голову не пришло? Они б еще оркестр пригласили. Совсем бы парад был. А почему это я им так уж до зарезу?
- Щета, - пожал плечами Ансельм, - скопище суеверий. Ты хорошо их возил, ни разу и ни с кем при тебе никаких дров не было. Талисман своего рода.
- Вот значит какое обо мне мнение, - задумчиво проговорил пилот, - а я-то думал что получил, в ознаменование заслуг, признание поклонников.
- Можешь не сомневаться, что это тоже присутствует. Щета, - повторил он с таким видом, будто слово это содержит ответ на все вопросы, - и люди отборные… Понимаешь, там не удержались бы ненадежные, недостаточно преданные, трусоватые или плохо подготовленные. Или такие, кто не может с первого взгляда распознать в человеке высокого профессионала и действовать соответственно. Тут уж либо в могилу, либо в какую-нибудь мирную обитель вроде Группы Дальней Штабной Разведки…
- Да-да, - ласковенько кивал Дубтах, безотрывно глядя в ясные глаза друга-приятеля, - тем более когда другой профессионал обеспечивает надлежащую рекламу… И, кстати, - что там за логово такое, потому что я, сказать откровенно, так до сих пор ни черта и не понял?
- Слушай, - чуть помедлив, сказал собеседник, - ты знаешь, что такое - кенотеф?
- М- м- м… Постой… Ложный склеп, кажется? Подходит?
- Не вполне, но близко. Сойдет. Так вот завтра будет, похоже, именно тот случай.
- Так ты знаешь, что ребята собираются пустышку тянуть, - и молчишь? Хор-рош гусь!
- Во-первых, - не знаю, а могу с некоторой уверенностью предполагать. Во-вторых, - пустышка это весьма относительная и там полным- полно всяких интересных вещей, а потому, - в-третьих, - рано или поздно этим местом заниматься все равно бы пришлось. Только вопрос очередности, знаешь ли, так что совесть у нас - чиста, а обвинения эти огульные мы все, как есть, гневно и решительно отметаем.
- С вами все ясно. Теперь изложи, а того лучше - покажи, что конкретно требуется от меня? Просто- напросто в техническом плане.
- Ты слыхал про такое иестечко - Лиу-Панджали?
- Да, конечно. И сверху в обзорном плане тоже глядел. С аэроплана. Так ведь там же…
- Во- во. Я тоже думал, что там совершенно негде посадить не то что планер либо же геликоптер, а даже и воробья. Выяснилось, что до некоторой степени все-таки ошибался. Вот, взгляни…
Впившись пристальным взглядом в предложенные ему снимки, - роскошные, с точнейшей передачей оттенков цветов и мельчайшими подробностями, он какое-то время молчал, а потом утробно вздохнул:
- Гаже места ты, понятно, найти не мог…
- Лучше - не мог. Во всех остальных местах негде воткнуть даже и лопату.
- Давность?
- Позавчерашние снимки. Будем надеяться, что промоину эту - промыло действительно до чистого песка и никакого бамбука в этом месте и за это время вырасти не успело… И какие будут соображения ?
- Класс! Полоса длиной двенадцать, шириной - шесть, наклонная и больше всего напоминающая кусок винтового пандуса, свернутого по оси и направлению. Сдается мне, граф, что там даже и просто так модель "SD-3" не разместить. Ни на том куске, ни на этом. Снесем концы плоскостей.
- Это нам простят. Нам вообще простят что угодно, если мы уцелеем, а если не уцелеем, то тогда нам как-то все равно будет.
- Мы, как всегда, - с "Джаннаха" вспархиваем?
- Ну.
- В шесть- тридцать, неукоснительно, там - до Лиу-Панджали минут сорок, потом - сам заход. Так? Так! А не скажете ли вы мне, граф, какова у нас роза ветров между семью и семью трицатью утра в это время года? Можете не отвечать, потому что ветер дует, - он провел по панорамному снимку жирую черту, - вот в та-аком направлении… Так что, ежели к нам и впрямь никто иска за порчу казенного имущества не предъявит, может и пройти. Покрутимся там лишних десять минут, и тогда Улиулиу наберет надлежащую силу… Так? Так! А у тебя, небось, и программка для навигатора уже написана? Категоричненькая такая? Чтобы, значит, от сих - и до сих, и никаких никуда фокусов?
- Ну…
- Так выбрось. Вручную слетаем, по спутнику, благо натыкано их у нас над головой - видимо- невидимо.
Отерев со лба хладный пот и только успев перевести дыхание после кошмарной посадки, куда как худшей, нежели незабвенные посадки позади надстроек у яхт, жесткой, дровяной, потому что по- другому не выходило вообще никак, но все- таки не катастрофической, он оглянулся на тихую, сосредоточенную братву позади. Там, слава богу, все были целы, хотя, иные - и не без бледности. Секундная пауза, и они горохом высыпались из машины и построились рядом все тридцать. На этот раз вся Силуянова свора была одета и экипирована по всем правилам. В бронежилетах, в бронештанах, в трехслойных шлемах, в сапогах с антибризантным протектированием, при оружии и массе каких-то сумок, навешенных на каждого, они совсем были бы похожи на каких- то жутких роботов, на пятнистые машины с гранеными башнями, если бы не поднятые в настоящий момент забрала. В отличие от всех прошлых моделей, тут даже противогаз не надевался, а на особый манер пристегивался к шлему вместо забрала, полностью изолируя дыхательные пути солдат от окружающей среды. Что бы там ни говорили о том, что главное не сила, а умение, среди этого контингента что-то не было видно малорослых астеников. Среди умелых и выносливых все-таки предпочтительны крупные и сильные. Такие, которые могут, как вот эти, - напялить на себя три пуда поклажи и рвануть с этими пудами через джунгли километров на двадцать. Откуда-то слева раздался едва слышный хруст, и к его щете добавились точно такие же пятнистые носороги из тех, которых привез Ансельм. Сам збан Мягкой был экипирован точно так же, как и десантники, разве что сумок на нем висело гораздо меньше, Дубтах глянул на свою легкую рубашечку и легкие экваториалевые брючки, защищающие только, разве что, от "крылатых и ползающих кровососущих насекомых, древесных пиявок и песчаных блох", и в душу его впервые закрались некоторые подозрения. Две щеты, полных шестьдесят два человека плюс Ансельм Мягкой, собрались между тем в кружок, затеяв почти вовсе безмолвный разговор при помощи необычайно сложной системы быстрых, прихотливых жестов. Больше всего расстраивало то, что проклятый друг- приятель-первый- предатель, похоже, разбирался в этой чертовщине ничуть не хуже щетников. Потом, все так же молча и согласованно, не мешая друг другу, доставленные повернулись и направились прочь. Недавние подозрения стремительно переходили в уверенность: народ уходил плавно, бесшумно и не оборачиваясь, с таким видом, будто уже давным-давно решили оставить его тут одного, и по-другому не мыслят, а ему не сказали единственно лишь по той причине, что он вроде бы на дурака не похож и сам понимать должон. Больше всего происходящее смахивало на кошмарный сон из разряда тоскливых, когда куда-то надо успеть, а ты не успеваешь, куда-то надо попасть, - а все время что- то непременно мешает, лезешь изо всех сил на гору, а все получается так, будто еле-еле перебираешь ногами. Грузные, громоздкие, тяжело навьюченные фигуры, уже все - безликие и безглазые, потому что он видит только спины, с неторопливой раскачкой, не оступаясь, с фантастической легкостью удаляются от него, причем так быстро, что и по родному асфальту ему пришлось бы догонять бегом, и как будто бы тают в пятнистых тенях от пятнистых деревьев, в камнях, покрытых зелено-серыми космами лишайников. Только что ты видел кого-то, чью-то неотличимую от всех прочих необъятную спину, а потом поднадзорный делает какое-нибудь вовсе не нарочитое движение, - и вдруг пропадает, вдруг становится неразличим. Выждав, Дубтах, мучимый любопытством, решил продвинуться во-он до тех камешков, дабы на них влезть и поглядеть еще сверху. Он продвинулся немножко. И еще чуть-чуть, потом еще капельку, и тогда колоссальная ладонь закрыла ему рот чуть ли ни со всем лицом заодно, вторая - хорошо подогнанным обручем обхватила правое запястье, он почувствовал, как его вздымают в воздух, а полузнакомый голос негромко посетовал:
