— Ого! — поразился Арчи. — А не жирновато ли мне будет?
— Носи, носи. Считай, что это мой вклад в оборону. — Ник хмыкнул.
Арчи послушно продел руку в браслет и еще раз полюбовался подарком.
— Спасибо, Ник. Теперь я точно буду вспоминать тебя чаще.
Они вторично обнялись.
— Все! — сказал он спустя секунду, решительно подхватил сумку, на ходу хлопнул Ника по плечу и пошел прочь.
Нюфка сидела на лавочке перед бассейном. Она энергично помахала Арчи ладонью. Вероятно, снова приглашала как-нибудь заехать.
Директор базы не глядя подмахнул документы (компьютеризация в курортное дело входила чрезвычайно медленно), пожал Нику руку и сказал, что если будут проблемы с работой — то всегда милости просим. Толстая болонка-бухгалтерша выдала не менее толстую пачку кредиток. Арчи пересчитывать не стал, хотя ему показалось, что выдали больше, чем он рассчитывал.
По пути к воротам он еще с кем-то прощался — с шоферами, с девчонками-ложкомойками, с радистом-меломаном, который все лето напролет травил отдыхающих своим тяжелейшим роком. Хмин-Петрович даже вызывался подбросить Арчи на молоковозе до трассы, но Арчи отказался. Хотелось пройтись пешком.
До трассы было километров семь. Два — вдоль шеренги пансионатов и пяток по плоскому, изредка затопляемому дну лимана. Узкая насыпь, приплюснутая дремлющей лентой асфальта, изгибалась наподобие серпа и, некоторое время сопровождая пологую Донузлавскую гряду, вливалась в трассу Мирный — Евпатория.
Торговцы пивом, фруктами, креветками, семечками неутомимо отсиживали предполуденные жаркие часы на обочинах дороги. Многих Арчи знал в лицо; и добро никто из них не догадывался, что уезжает он надолго.
На полпути к трассе его догнал Мишка-почтарь на разболтанном зеленом «каблуке».
— Эй, Арчи! Куда шагаешь? — весело закричал он в никогда не закрывающееся окошко.
— В Евпаторию.
— Так садись! Я на почтамт.
Арчи сел. Ритуал пешего прощания с местом он уже совершил. Теперь Мишка случился даже кстати — кто знает, сколько пришлось бы ловить на трассе попутку? А путешествия в душных и переполненных рейсовых биобусах мог любить только полнейший маньяк.
Весельчак-Мишка, зубоскал и трепач, тут же завел очередную историю; Арчи слушал вполуха, погрузившись в блаженное оцепенение. В нужные моменты он кивал, цокал языком и посмеивался, а Мишке большего и не требовалось.
У вокзалов Арчи попросил:
— Останови-ка!
Мишка с готовностью притормозил перед поворотом на Курортный бульвар.
— Ты назад когда? А то я часа в четыре поеду. Могу подобрать, если что.
— Видишь ли, Мишка, — признался Арчи. — Я не вернусь. Уволился. Домой уезжаю.
— О как! — Мишка явно огорчился. У спасателей для него всегда находилась спасительная поллитра. — Жаль. Ладно, давай лапу. И удачи, гражданин де Шертарини!
— Бывай, Мишка. Спасибо, что подвез.
— Да чего там…
Арчи захлопнул дверцу. Мишка, трогаясь, просигналил, свернул на Курортный, и его «каблук» вскоре исчез за рыжим хлебным фургоном.
«Вот и прощальный горн, — подумал Арчи. — Воплощенный в хриплом гласе зеленого трудяги-каблука».
У билетных касс, как всегда, творилось нечто невообразимое. Не то взятие Бастилии, не то штурм последнего парома на Большую Землю. Но Арчи это совершенно не заботило. Ему было не сюда, а к коллежскому коменданту. Точнее даже, к секретарю коменданта, потому что секретарю надлежит всегда находиться на рабочем месте, а комендант имеет неприятное обыкновение отсутствовать по делам неизвестно где и неизвестно доколе.
— Коменданта нет, — сообщил секретарь, мельком взглянув на Арчи и мгновенно распознав в подтянутом парне не вполне штатского человека. — Когда будет — неизвестно.
— А он мне и не нужен, — благодушно сообщил Арчи и перешел к кодовому диалогу: — Жарко, а?
— В тропиках жарче, — осторожно отозвался секретарь, еще внимательнее приглядываясь к Арчи.
— Вот мне до тропиков билетик и выдайте. — Арчи расцвел в улыбке.
— А может, лучше, в Заполярье?
— Когда там будут тропики — с удовольствием. А пока… пока до Москвы.
— Купе, спальный? — поинтересовался секретарь, щелкая клавиатурой.
— Лучше спальный.
— Секундочку…
После минутной манипуляции с октоморфом-принтером Арчи сделался обладателем желтого органического билета.
— Счастливого пути, — пожелал секретарь, сочувственно глядя на Арчи. — Поезд в семь вечера. Не опоздайте.
— Нам нельзя опаздывать, — вздохнул Арчи, подхватывая сумку. — Благодарю.
Секретарь развел руками — мол, чего там, работа такая.
— Если хотите, — предложил он, — сумочку можно в сейф. До поезда.
Арчи задумался. Действительно, таскаться последний свободный день по Евпатории с сумкой — мало радости.
— Неплохо бы.
— Пойдемте. — Секретарь поманил его за собой. В соседней комнате рядком вытянулись незыблемые шкафы-сейфы; Арчи даже знал породу: Южная Секвойя. Твердая, тверже камня, кора разошлась, открывая доступ в камеру. Арчи примостил в этом закрывающемся биоинженерном дупле сумку, получил феромонный ключ и еще раз поблагодарил секретаря.
Впереди было несколько часов свободы и беззаботности.
Арчи только не знал еще наверняка — перед чем?
— Я слушаю, господин премьер, — сказал Манфред Шольц в телефонную трубку.
— Шольц? Введите меня в курс событий.
— Простите, господин премьер, этот канал закрытый или открытый?
— Разумеется, закрытый, Шольц. Я даже жене звоню по закрытому каналу.
— Отлично, господин премьер. Извините за вопрос… но ситуация нешуточная.
— Ничего. Я понимаю и одобряю ваш профессионализм. Итак?
— Убийства, увы, продолжаются. Но благодаря информации русских семнадцать человек уже находятся под наблюдением и защитой. Четыре покушения предотвращены. К сожалению, есть потери с нашей стороны: погиб оперативник группы прикрытия. Из семи человек, которых мы не успели найти и взять под защиту, двое убиты. Остальные разыскиваются по всем доступным каналам и, как только будут обнаружены, также попадут под защиту. Русские, прибалты и туранцы все время предоставляют горячие директивы, но надо сказать, что по-настоящему ценная информация имеется только у русских.
— Покушавшиеся арестованы?
— Увы, господин премьер. Трое скрылись, один погиб. У нас пока недостает их бесстрашия перед ликом смерти.
Вопреки ожиданиям, премьер-министр не стал прохаживаться по этому поводу. Он прекрасно понимал, что человеку без должной подготовки с волком не сладить. А времени на подготовку как раз не хватало. Уже то хорошо, что предотвращены хотя бы некоторые покушения. Откровенно говоря, премьер не рассчитывал и на это. Он вновь обратился к Шольцу:
— Совместные действия с разведками соседей санкционированы?
— Кем?
— Эффенбергом, конечно! — В тоне премьера, как показалось Шольцу, впервые мелькнула нотка раздражения.
— Так точно, санкционированы. Через десять минут у министра юстиции совещание, полагаю, что основной темой будет именно обсуждение и коррекция совместной с русскими операции.
— Какие еще страны, помимо России, претендуют на участие в совместной операции?
— Сибирь, наверное, поскольку все это будет происходить на их территории. Туран и Балтия, вероятнее всего, предстанут только в информационно-совещательном порядке. Остальные в общем-то в стороне.
— Хорошо… И еще, послушайте, Шольц… Я, конечно же, буду держать постоянную связь с Эффенбергом. Но вы на всякий случай отсылайте моему референту копии отчетов и материалов, которые вам покажутся важными. Такой способный работник, как вы, наверняка сумеет снабдить премьера Европейского Союза всем необходимым, не так ли? А способные работники имеют свойство быстро продвигаться по служебной лестнице. Надеюсь, вы правильно поняли меня, Шольц.
— Да, господин премьер. Я вас прекрасно понял.
— Ну и отлично. Надеюсь на вас.
В трубке раздались короткие гудки. Шольц задумчиво надавил на отбой и уставился на служебный телефон-селектоид, застывший посреди рабочего стола.
