– Мне стыдно за вас, – сказал шериф, как будто читая нотацию напроказившим детям. – Придется вас посадить, всех до одного.
– Но это же парапсихи! – раздался возмущенный крик. – Мы не пускаем сюда парапсихов, ты ведь знаешь.
– А теперь послушайте меня, – объявил шериф. – Расходитесь и займитесь каждый своим делом. А ими займусь я.
– Обоими? – спросил кто-то.
– Даже не знаю, – ответил шериф. – Похоже, что леди здесь ни при чем. Думаю, мы отправим ее из города, и этого будет достаточно.
– Вы вместе с этим парнем? – спросил он Гарриет.
– И я останусь с ним!
– Нет, – сказал Блэйн. «Знак молчания – палец, прижатый к губам». Сказал быстро: надеясь, что никто не подслушает, потому что в этом городе даже простому телепату не дали бы пощады. Но предупредить надо.
– Это ваша машина на той стороне? – спросил шериф.
Гарриет вопросительно взглянула на Блэйна.
– Да, моя, – ответила она.
– Тогда послушайте меня, мисс. Идите к своей машине и выбирайтесь из этой заварухи. Ребята вас пропустят.
– Но я не собираюсь…
– Лучше не спорь, Гарриет, – сказал Блэйн.
Гарриет стояла в нерешительности, не зная, что делать.
– Езжай, – повторил Блэйн.
Она медленно сошла с тротуара, затем обернулась.
– До встречи, – сказала она Блэйну.
Она с презрением оглядела шерифа. - Казак! – бросила она.
Шериф не возражал. Слово это было ему незнакомо.
– Давайте, леди, езжайте, – сказал он, и в голосе его звучала чуть ли не доброта.
Толпа яростно загудела, но все же расступилась, чтобы пропустить ее. Дойдя до машины, она повернулась и помахала Блэйну рукой. Затем села за руль, включила зажигание. Заревев двигателем, автомобиль рванулся сквозь толпу. Ничего не видя от пыли, поднятой выхлопом сопел, спотыкаясь друг о друга, люди с воплями бросились в разные стороны, спеша освободить дорогу.
С невозмутимым спокойствием шериф наблюдал, как машина помчалась вниз по улице.
– Ты видел, шериф? – в ярости заорал один из пострадавших. – Почему ты ее не арестуешь?
– Это вам по заслугам, – сообщил шериф. – Сами все заварили. Только собрался провести день спокойно, как вы заставляете меня волноваться.
Незаметно было, что он волнуется.
Возбужденно споря и протестуя, толпа двинулась к тротуару.
Как будто отгоняя цыплят, шериф замахал руками:
– Давайте, давайте отсюда. Порезвились, и хватит. А мне теперь пора работать. Пойду посажу этого парня за решетку.
Он повернулся к Блэйну:
– Идем со мной.
Они пошли вместе вниз по улице к зданию суда.
– Ты что, не знал, куда едешь? – спросил шериф. – Этот город – сущий ад для парапсихов.
– Откуда я мог знать? – ответил Блэйн. – Объявления не было.
– Его сдуло года два назад, – пояснил шериф. – И ни у кого не хватило ума повесить обратно. Или сделать новое. Старое совсем обветшало. Буквы едва можно разобрать. Песчаные бури обивают краску.
– Что ты собираешься со мной делать?
– Думаю, ничего особенного, – ответил шериф. – Подержу немного, пока народ не поостынет. Для твоего же блага. А станет безопасней, выпущу.
Он минуту помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Нет, сейчас отпустить не могу, – объявил он. – Ребята пока еще начеку.
Подошли к зданию суда и поднялись по лестнице. Шериф отворил дверь.
– Вперед, – сказал он.
Они вошли в кабинет, и шериф закрыл дверь.
– А знаешь, – сказал Блэйн, – я не верю, что есть основания меня задерживать. Что, если я возьму и попробую просто выйти отсюда?
– Ничего не произойдет. Сразу, по крайней мере. Останавливать тебя я, конечно, не буду, хотя, может, и поспорю немного. Но из города ты не выйдешь. Не пройдет и пяти минут, как сцапают.
– Но я мог уехать на машине.
Шериф покачал головой:
– Я знаю этих людей, сынок. Я с ними вырос. Сам один из них. И знаю, как далеко могу с ними зайти и когда пора остановиться. Я мог отправить леди, но не обоих. Приходилось когда-нибудь видеть толпу в действии?
Блэйн отрицательно покачал головой:
– Это не самое приятное зрелище.
– А как же Сара? Она ведь тоже парапсих.
– Это другое дело, приятель. Она из хорошего рода. Сейчас плохие времена, но ее семейство живет здесь больше сотни лет. Город с ней просто смирился.
– И потом, удобно иметь собственного наводчика.
Шериф добродушно хмыкнул.
– От нашей Сары, – с провинциальной гордостью сообщил он, – мало что может укрыться. И дел у нее хватает: ей приходится следить за всеми, кто заезжает к нам в городок.
– И много вам попадается парапсихов?
– Средне, – ответил шериф. – Время от времени. Да, пожалуй, средне.
Шериф указал на письменный стол.
– Пойди выверни свои карманы. Так положено по закону. Я тебе напишу расписку.
Блэйн начал рыться в карманах. Бумажник, колода карт, платок, связка ключей, спички и, наконец, револьвер.
Он осторожно вынул его и положил вместе с остальными вещами.
– Он у тебя все время был с собой? – поинтересовался шериф.
Блэйн кивнул.
– И ты ни разу не потянулся за ним?
– Я был слишком напуган, чтоб за ним тянуться. Это было пострашнее, чем путешествие к звездам…
Он понял, что проговорился.
– Почему ты не сказал мне, что ты из «Фишхука»?
– А какая разница? – Блэйн пожал плечами.
Шериф слегка присвистнул сквозь зубы.
Взяв револьвер, он переломил ствол.
Медным блеском засверкали головки гильз.
Шериф открыл ящик стола и бросил туда оружие.
– Теперь, – с видимым облегчением произнес он, – у меня есть законный повод задержать тебя.
Он взял спичечный коробок и передал Блэйну.
– Если нужны сигареты, я принесу, – предложил шериф.
– Не стоит, – отказался Блэйн. – Иногда я ношу их с собой, но обычно не курю. Они у меня кончаются раньше, чем сам собираюсь закурить.
Шериф снял с гвоздя кольцо с ключами.
– Пошли, – сказал он.
Блэйн вышел за ним в коридор, который тянулся вдоль ряда темных камер.
Шериф открыл крайнюю, возле самого входа.
– Тебе на одного, – сказал он. – Последнего выпустил вчера вечером. Черномазый перешел границу и угодил за решетку. Вообразил, что он не хуже белых.
Блэйн вошел в камеру, шериф захлопнул дверь и запер на ключ.
– Если что-нибудь понадобится, – сказал шериф, демонстрируя искреннее гостеприимство, – кричи меня. Я тебе это достану.
Он встал с узкой койки, прикрытой грязным одеялом, и подошел к окну.Улица была залита солнцем, на бульваре покачивались чахлые деревья. У тротуара рядом с убогими, жалкого вида конторами стояли полуразвалившиеся машины, некоторые настолько древние, что были оборудованы колесами, вращаемыми двигателем внутреннего сгорания. Сидящие на ступеньках магазинов мужчины жевали табак и сплевывали на асфальт, образуя липкие янтарные лужицы, похожие на старые пятна крови. Казалось, они просто бездельничают, лениво пожевывая и переговариваясь друг с другом, и не обращают внимания ни на здание суда, ни на что-либо другое.
