На третью ночь он был разбужен звуком осторожно открываемой двери: пока все спали, Сэм Хедин принес ему еду и воду. Айвар сел. От холодного пола его отделял матрац, но едва он высунулся по пояс из спального мешка, как холод пробрался сквозь одежду. Айвар не обратил на это особого внимания. Тело энейца волей-неволей обучалось извлекать пользу из дрожательного рефлекса. Темнота и запах пыли, однако, угнетали его.
Луч фонарика на мгновение вырвал из мрака чердак — редко используемую технику, ящики, заваленные барахлом полки.
— Тсс, — послышался шепот. — Собирайся в дорогу. Быстро. — Что?
— Быстро, я сказал. Объясню по пути.
Айвар выбрался из спального мешка и ловко заменил ночную одежду на дорожную. Грязная, запятнанная кровью, она теперь хоть не воняла: сухой воздух унес смрадный запах, как и запах бадьи, служившей ему туалетом. Закатав остальную одежду в спальник, он забросил тюк на плечо вместе с карабином. Хедин передал ему пакет с бутербродами — Айвар сунул его тоже в мешок — и защищенную от мороза толстым футляром флягу с водой. Юноша прицепил ее к поясу, напротив ножа. Хедин повел его вниз по лестнице.
Его спутник был мрачен, Айвара же переполняло возбуждение. Что бы ни было тому причиной, его заключение кончилось.
Снаружи царила тишина, столь глубокая, что, казалось, было слышно, как потрескивает от холода планета. Две луны выбелили песок и камни, превратили вершины деревьев в снежные сугробы, высекли искры из инея. Из-за восточных холмов вставал до боли знакомый диск Лавинии. Креуса, спешившая за ней по пятам, казалась больше, потому что была близка к полнолунию; она мерцала отраженным от неровной кристаллической поверхности светом. Млечный Путь замерзшим водопадом раскинулся по небу от края до края. Из сестер-планет был виден только ослепительно желтый Анхиз. Среди бесчисленных звезд выделялись альфа и бета Креста — такие яркие, что соперничали с лунами: в их свете предметы отбрасывали тени.
На фоне дома виднелись силуэты двух стреноженных стаф.
«Похоже, нам предстоит дальний путь, — подумал Айвар, — раз быстроте лошадей Хедин предпочел выносливость стаф. Но тогда почему он не взял машину?»
Он вскочил в седло. Несмотря на холод, до него донесся слабый запах пота его скакуна — немного похожий на аромат свежескошенного сена. Айвар поправил капюшон и ночную маску.
Сэм Хедин выбрал тропу через поля, которая вскоре вывела их на грунтовую дорогу, поворачивавшую к югу сквозь заброшенные земли, поросшие куртинами голоствольника и меч-травы. Облачка пыли взлетали из-под мягких лап. Шестиногие скакуны двигались с усыпляющей плавностью. Вскоре ферма скрылась из виду; путники оказались одни под необъятным небом. Вдалеке завыл катавал.
Айвар прочистил горло.
— Э-э… куда мы направляемся, йомен Хедин? Пар вырвался сквозь дыхательную прорезь маски.
— В самое лучшее место из тех, что мне пришли в голову в спешке и где ты сможешь скрыться, Наследник. Впрочем, возможно, оно не такое уж и хорошее.
Внезапный страх охватил Айвара.
— Что случилось?
— До меня по видео дошли новости, — пробормотал Хедин. Он был неразговорчив, этот сутулый пожилой фермер. — Имперцы повсюду в Гесперии, разыскивают тебя. За твою голову назначена награда. Всех, кто, как им кажется, может что-то знать о тебе, допрашивают под наркотиками. Они так стараются, что доберутся до моей фермы к полудню. — Хедин помолчал. — Поэтому-то я и держал тебя под замком, чтобы никто, кроме меня, ничего не знал. Это, конечно, не поможет против биодетекторов. Я придумал себе дело, позволяющее отлучиться из дому на несколько дней, и отправился в дорогу один — ведь рабочих рук вечно не хватает, — взяв запасную стафу: все очень правдоподобно. Когда стемнело, я вернулся и незаметно пробрался за тобой. — Он снова помолчал. — Они выслали воздушные патрули. Машину легко выследить и задержать. Именно поэтому мы едем на стафах и не надели одежды с подогревом.
Айвар взглянул вверх, как будто ожидая увидеть пикирующий вражеский летательный аппарат. Только ула неслышно парила в вышине. В юноше гордость боролась с паникой:
— Похоже, я им очень нужен, а?
— Ну, ты же Наследник Илиона.
Айвар закусил губу, чувствуя укоры совести.
— Я… я не представляю серьезной опасности. Как предводитель я опозорился. Надо же было быть таким идиотом!
— Я знаю слишком мало, чтобы судить, — рассудительно ответил Хедин. — Меня просто попросил Фео Астафф, чтобы я спрятал тебя от имперцев, потому что ты и твои друзья подрались с морской пехотой. У нас не было возможности толком поговорить. Когда ночью я носил тебе еду, я опасался засиживаться подолгу. В новостях было короткое сообщение о неудачном нападении на патруль. Твое имя ни разу не упоминалось, хотя, судя по учиненному имперцами переполоху, должно было бы.
Маска скрывала черты лица Хедина, лишь глаза блеснули, когда он повернулся к Айвару.
— Хочешь мне рассказать? — спросил он.
— Н-ну, я…
— Только не сообщай мне никаких секретов. Хоть я и уверен, что замел следы, и вряд ли меня заподозрят и будут допрашивать… Разве в наши времена можно быть в чем-нибудь уверенным?
Айвар понурился:
— Мне нечего особенно скрывать, кроме собственной глупости. Да, я хотел бы рассказать тебе все, йомен.
И, запинаясь, он начал свой рассказ, дополняя то, что Хедин уже знал о своем спутнике.
К тому времени когда он женился на Лизбет Борглунд, Эдвард Фредериксен уже много лет занимался зоологическими исследованиями на Дидоне. Лизбет, как и Эдвард, происходила из старой университетской семьи. Они познакомились, когда он вернулся на Эней, чтобы прочесть курс лекций. После свадьбы она последовала за ним на соседнюю планету. Но даже в Порт Фредериксене густой воздух был слишком жарким и влажным для нее.
Лизбет стала чувствовать себя лучше, когда они вернулись на Эней, и подарила мужу двух детей — Айвара и Герду. Они жили в скромном коттедже за пределами Нового Рима; оба преподавали; Эдвард нашел себе подходящий, хотя и не особо выигрышный, объект для научной работы. Их сын часто сопровождал родителей во время полевых исследований. Интересы юноши постепенно определились: он занялся планетологией. Возможно, причина этого крылась в строгой красоте пустынь, степей, холмов, сухого дна древнего океана; кроме того, его воодушевляла надежда побывать среди звезд, сиявших с неба в ясные ночи в пустыне.
Хью Мак-Кормак, женившись вторым браком на сестре Эдварда, вошел в семью, и Айвар и Герда стали часто гостить в Виндхоуме. Когда адмирал бывал дома, такой визит превращался в посещение гостеприимного героя древних времен, такого же, как, скажем, Брайан Мак-Кормак, изгнавший захватчиков-негуманоидов с родной планеты, чья статуя на высоком постаменте украшает главное университетское здание.
