Наконец девушка сдалась.
— Ты выиграл, браконьер. — Она бросила пистолет в пустой ящик. — А теперь убирайся.
— С удовольствием! — поспешно ответил он.
Хэммонд встал и коснулся забрала, но его остановил крик девушки. Подозревая новую хитрость, он повернулся. Широко открытыми от страха глазами девушка смотрела в окно.
Хэм заметил спутанную растительность, а затем огромную беловатую массу. Чудовищных размеров пузан размеренно полз в сторону их убежища. Послышалось слабое «плум», а потом окно закрыла клейкая масса. Чудовище, достаточно большое, чтобы поглотить все здание, разделилось на две части и обтекало его вокруг, соединившись по другую сторону.
Тишину прервал взволнованный голос Пат,
— Твой шлем, идиот! — резко сказала она. — Закрой его!
— Шлем? Зачем? — Несмотря на сомнения, он автоматически выполнил приказ.
— Смотри — пищеварительный сок!
Она показала на стены, на которых появились тысячи маленьких светлых точек. Пищеварительные соки пузана, достаточно агрессивные, чтобы переварить любую пищу, коррозировали металл, ставший пористым. Жилище было уничтожено бесповоротно.
В мгновение ока косматые пятна плесени появились на остатках его обеда, а красновато-зеленый чехол покрыл стол и стулья.
Они переглянулись, и Хэм рассмеялся.
— Ага, — сказал он, — теперь и вы бездомны. Мой дом утонул в грязи.
— Этого следовало ожидать, — ледяным тоном ответила Пат. — Вы, янки, не можете догадаться, что нужно искать твердое основание. Коренные породы находятся здесь на глубине шести футов, и мой дом стоит на сваях.
— Во всяком случае ведете вы себя хладнокровно. Что вы собираетесь делать теперь?
— Можете не беспокоиться, я отлично справлюсь.
— Как?
— Не ваше дело. Каждый месяц ко мне прилетает ракета.
— В таком случае вы должны быть миллионершей.
— Экспедицию финансирует Королевское Общество, — холодно сказала она. — Ракета должна прибыть сюда…
Она сделала паузу, и Хэму показалось, что лицо ее под прикрытием шлема побледнело.
— Должна прибыть… когда?
— Она была тут два дня назад. Я совсем об этом забыла.
— Понимаю. И вы считаете, что сможете целый месяц ждать следующую?
Пат возмущенно смотрела на него.
— А вы понимаете, — продолжал он, — что ждет вас в течение этого месяца? Через десять дней начнется лето, а взгляните только на вашу лачугу. — Он указал на стены, на которых расползались коричневые и рыжие пятна, От его резкого движения кусок стены размером с блюдце со скрежетом вывалился наружу. — Через два дня это развалится полностью. Что вы будете делать без укрытия, когда температура начнет подниматься до семидесяти, восьмидесяти градусов? Я вам скажу: вы погибнете!
Пат молчала.
— Прежде чем сюда вернется ракета, вы превратитесь в бесформенную массу плесени, — сказал Хэм. — А потом в груду голых костей, которые пойдут на дно при первом же извержении грязи.
— Заткнись! — выпалила она.
— Мое молчание не поможет. Сейчас я скажу, что вы можете сделать: забрать рюкзак и болотные лыжи и идти со мной. Если вы можете ходить так же, как говорить, мы дойдем до Страны Холода до лета.
— Идти с браконьером-янки? И не подумаю!
— А потом, — продолжал он, — мы можем без труда добраться до Эротии, солидного американского городка.
Пат потянулась за своим рюкзаком с предметом первой необходимости, лежащим наготове на случай несчастья, и закинула его за плечи. Потом вытащила толстую пачку записей, сделанных анилиновыми чернилами на трансдерме, смахнула попутно несколько пятен плесени и сунула свиток в рюкзак. Подняв пару болотных лыж, она решительно направилась к двери.
— Значит, идем? — засмеялся он.
— Я иду, — холодно ответила она. — В порядочный английский город Венобл. Одна.
— Венобл, — простонал он. — Это же двести миль к югу. И к тому же за Горами Вечности.
Патриция молча вышла из дома и повернула на запад в направлении Страны Холода. Хэм мгновение колебался, потом последовал за ней. Он не мог позволить девушке путешествовать в одиночку, а поскольку та игнорировала его присутствие, просто шел за ней следом, гневный и угрюмый.
Три часа, а может, и больше, они с трудом брели в бесконечном свете дня, уклоняясь от назойливых деревьев Джека-Хватателя. Шли в основном по не до конца еще заросшему следу первого пузана.
Хэма удивляла ловкость и гибкость девушки, которая скользила вдоль тропы со сноровкой туземца. Ему пришлось напомнить себе, что в некотором смысле она и БЫЛА туземцем. Дочь Патрика Барлингема была первым человеческим ребенком, рожденным на Венере, в колонии Венобл, основанной ее отцом.
Хэм вспоминал газетные статьи, появлявшиеся, когда Пат восьмилетним ребенком была выслана на Землю, — ему самому было тогда тринадцать. Сейчас ему исполнилось двадцать семь и, следовательно, Патриции Барлингем — двадцать два.
Они не обменялись ни словом до тех пор, пока выведенная из себя девушка резко не повернулась.
— Пожалуйста, уйди, — сказала она.
Хэм остановился.
— А я вам и не навязываюсь.
— Мне не нужен опекун. Я — лучший пионер, чем ты!
Хэм не спорил, и через минуту Пат воскликнула:
— Я ненавижу тебя, янки! Боже, как я тебя ненавижу! — Она повернулась и зашагала дальше.
Час спустя неожиданно началось извержение грязи. Безо всякого предупреждения водянистая масса закипела вокруг их ног, а растительность резко заколыхалась. Они торопливо закрепили ремнями болотные лыжи, в то время как самые тяжелые растения уже погружались с угрюмым бульканьем. Хэм вновь восхитился грацией девушки. Патриция скользила по волнующейся поверхности со скоростью, которой он не мог развить, и потому плелся далеко сзади.
Внезапно она остановилась. В районе грязеизвержения это очень опасно, и лишь критическая ситуация могла заставить девушку сделать это. Подойдя на сто футов, Хэм понял причину — на правом ботинке лопнуло крепление, и Пат беспомощно стояла, балансируя на левой ноге, пока вторая лыжа медленно погружалась. Черная грязь переваливалась через ее верх.
Девушка следила за приближением Хэма, а когда поняла, что он собирается делать, сказала:
— Не справишься.
Хэм осторожно наклонился и поднял ее, держа под коленями и за спину. Лыжа была уже залита, но он резко выдернул ее, вдавив края двоих лыж опасно близко к поверхности грязи. Грязь чмокнула, но Пат была освобождена. Девушка лежала в его объятиях очень спокойно, чтобы не вывести мужчину из равновесия. Хэм осторожно двинулся по предательской поверхности. Пат была не тяжелой, и все-таки жизнь их обоих висела на волоске. Грязь бурлила у самого края его лыж. Хотя гравитация Венеры немного меньше земной, через неделю человек привыкает и перестает замечать разницу.
