– Каких людей?
– Вы принимали сегодня какой-нибудь наркотик, мистер Баррет?
О нет. Этого просто не может быть.
– Ну... нет. Я вообще не употребляю наркотики.
– Вы живете поблизости?
– Ну да. Вон окна моей квартиры. Полицейские повернулись к Бенни.
– Сэр? Подойдите, пожалуйста.
Бенни оставил камеру и подошел к полицейской машине.
– Так... вы знакомы с этим парнем, верно? – спросил полицейский.
– Конечно, – сказал Бенни.
– Он слышит голоса.
Бенни обдумал слова полицейского, а потом спросил Джона:
– Ты слышишь голоса, Джон?
Джон прислушался, просто для уверенности. Голоса пропали. На улице было тихо. Он боялся отвечать.
– Вы слышите голоса, мистер Баррет? – спросил полицейский.
Джон помотал головой. Он был слишком смятен, чтобы говорить.
– Вы не слышите голоса?
– Уже нет, – пробормотал он.
– Прошу прощения?
– Я... я слышал их. Слышал даже после вашего появления, но сейчас уже не слышу.
– И вы не принимали никаких наркотиков недавно? Единственное объяснение случившемуся, пришедшее ему в голову, повергло Джона в ужас.
– Я... я употреблял наркотики в колледже. Сидел на ЛСД. Но это было много лет назад. – Его начинало трясти.
– Так, – сказал полицейский. – Похоже, у вас галлюцинации.
Джон был совершенно раздавлен. Он чувствовал себя так, словно стоял перед ними голый.
– С тобой все в порядке, Джон? – спросил Бенни. Джон не мог ответить. Он не желал ничего признавать.
Наконец он ответил:
– В таком случае, полагаю, здесь ничего не происходит. Извините.
– Это окна вашей квартиры? – спросил полицейский.
– Да.
– На вашем месте я бы пошел домой. Ложитесь в постель. Выспитесь хорошенько.
– Но я не принимал никаких наркотиков, – запротестовал Джон, возмущенный намеком.
– Может, это остаточные симптомы действия ЛСД, – сказал Бенни. – Я слышал, такое иногда бывает.
– Но со мной никогда прежде не случалось ничего подобного...
– Ребята, давайте поставим на этом точку, – сказал полицейский. – Бенни, вы можете присмотреть за ним, проводить его в квартиру?
– Да, конечно.
– Хорошо. – Полицейский кивнул напарнику, и они сели в машину.
Полицейские уехали, а Джон и Бенни остались стоять на улице: Бенни пребывал в полном замешательстве, а Джон чувствовал себя идиотом.
Джон поглядел в один конец улицы, потом в другой, обвел взглядом окна во всех окружающих жилых домах. Все было тихо. Откуда бы ни доносились те голоса, сейчас они исчезли. Просто исчезли. Вот и все.
– Это было что-то странное, Бенни, – сказал он. – Понимаешь, голоса были совершенно реальными. Я не сомневался, что здесь что-то происходит. Я бы не позвонил на студию, если бы сомневался.
Бенни взял камеру и направился обратно к микроавтобусу.
– Да, конечно... это довольно странно, верно.
– Извини, что побеспокоил тебя.
– Ну, мне за это платят, так что я не в обиде.
– Хорошо. Хорошо. Э-э... Бенни, ты можешь дать мне время разобраться с этим? Я имею в виду, я сам расскажу Бену о случившемся. Я пойду к врачу и выясню, что все это значит...
– Ладно, не волнуйся. Если хочешь, можешь сам все рассказать боссу. Это не мое дело.
– Спасибо.
Бенни погрузил оборудование в машину, попрощался и уехал прочь, а Джон остался стоять на тротуаре – одинокая фигура под уличным фонарем. На улице снова стояла тишина. Джон помедлил, еще раз обвел взглядом улицу и немного постоял, не шевелясь, не дыша – просто прислушиваясь.
Никаких звуков, кроме шума вечернего города. Страх не покинул Джона. Он поспешно вернулся в дом, поднялся по лестнице, прошел по коридору и вошел в квартиру, – не замедлГя шаг, не останавливаясь до тех пор, пока не запер на ключ и задвижку дверь и не проверил все комнаты.
Потом Джон сел на диван спиной к стене таким образом, чтобы видеть всю гостиную, и попытался успокоиться. Для этого ему потребуется половина ночи.
Эд Лэйк и Мартин Дэвин встретились с самого утра в просторном кабинете Дэвина – раньше это был кабинет Лэйка – за закрытой дубовой дверью. Встреча длилась недолго, минут пятнадцать. Потом, не попрощавшись ни с кем из сотрудников, большинство которых понятия не имело о происходящих событиях, Лэйк торопливо прошел по длинному коридору с обшитыми деревянными панелями стенами, мимо хорошо освещенных, тщательно выписанных портретов прежних губернаторов и вышел на свет дня, чтобы никогда больше не вернуться. Никто не обратил на это особого внимания. Дэви ни Лэйк часто уходили из офиса по делам
на целый день. Кроме того, у них часто происходили горячие споры, после которых один из них – как правило, Лэйк покидал комнату.
В скором времени губернатор заглянул в кабинет Дэвина.
– Ну и как все прошло?
Дэвин, сидевший за своим новым большим столом, улыбнулся и слегка пожал плечами.
– Не самый приятный разговор, но я бы сказал, мы достигли полного взаимопонимания.
Оптовый магазин Баррета «Все для слесарно-водопроводных работ» располагался в старом здании склада на южной окраине города; это было обветшавшее строение с облупленными голубыми стенами и трубами вентиляционных шахт, расположенных по всей длине крыши, они гудели и выли на одной ноте в течение всего дня. Иногда над самой крышей пролетал реактивный самолет, совершавший посадку в городском аэропорту, и тогда разговаривавший по телефону продавец просил своего собеседника повторить последнюю фразу. Джон Баррет старший занимался этим бизнесом уже тридцать лет, знал всех до единого подрядчиков, хоть как-то связанных со слесарно-водопроводным делом, и мог на равных говорить об умывальниках, кранах, душевых, унитазах, моечных машинах и компрессорных установках с лучшими из них.
У посетителя магазина возникало впечатление, что здесь можно приобрести практически все на свете, имеющее отношение к слесарно-водопроводному делу. И если Папа Баррет или четверо его служащих не могли найти требуемого среди выстроенных рядами и снабженных ярлыками и табличками стеллажей, полок, ларей и ящиков, они обязательно находили какую-нибудь равноценную, если не лучшую, замену. Чугунные трубы? Нет проблем. Медные? ПВС? СПВС? И в помещении магазина, и на заднем дворе трубы на любой вкус лежали ровными штабелями.
«Да, – подумал Джон, заводя свой «мерседесс» на усыпанную гравием парковочную площадку, – Папа умеет торговать и получать прибыль». Но именно это и казалось лишенным всякого смысла. Как может человек, который так много работал и так преуспел в бизнесе, настолько безответственно относиться к своей репутации в обществе? Конечно, нет ничего страшного в том, чтобы с плакатом в руках устраивать на улицах марши протеста против абортов; даже уважаемые люди занимаются этим. Но весь этот бред «сумасшедшего пророка»,все эти громкие публичные проповеди начинали причинять неудобства, особенно Папина вендетта против губернатора Слэйтера. Казалось, Папа появлялся на всех общественных мероприятиях, в которых участвовал Слэйтер. Слэйтер уже начинал узнавать его, и в последний раз Папа умудрился даже выступить на предвыборном митинге губернатора.
