Внезапно, когда Гандерсен был еще далеко от берега, что-то со страшной силой ударило его между лопаток, и он, оглушенный, захлебываясь, упал лицом в воду.
У него мелькнула мысль, что это Вол'химиор незаметно подкрался и стукнул его хоботом. Подобный удар, нанесенный в неподдельной злобе, вполне мог оказаться роковым. Гандерсен отплевывался и кашлял, во рту полно было алкогольной жидкости из озера. Он пытался вынырнуть на поверхность, ожидая увидеть над собой старого нилдора, готового нанести последний удар.
Он с трудом открыл глаза. Многократно рожденный стоял вдали и смотрел в другую сторону. В этот момент Гандерсен, ведомый странным предчувствием, погрузил голову в воду, чудом избежав следующего удара, который мог бы его обезглавить. Скорчившись так, что только нос торчал над поверхностью, он увидел со свистом пролетающее над головой толстое желтое бревно. Одновременно он услышал пронзительный вопль, а по озеру, как от брошенного камня, разошлись круги. Он огляделся вокруг.
Около дюжины сулидоров вошли в воду, чтобы добить малидара. В теле колоссальной твари торчали, словно гарпуны, заостренные колья. Малидар бился и извивался в агонии.
Именно могучий хвост этого животного сбил с ног Гандерсена. Охотники стояли по пояс в воде, их шкуры были мокрыми и грязными. Каждая группа тащила веревку от одного гарпуна, и таким образом они буксировали малидара к берегу. Гандерсену уже ничего не угрожало. Он тяжело дышал, кости, к счастью, не были повреждены, хотя спина болела. В первый раз хвост малидара, видимо, лишь задел его. Если бы он не нырнул, второй удар мог оказаться смертельным. Он чувствовал слабость, нахлебавшись алкогольной воды, и боялся, что у него закружится голова.
Сулидоры вытащили свою добычу. Лишь хвост и толстые перепончатые задние лапы малидара оставались в воде, судорожно подергиваясь. Животное длиной в несколько метров и в две тонны весом лежало на берегу, а сулидоры вонзали в него длинные колья — по одному в передние конечности, два или три в широкую треугольную голову. Несколько нилдоров без особого интереса наблюдали за этой операцией, большинство же вообще не обращало внимания. Остальные нилдоры обгладывали молодые побеги растений, как будто ничего не произошло.
Последний кол перебил хребет животного. Малидар дернулся и затих.
Гандерсен пытался как можно скорее выбраться из воды. Ему нужно было еще преодолеть полосу неприятного, клейкого ила. Наконец, он вышел на берег. Здесь ноги внезапно отказали ему, колени подогнулись, и он упал. Его била дрожь, начались приступы кашля и рвоты. Потом он повернулся на бок и смотрел, как сулидоры вырезают большие куски бледно-розового мяса из боков малидара, передавая их друг другу. Из хижин вышли остальные, чтобы тоже принять участие в пиршестве. Гандерсена начало трясти. Он был в шоке, и прошло несколько минут, прежде чем он понял, что это состояние было вызвано не только ударом и водой, которой он нахлебался, но также тем, как спокойно смотрели нилдоры на акт насилия.
Он думал, что спокойные, абсолютно не воинственные существа с ужасом отнесутся к убийству малидара, а их это совершенно не взволновало. Шок Гандерсена был вызван утратой иллюзий.
Подошел сулидор и остановился рядом. Гандерсен с тревогой взглянул на возвышающуюся над ним лохматую фигуру. Сулидор держал в лапах кусок мяса малидара, величиной с голову Гандерсена.
— Это тебе, — сказал он на языке нилдоров. — Поешь с нами?
Не ожидая ответа, он бросил кусок мяса на землю и отошел к своим собратьям. Желудок Гандерсена подкатил к горлу. Ему вовсе не хотелось сырого мяса, особенно сейчас. На берегу внезапно наступила тишина.
За ним наблюдали все — сулидоры и нилдоры.
Гандерсен, шатаясь, поднялся на ноги, вдохнул полной грудью теплый воздух и, стараясь выиграть хотя бы немного времени, подошел к берегу, чтобы ополоснуть лицо. Он нашел свою брошенную одежду, и, одеваясь, протянул еще несколько минут. Чувствовал себя он уже немного лучше, однако проблема сырого мяса оставалась. Сулидоры наслаждались пиршеством, терзали и рвали мясо, обгладывали кости, и часто с интересом поглядывали на него как он отнесется к их приглашению. Нилдорам, которые, естественно, сами к мясу даже не прикасались, тоже было любопытно, как он поступит. А если он откажется есть мясо — обидит ли он этим сулидоров? А если съест — не окажется ли он в глазах нилдоров диким зверем? Гандерсен решил, что все же лучше съесть кусочек — как жест доброй воли по отношению к грозно выглядевшим двуногим созданиям. Нилдоров, в конце концов, похоже, не беспокоил вид сулидоров, пожирающих мясо; почему бы и землянину, известному хищнику, не сделать то же самое?
Ладно, он съест мясо, но так, как пристало землянину. Он сорвал несколько широких листьев водяных растений, расстелил их, как коврик, и положил на них мясо. Потом достал из кармана лучемет, поставил его на среднюю мощность и обжигал поверхность мяса, пока оно не прожарилось, затем узким лучом разрезал его на кусочки. Он сел, скрестив ноги, взял ломтик и откусил. Мясо было мягкое, похожее на сыр, проросшее толстыми хрящами. Усилием воли Гандерсен заставил себя проглотить три куска. Почувствовав, что с него хватит, он встал, с благодарностью поклонился сулидорам и присел у берега озера, чтобы зачерпнуть немного воды и запить угощение. За все это время никто не произнес ни слова и не подошел к нему.
Смеркалось. Нилдоры вышли из воды и встали группами вдали от берега. Шумное пиршество сулидоров продолжалось, но оно уже подходило к концу; к ним присоединились несколько небольших зверьков — пожирателей падали, которые обрабатывали заднюю часть тела малидара, пока сулидоры приканчивали другую половину.
Гандерсен огляделся в поисках Срин'гахара, чтобы задать ему несколько вопросов. Его беспокоило, что нилдоры столь безразлично отнеслись к убийству в озере. Он всегда считал нилдоров более благородными, чем другие крупные создания на этой планете, поскольку нилдоры могли лишить кого-либо жизни только в том случае, если на них нападали, и то не всегда. В его понимании это была разумная раса, свободная от каинова греха. Отсюда следовал очевидный вывод: нилдоры, поскольку сами не убивают, будут рассматривать убийство как факт, достойный осуждения. Теперь же он убедился, что его рассуждения были ошибочны и даже наивны. Нилдоры не убивают просто потому, что не едят мяса. Но моральное превосходство, которое он им в связи с этим приписывал, оказалось лишь плодом его обремененного чувством вины воображения.
Ночь наступила внезапно, как обычно в тропиках. Темноту нарушала лишь одна луна. Гандерсен заметил нилдора, которого принял за Срин'гахара, и подошел к нему.
