Фаоре-Ул тем временем тоже пришлось нелегко, хотя не так, как ему, конечно. Флаер атаковал рой насекомых-сверлильщиков, затем привлечёные этими насекомыми летучие сети, затем тридцатиметровая прыгающая змея… Пробить кристаллическую обшивку никто из них не смог, но видимость упала почти до нуля. К тому же эффект массы атакующих зверей угрожал дестабилизировать антигравитационное поле, а падать с такой высоты… Фаора успешно пожгла всех, но почти пять минут Зод оставался без прикрытия с воздуха. Когда она снова вернулась к патрулированию, то сначала была бледной от ужаса, а потом, когда убедилась, что ничего летального с командиром не случилось, покраснела, как рак.
Что, собственно, и было его главной целью. В тренировках он нуждался мало. Конечно, поддерживать себя в форме необходимо — но во-первых, наследие гильдии воинов обеспечивало сохранение мышечного каркаса и скорости рефлексов вне зависимости от образа жизни. Во-вторых, он уже располагал компьютерной программой тренировок, позволяющей довести себя до физического оптимума, не вставая с кресла.
Настоящим смыслом этого вылета на природу был подбор ключей к Фаоре. Эта женщина определенно заслуживала его внимания — её воля, решительность, смелость и жестокость были не меньше, чем у любого члена команды «Ботани Бэй». Первая криптонская феминистка за несколько тысяч лет, она с раннего детства ненавидела местные порядки — не меньше, чем сам Хан ненавидел мир людей, который создал его для роли солдата. Сразу же по достижении совершеннолетия она сменила тройное женское имя Фаора Ху-Ул на двойное — Фаора-Ул. Шаблон воина давал ей достаточно возможностей, чтобы оставаться сильной и независимой — родись она учёной, или тем более жрецом или рабочим, наверняка покончила бы с собой. А так любой мужчина, который пытался «поставить её на место», немедленно получал между… глаз. В лучшем случае.
Сделать с такими взглядами карьеру в армии (где приходится беспрекословно повиноваться командирам, большинство из которых были мужчинами) — крайне сложно, если не невозможно. Но Фаора нашла лазейку для себя — она вступила в группу спецназа «Чёрный Ноль». Здесь она могла в полной мере реализовать преимущества своего пола. Половой диморфизм у криптонцев был точно таким же, как и у земных людей. Женщины стреляют лучше мужчин — особенно если речь идёт о плазменном оружии, у которого нет отдачи. Порог терпения, выносливость и способность к адаптации — по всем этим показателям они тоже превосходят мужчин. Женщины обладают более чутким восприятием, при выборе тактики — более осторожны, при ранениях — более живучи. Интуитивное восприятие среды и чужого поведения позволяет им быстрее реагировать на изменение оперативной обстановки, предвосхищая каждое движение врага. Наконец, они более внимательны к инструкциям.
Добавить к этому, что Фаора была одним из немногих воинов, как женщин, так и мужчин, кто действительно хотел и любил сражаться. Она в полной мере использовала все возможности, которые ей предоставила древняя культура гильдии — и новейшие технологии. Неудивительно, что «Чёрный Ноль» вскоре стал самым боеспособным подразделением во всей криптонской армии. Братья-спецназовцы её на руках готовы были носить — если бы она позволяла себе такие вольности. Ну а что ершистый характер… Нормальные криптонцы в спецназ вообще не идут. У её соратников своих бзиков хватало.
Исключение в своей ненависти к мужчинам Фаора делала только для Генерала Зода. Её чувства к этому мужчине колебались где-то между сдержанной влюблённостью и страстной симпатией. Во-первых, потому что видела в нём некоторый шанс разрушить ненавистное криптонское общество. Во-вторых, уже позже, когда познакомилась с ним лично, она поняла что Зод был единственным, кто видел в ней только воина, а не женщину.
Что с точки зрения Хана было несомненной глупостью. Эта тигрица стала бы для него замечательной партнёршей — во всех смыслах слова. Но он также отлично понимал, что малейшее проявление симпатии или попытка заигрывать навсегда вернёт его в категорию «тупых, вонючих, похотливых мужланов». И любовь превратится в ненависть — более страстную, чем к любому другому мужчине, потому что Фаора имела глупость ему довериться.
Впрочем, Хан никогда не отступал перед неприступными крепостями — любой вызов его умственным и физическим способностям лишь больше его раззадоривал. Если Магомет не может идти к горе — надо сделать так, чтобы гора пришла к Магомету. Пусть Фаора поймёт, что испытывала страх за него. Не только, как за командира. Как за человека. За мужчину. Пусть обрадуется, увидев его живым, и ощутит боль при виде ран на его лице.
Он лёгким движением запрыгнул во флаер, сворачивая боевые перчатки. За полчаса он убил 237 крупных животных и бесчисленное количество насекомых и мелких зверьков. Но горы трупов внизу не было видно — убитых тут же подъедали вновь прибывшие. Благодаря его развлечениям миграция организмов из соседних районов ускорилась. Уже к завтрашнему утру красная степь превратится в красную лесостепь — следующую фазу эволюции экосистемы.
Из боковой стенки кабины вырос медпакет. Хан поймал его и приложил к лицу.
— Возвращаемся на базу.
Обратный полёт прошёл в полном молчании. Если бы Фаора нормально отдежурила прикрытие, она бы непременно закатила командиру лекцию на тему «Вы не должны так рисковать собой». Теперь же она молчала и боялась взглянуть Зоду в глаза. Неплохой результат для первого свидания. Позже надо будет закрепить педагогический эффект — через недельку или около того.
Старый космодром был полностью заброшен. Нет, формально у него был персонал, да и содержался он в полной чистоте — роботы-чистильщики регулярно выполняли заданную программу. Но ни один корабль не взлетал с него и не садился уже лет триста.
Просто некуда было летать, да и незачем. При попытке покинуть родную планету, как подсказывала память, криптонцы через несколько часов теряли сознание, а через несколько суток — погибали. Граница этого эффекта проходила примерно на высоте трёх тысяч километров от поверхности планеты — плюс-минус тысяча. Что же касается автоматизированных спутников, то их чаще запускали прямо из городов. Впрочем, большой популярностью они не пользовались. Первая космическая скорость для Криптона составляла 150 километров в секунду. Чтобы разогнать до неё аппарат, требовалось изрядное количество энергии, а чтобы сделать это при тяготении в 33g — ещё и колоссальные мощности.
— Так уж и колоссальные, — пробурчал Хан. — Всего-то 63 эроша на каждые тысячу элов полезной нагрузки! Да вы зажрались, господа учёные!
