Арестованных под присмотром полицейского оставили на палубе. Шрат и второй полицейский укрылись в рубке.
Катер быстро обогнул Чертову скалу и взял курс на соседний остров, врезаясь в тяжелые волны, обдававшие палубу пеной и холодными брызгами.
Генрих нашел руку Педро и крепко ее пожал.
- Простите, друг! Из-за меня страдаете и вы!
- Ерунда! - усмехнулся Педро. - Еще ничего не было. Игра только начинается.
- Молчать! - прикрикнул на них полицейский. - Арестованным запрещается разговаривать!
Неожиданно катер замедлил ход. Волны тотчас же набросились на него, угрожая перевернуть. Генрих с тревогой посмотрел на Педро.
- Что случилось?
- Все отлично! - подмигнул Педро. - Старый Хуан знает свое дело!
Из рубки выглянул бледный от ужаса Шрат.
- Катер дал течь! Надо возвращаться!
Шрат опять скрылся в рубке. Полицейский, стороживший арестованных, в страхе заметался по палубе. Моторы зачихали и остановились. Потерявшее управление суденышко безвольно заплясало на волнах, все глубже и глубже погружаясь в воду.
Педро схватил Генриха за руку и, увлекая его за собой, прыгнул в воду. Белогривый вал подхватил их и понес к берегу. Катер скрылся за высокими волнами. Вот-он показался еще раз. Уже только мачта и часть рубки торчали над водою, да на крыше рубки виднелось черное пятно.
- Они погибнут! - стараясь перекричать рев бури, крикнул Генрих.
- Это их дело! Держитесь, друг! Берег недалеко. Дядя Хуан нас ждет!
" я " ".я
К вечеру шторм утих. Море выбросило на берег у Чертовой скалы обломки катера и труп Шрата. Для расследования прибыли три военных судна и десятки полицейских обшарили островок. Тщательно обыскали и хижину старого рыбака, но никого не. нашли-Хуан на своей старенькой лодке еще засветло перевез Генриха и Педро на большой остров. Там, спрятав лодку в пустынной бухточке, они просидели в прибрежных зарослях до сумерек. Когда стемнело, друзья заторопились, и старик попрощался с Генрихом:
- Да хранит тебя господь, сынок! Педро, я буду ждать тебя здесь.
Два силуэта растаяли в темноте. А старый рыбак лег на дно лодки и, засмотревшись на небо, невольно отдался мечтам. Ему грезились сказочные миры, солнцеликие люди, края, где нет насилия и произвола... Старик качал головой и, тяжело вздыхая, тихонько бормотал:
- Придет ли и к нам такое время? Кто знает?..
Не замеченные никем Генрих и Педро перелезли через высокую ограду и, прячась за деревьями и кустами, начали пробираться к зданию лаборатории.
- Здесь уже легче, - прошептал Генрих, - часовые расставлены только вдоль ограды.
Над дверями главного зала светился зеленый четырехугольник. Генрих нажал кнопку - двери открылись, и они вошли в зал. Педро включил ручной фонарик. Узкий луч побежал по стенам, по серому цилиндру, упал на пульт.
- Включать здесь?
- Да. Идите сюда, Педро. Слушайте внимательно. Я войду в цилиндр и закрою дверцу. Все остальное сделают автоматы. Когда над цилиндром появится красный сигнал - нажмите на пульте рычаг пуска. Электронные машины проведут эксперимент сами. А вы - бегите. Но перед уходом передвиньте сюда этот рычажок.
- Что это?
- Он выключит квантовые приборы, контролирующие работу установки. Она начнет безостановочно накапливать энергию...
- Но ведь это может привести к аварии?
- Я этого и добиваюсь. Лаборатория взорвется. А разве вы хотите оставить ее шратам и всяким другим черным тиранам? Чтобы они проникали в другие миры, угрожали человечеству даже через недоступные сферы?
- Нет, нет, я сделаю все, мистер Уоллес!
- Прощайте! Или нет... послушайте, Педро...
Генрих дружески положил руку студенту на плечо.
- Педро... а почему бы и вам не уйти вместе? Это замечательно, Педро! Попасть в мир, где люди прекрасны и могучи, чисты и свободны... Пойдемте, друг! Вернемся к Хуану, приведем его сюда, чтобы он сделал здесь все, что надо. До рассвета еще далеко, время есть...
Педро покачал головой.
- Нет, мистер Уоллес, я останусь здесь.
- Почему? Вы боитесь?
- Нет. Но я - сын Земли. Вам надо идти - вас ждет в антимире Люси. А меня... меня ждет здесь работа. Сколько еще не сделано на нашей планете! Борьба разгорается, и я отдам ей всю свою жизнь. Я хочу, чтобы все человечество было прекрасным и сильным, чтобы мир Будущего открылся не только для меня...
Генрих вошел в цилиндр. Тяжелая дверца захлопнулась, вверху вспыхнул красный огонек сигнала...
Сердце Педро забилось тревожными толчками. Он вдохнул воздух полной грудью, стиснул зубы и решительно положил руку на рычаг...
Поддерживая рукой спрятанный за пазуху сверток с драгоценными фотопленками, Педро спешил к берегу, где его ждал старый рыбак. А позади него неистовствовал пожар - огонь пожирал развалины лаборатории, взметая к небу миллионы веселых искр. Надрывно гудела сирена тревоги, кричали и метались люди, урчали прибывающие машины. Но Педро, погруженный в свои мысли, не обращал внимания ни на что. Он еще не успел продумать и прочувствовать всего, что случилось с ним за последние сутки, понять, какие огромные сдвиги совершились в его сознании.
Правильно ли он поступил, отказавшись от предложения Генриха? Не утратил ли он навсегда возможность попасть в чудесный мир будущего?
"Правильно", - ответила совесть.
Мы родились на Земле, чтобы сделать ее красивее, богаче, прекрасней. Каждый честный протест, каждая схватка с произволом и насилием приближает то время, когда наша родная планета сама превратится в изумительный, сказочный мир. Все - и тяжкий труд рабочего и хлебороба, и высокое творчество поэта, и полет космонавта - все это стремленье к великой свободе, к единению с Космосом. Эта дорога единственна и неизбежна!
Педро шел, и на сердце у него становилось все чище и ясней. Он шел навстречу неведомой и трудной судьбе, где его ждали искания и борьба. С грустью и нежностью думал он о Генрихе, который сейчас где-то рядом, в ином мире, наперекор черным силам, ищет свое счастье и любовь. Он найдет Люси, без сомнения. Найч дет и ясноликого Геона, и тот опять, хоть на минугу, откроет перед любящими третий мир, мир Грядущего...
Педро остановился, оглянулся назад. Лаборатория догорала. Так вскоре должен сгореть весь мир обмана, насилия и темноты. Наступает Космическая Эра, а с нею - Эпоха Великой Свободы Человека!
Это будет! Это грядет!
А если иначе? Нет, иначе не может быть. И не будет! Если иначе... тогда не стоит и жить...
