— Ничего не попишешь, старик: служба.
— Нормально, — сказал я, памятуя о жучке-микрофоне, прилепленном к моему брюху пластырем. Я знал: ребрышки с пивом сделают Гусю слишком деликатным, чтобы всерьез меня обшаривать.
Едва я переступил порог комнаты, Жлоб завопил:
— Мик! Дружище!
Кабинет Альфонса Калидино был полной противоположностью офиса Фрэнки. Во-первых, он находился под землей, во-вторых, из-за антикварной мебели производил впечатление старой комнаты, и в-третьих, из-за трех амбалов, увешанных оружием основательнее, чем Бэтмен, здесь было тесновато. Всех троих я знал: Трехлицый Кеннеди, Джонни Колетта и Простой Морис были «шестерками» Жлоба. В бункере воняло сыром и копченым мясом: на столе стояла тарелка с закусками. В углу громоздилось какое-то хитроумное сооружение: гибрид автопогрузчика и электрического стула.
— Я думал, ты умер, — произнес я, чтобы как-то поддержать разговор.
Жлоб весь затрясся от хохота:
— Ты не поверишь, Мик, мне все это говорят!
— Кого же тогда расплющило там, на! набережной?
Жлоб потянулся ко мне через стол, едва не опрокинув пластиковый стаканчик с пивом.
— Первое правило бизнеса гласит: не задавай вопросов, ответы на которые ты не хочешь знать.
Это верно. Переспрашивать я не стал. Вместо этого напомнил:
— Ты залез на территорию Фрэнки.
— Не заметил, чтобы он ее использовал, — фыркнул Жлоб.
— А если он тоже вернется?
— Не думаю. — Жлоб поднялся и подошел к стоящей в углу металлической платформе. Каждый его шаг сопровождался жалобным поскрипыванием изношенных ботинок и старых половиц. — Знаешь, что это?
— Похоже на душевую кабину.
— Доктор Френелли! — позвал Жлоб.
Из темного угла рядом с загадочной конструкцией появился странного вида человечек с тонкими, будто спичечными, ручками и ножками.
— Расскажите-ка моему другу Мику, что это за штуковина.
— Это голографический проектор, — начал спичечный человек, ткнув тонюсеньким пальцем в угол. — Принципиально новая разработка. Он создает фотонную модель там, где вы находитесь, а затем транслирует ее в любое место — в пределах досягаемости, конечно. Более того, его можно запрограммировать таким образом, чтобы он распознавал и волновые картины!
— Чудесно, — сказал я. — И что это значит?
Жлоб расхохотался:
— Это значит, что я могу пересылать любые изображения куда захочу и с их помощью разговаривать с людьми или даже взглянуть на то, что мне покажется интересным. Черт побери! Благодаря этой штуковине я уже узнал, что Сынок Маклеллан связался с наркотой, что Развалина Ти копает глубже, чем надо… Да за две недели эта штука сэкономила мне кучу баксов!
Я вытаращился на чудовищную машину и прошептал:
— Пресвятая Дева! Где ж это такое придумали?
— Вообще-то, в Корнуоллском университете, — скромно заметил спичечный человечек.
Я обернулся к Жлобу:
— Значит, ты просто прикинулся привидением, чтобы заставить меня разделаться с Фрэнки?
Тот пожал плечами:
— Сам понимаешь, бизнес есть бизнес.
— Ладно, а зачем было тащить меня сюда? Пулю в лоб — и дело с концом.
— Должен признаться, Мик, я думал об этом. — Мясистая ладонь Жлоба опустилась мне на плечо. — Но потом я сказал себе: «Мик — смышленый парень, он понимает, откуда ветер дует, и к тому же чертовски хорошо стреляет». И тогда я решил, что такой человек мне и самому может пригодиться.
— Ты хочешь, чтобы я на тебя работал?
— Выбор за тобой, — сказал Жлоб и улыбнулся так широко, что сверкнули золотые зубы.
Я обвел взглядом трех громил, спичечного человечка и самого Жлоба.
— По-моему, это не слишком хорошая идея. Я ведь работал на Фрэнки…
— Фрэнки уже все равно, он кормит червей, — заметил Простой Морис.
— Кто знает? Может, и нет, — ответил я.
Тут на лестнице загромыхали шаги, и пальцы Жлоба больно впились в мое плечо.
— О чем это ты, Мик? — прошипел он.
Кеннеди и Колетта схватились за оружие. Простой Морис просто нырнул под стол. Спичечный человечек застыл на месте. Дверь с грохотом распахнулась, и наши ребята ворвались внутрь. Глаза Вина вспыхнули малиновым цветом, энергетический луч угодил Кеннеди в плечо. Жлоб с такой силой вцепился в меня, что едва не сломал ключицу, но когда Крюгер сжал механические руки на его шее, он, похоже, передумал и выпустил меня.
Через пару секунд все было кончено. И тогда в комнату вошел Фрэнки — в элегантном темном плаще и велюровой шляпе, с кубинской сигарой в зубах.
— Добрый вечер, — сказал он.
— Какого черта! — прохрипел Жлоб.
— В чем дело, Альфонс? A-а, понимаю! Ты, наверное, думал, что только один умеешь прикидываться мертвым?
Тут в комнату вошли еще трое: Джек Фрэнсис, по прозвищу Потрошитель, из западного округа, Рисковая Полина Тедеро из верхнего Манхэттена и Гвидо Чайковский, по кличке Моцарт, откуда-то из испанского квартала. Ни один из этой троицы не был настолько крут, чтобы контролировать весь город, но тому, кто вздумал бы завладеть в нем реальной властью, пришлось бы заручиться поддержкой всех троих.
Зеленые глаза Полины сверкнули из-под шляпы, надвинутой под лихим углом.
— Мы слышали ваш разговор, Альфонс. Ты мухлюешь. Подглядываешь.
— В таких условиях невозможно работать, — добавил Потрошитель.
— Машину придется уничтожить, — закончил Гвидо.
Фрэнки кивнул Вину, и тот направил свою энергию на превращение проектора в груду оплавленного железа. Человек-спичка сдавленно пискнул, но с места не сдвинулся. Жлоб попытался что-то сказать, и Крюгер чуть ослабил хватку.
— Одного не пойму: как вы догадались? — прошипел Жлоб.
Фрэнки с благодарностью взглянул на меня. Вот за что я люблю босса, так это за справедливость! Он выдохнул струйку голубого дыма, посмотрел на плавящийся прибор и кивнул мне:
— Расскажи ему, Мик.
— Еще там, на набережной, я заметил мерцание. Было похоже на кинопроектор. Ну и попросил кое-кого разузнать, что бы это могло значить… Словом, мы вышли на школу этого доходяги, — я кивнул на спичечного человека, — и узнали, над чем они работают.
— Город мой! — прорычал Жлоб. — Сейчас здесь будут мои люди! Я вас всех в порошок сотру!
Где-то вдалеке завыла серена.
— Не думаю, — возразил я. — Скоро здесь будут совсем другие люди. Наш с тобой разговор слушали не только они, — я кивнул на Потрошителя, Рисковую и Моцарта. — Он прямиком передавался на компьютер фэбээровцев.
Вообще-то идея принадлежала Джуд, и я был очень рад, что она пришла ей в голову. Приятно, черт побери, когда твоя женщина знает столько всякой всячины не только в постели…
