куда более настороженного, чем до того, взгляда хозяина.
– Прости за новое вторжение, момбацу сан, – поклонилась она. – Я хочу спросить – где у вас в городе можно найти врачей? Или шаманов-травников? В общем, кого-то, умеющего лечить?
– От чего лечить? – переспросил хозяин. – Кто заболел – ты или кто еще? Понос, лихорадка, живот болит? По женской части? Или что?
– Я буду признательна, если ты назовешь мне всех, кого знаешь. Я постараюсь запомнить.
– «Признательна»? – внезапно хозяин напрягся, и у Карины шевельнулся холодок под ложечкой. Если она хотела изображать из себя мальчишку, то только что блистательно провалилась. В голове у ювелира явно шла какая-то напряженная работа мысли. Если он подаст знак охраннику… – Ты женщина, момбацу сама?
– Э… да, момбацу сан, – промямлила Карина. – У нас принято, чтобы женщины так одевались…
– И зовут тебя?..
– Не имеет значения. Я пойду, господин, прости, что потревожила.
Она повернулась, чтобы выскочить из лавки.
– Погоди, момбацу сама, – остановил ее лавочник. – Иностранка, впервые в городе, в мужской одежде, прекрасно говоришь на общем, интересуешься врачами и очень молодо выглядишь… И кем бы ты могла оказаться? – неожиданно он хитро улыбнулся и подмигнул. – Меня зовут Таххой ах-Шуштана, великолепная госпожа. Раз знакомству, прошу благосклонности.
– А… – челюсть Карины отвисла на грудь. – Как ты догадался, господин, что я из Катонии?
– Пусть людская молва приписывает Кисаки Сураграша огромные рога и еще более огромные зубы, великолепная госпожа Карина Мураций, у меня свои источники, более точные, – ювелир улыбнулся еще хитрее. – Я наслышан о твоем характере и с большим интересом ожидал свежих сплетней о твоем визите. Я точно знал, что ты обязательно… поступишь совсем не так, как предполагает Совет гильдий, устроивший сегодняшнее празднество. Разумеется, я не предполагал, что ветер с гор приведет тебя в мою лавку, но раз уж так вышло – могу ли я предложить тебе свое гостеприимство?
– Я признательна за твое предложение, господин… момбацу сан… э-э, Таххой, но вынуждена его отклонить, – Карина попыталась улыбнуться как можно обаятельнее. – Меня уже закормили до полусмерти, разговаривать на общие темы я не умею, а о делах и в самом деле следует говорить с более опытными. Я поделюсь с моим торговым советником мыслями, которые пришли мне в голову, и если он сочтет их разумными, то придет к тебе сам. Лучше объясни мне, как найти местных врачей.
– Врачей… – торговец потеребил прядь волос. – Мне несложно объяснить, но ты заблудишься. Впервые в городе и ночью – обязательно заблудишься. Сделаем иначе. Касим! – рявкнул он, обернувшись к дверному проему, ведущему вглубь дома. – Сюда, бездельник! Быстро! Тебя проводит мой сын, – пояснил он, поворачиваясь обратно. – Он прекрасно знает город.
– Нет-нет, момбацу сан Таххой, – Карина замахала руками. – Совершенно незачем его так утруждать…
– И не утрудишь. Все равно целыми днями неизвестно где болтается, так пусть хоть проведет время с пользой. Касим! – сурово сказал он вошедшему в лавку пареньку лет десяти. – Наша гостья – момбацу сама Карина Мураций. Отведешь ее туда, куда укажет, и останешься при ней, пока она тебя не отпустит.
– Момбацу сама… Карина Мураций?! – глаза паренька округлились, и он вперился в Карину так, словно намеревался взглядом проковырять в ней дырку. – Настоящая?
– Да уж куда настоящее… – вздохнула Карина. – Момбацу сан Таххой, мне страшно неловко…
– Не беспокойся, великолепная госпожа, – широко улыбнулся ювелир. – Никакой благотворительности, чисто деловые отношения. Касим водит тебя по городу, а ты не забудешь рассказать своему советнику про мою скромную персону. Великолепная госпожа Карина Мураций, тебе понравился браслет, на который ты смотрела? Его делал очень хороший мастер…
– Нет! – твердо заявила Карина. – Господин Таххой, подарков я не принимаю. Во-первых, принципиально. Я не смогу взять все, что мне захотят подарить, просто не утащу. Чтобы никого не обижать, я их не беру вообще. Во-вторых, я просто не ношу украшений, спасибо.
– Ну что же, – ювелир развел руками. – Тогда не смею больше тебя задерживать. Касим, не стой столбом!
– А… да-да, отец, – мальчик поспешно кивнул и ловко перепрыгнул через прилавок. – Момбацу сама Карина Мураций, куда ты хочешь пойти?
Выяснилось, что все врачи города живут в квартале от городской площади. Мальчик довел туда Карину за десять минут какими-то мрачными грязными переулками, которые она сама не нашла бы на за что на свете. Вызвав перед внутренним зрением карту города, которую только вчера обновила натравленная на город система картографирования, она со все нарастающим удивлением наблюдала, как синяя линия действительного курса далеко отклоняется от зеленой оптимального – и в итоге оказывается примерно на десять процентов ее короче. То ли топографическая подсистема не отличалась идеальностью при построении маршрута, то ли мальчишка использовал такие переулки, которые та просто не учитывала. Спохватившись, она проверила настройки. Ну разумеется – «оптимальный» курс предполагал использование автомобиля или иного транспорта, а они несколько раз пробирались такими узкими переулками, что Карина постоянно задевала стены и заборы голыми плечами и локтями. Хорошо хоть фантомная одежда не боялась грязи, а то запросто извозилась бы в грязи с переплетенных лианами частоколов.
И тут ее нашло второе за вечер приключение.
Оно появилось в виде маленького грязного мальчика лет шести или семи от роду, тихо скулящего, уткнувшись носом в колени, под стеной одного из домов. Над дверью дома красовалась банановая гроздь, под которой на общем и кленге, тускло освещенная фонарем, виднелась надпись «Таорх Мисани, врач по женским болезням». Что банановая пальма является в Сураграше символом плодородия, Карина уже знала. Что еще и женского плодородия – нет. Она сделала себе зарубку на память – выяснить, какие символы соответствуют другим областям медицины, и попыталась пройти мимо плачущего ребенка. И не смогла, разумеется. Похоже, привычка подбирать каждого бездомного котенка не отвяжется от нее еще долго.
Ну что же. В конце концов, пятнадцать лет назад она сама была таким же котенком, которого подобрал и выходил случайный прохожий. А долги нужно платить – если не папе, то хотя бы судьбе. Ребенок, плачущий у дома врача, явно нуждается в медицинской помощи сам или беспокоится за кого-то из близких родственников. Она может хотя бы постараться его утешить. И потом, какая разница, когда начинать сеанс массового лечения? Вполне можно и сегодня.
Она присела на корточки перед мальчиком и тронула его за плечо.
– Что случилось, малыш? – негромко спросила она на общем. Тот на мгновение вскинул на нее взгляд, потом снова заскулил. – Что случилось? Не бойся, скажи.
– Мама братика родить не может, – слабым голосом откликнулся тот на кленге. – С утра. А
