— Подождите, на счет фона, — включился неожиданно в разговор доктор Адиса, ученый из исследовательского ядерного центра, член крыла Венец. Обычно он не много говорил во время мостов. — Я тут припоминаю, как-то давно на конференции, посвященной парадоксам природы, я слышал про некое предполагаемое поле, потом мне попадалась информация в публикациях. Группа ученых где-то в тридцатых еще годах, уже давно, в…, не помню, где они базировались, исследовали белки, и, как они решили, обнаружили какое-то излучение, которое воздействовало на белок при полной изоляции образца от всяких известных внешних воздействий.
— Да это просто белок гнил у них! — предположил насмешливо Орест.
— Ну, тебе, конечно, виднее, чем людям, которые этому жизни посвятили, — сдержанно ответил ему Адиса.
— Ладно, пусть они не обижаются.
— Да, некоторые из них, может, уже и не могут обижаться. Так что не беспокойся об извинениях.
Там проблема пошла от биологов. Один наблюдаемый ими вид медуз, они заметили, мигрировал в более низкие слои воды. Притом, что вид требователен к свету. Точнее не сам вид, а симбиотические водоросли, от которых зависело питание и самих медуз. Ну, так или иначе, не пойдем сейчас в детали, я их сам не знаю, медузы вопреки этому ушли вглубь. Подробности поищу у себя в записях. Но факт в том, что медузы мигрировали вдруг! Предыдущие тысячелетия или, по крайней мере столетия с тех пор, как их открыли и начали изучать, они существовали стабильно без миграций. Значит, фактор ранее отсутствовал.
— Да там факторов разных могло быть, атомная лодка раз чихнула под медузами, они и того, — снова отсветился Орест.
— Ну, видишь, ты быстро догадался, а они пять лет работали, прежде чем решиться опубликовать свои выводы — снова выдержанно прокомментировал Адиса.
— Орест, — предложила Пелагея. — А ты вот не потешки глаголь, а у нас же есть возможность порыться в базах некоторых поисковиков, свяжись с ребятами.
— Они же опять ссылки только дадут, самих страниц не вынут, — проныл Орест.
— В курсе! Не первый раз, — ответила Пелагея. — Сами страницы у них понятно никогда не хранились. Они только по ссылкам названия центров, университетов, компаний, чьи лаборатории, страны, города, адреса еще лучше, все, что можно, пусть восстановят.
— Ладно. Схожу сегодня.
— Больше мне никакой информации по этой теме потом не попадалось, — припомнил доктор Адиса.
— Могу предположить, их просто закрыли, — сказал Глеб. — Я имею в виду эти исследования, если это действительно связано с ними… Так же, как и работы моего отца.
— А когда мы будем ловить следующего? — неожиданно задался вопросом Нейл.
— А смысл? Поймаем, на следующий день его друзья вынут, а наших положат при этом — ответил Захар. — Нужно теперь научиться их изолировать.
— А если мы сможем изолировать одного, то, возможно, придумаем, как перекрыть связь им всем, в пределах всей Земли, — развила мысль Пелагея.
37.
По короткому пути дорога домой занимала у Захара не более получаса. Но короткий путь был местами мрачноват, хотя обычно спокоен. На больших улицах Захар успевал поздороваться со всеми ежедневными случайными уже ставшими знакомыми прохожими и торгашами, прочитать знакомые вывески, подобрать, если вдруг, монетку… В переулках поспокойнее у него внимание рассеивалось или уходило в себя, так как окружающая обстановка не боролась за него с призраками головы.
Больше всего ему нравилось ходить по этой дороге в такое время года, когда его возвращение домой совпадало с сумерками. Странно, но он почему-то с детства любил заставать момент, когда зажигаются фонари. Еще не совсем темно, но и не светло. Вот они загорелись. Фонари не то, чтобы светят, но горят. И то ли они разгораются, то ли темнеет на глазах, но, кажется, что они горят все ярче и ярче.
Сегодня, однако, было уже темно, а светили лишь избранные фонари.
Захар не заметил машину, которая свернула за ним в переулок и ехала позади, дожидаясь, когда Захар начнет переходить улицу, а переходил он ее обычно возле какого-нибудь из горевших фонарей. Только он приблизился к проезжей части, машина прибавила скорости и остановилась напротив Захара как раз, когда тот шагнул с тротуара. Прямо перед Захаром открылась дверь:
— Нужна соломка? — раздался вполне обычный не вызвавший бы в другой остановке тревоги голос и салона. Да и интонация была ненапрягающей.
— Как-то нет, — ответил Захар и вернулся на тротуар, торопливо зашагав вперед.
— Не дерем, договоримся об обмене, — продолжили из машины, двигаясь вслед за Захаром. — Не надо? Давай так поговорим, есть разговор.
— Да, как-то обойдемся, — буркнул Захар, все-таки ощутимо встревожившись.
— Подожди, не спеши так. Это на счет них.
— Я никакую не курю и ничего не колю, — пытался отвязаться от навязчивой машины Захар.
Фраза «на счет них» его зацепила и еще больше насторожила. Захотелось узнать подробности. Но обстановка была явно не располагающей: темный переулок, он один, подозрительный автомобиль, опять же мама с детства говорила «не разговаривать…».
«На счет них…, - пролистывал варианты Захар. — Мало кто знает о них что-то стоящее. Или они хотят узнать у меня? Тогда они могут быть ими…»
Он все-таки отошел дальше от края тротуара и поспешил к перекрестку, где свернул не в свою сторону, но на более освещенную и оживленную улицу. Пройдя один дом, он исчез в торговом центре. Случай заставил его изменить маршрут домой. Он стал обходить философские улицы стороной.
* * *
Но даже людными улицами, оказалось, ходить не на много спокойнее.
Возвращаясь снова через несколько дней домой и проходя оживленный пятачок, Захар по своему обыкновению разглядывал все вокруг, неподвижное и не очень. На одном из таких не очень, точнее одной, в желтящем под глубокую старину свете фонарей задержался взгляд с отдачей в мозг: «Хм… Чёсе! Девица из разряда не проходите мимо, не подходите близко!» Присмотрелся. А девица бровками только опа, глазками так тыц.
И вкрадчиво и медленно:
— Есть, о чем потолковать.
«Ну, ситуация понятна, — подумал Захар. — Только не понял, с чего это она интересуется, есть ли у меня, о чем с ней потолковать?» Заторможенно приостановился.
— У меня?
— Не у тебя. У меня, — продолжила девица.
— Предпочитаю у себя, — брякнул Захар.
— У меня есть, о чем с тобой потолковать, — тем же соблазнительным тоном, но предельно ясно уточнила девица.
— У меня жена, ребенок, — Захар пошел медленно вперед, припомнив недавний случай.
