– Двадцать четыре часа в сутки! – тихо повторила Вилена, вспоминая, как ей не хватало их для учебы.
– В основной области, которой человек отдает свои силы, – педантично продолжал молодой инженер, – он, естественно, стремится к узкой специализации. Только это может принести наибольшую пользу.
– Почему же вы отрицаете профессионализацию в искусстве? – наступала Вилена, стараясь скрыть волнение и обиду. – Разве искусство ниже техники? Или сейчас принято заниматься только тем, что дает материальные блага?
Молодые люди пожали плечами и переглянулись.
– Нет, тетя, что вы!.. Я, наверное, плохо сказала… Я с детских лет храню все ваши музыкальные записи. Право, я еще не думала… Наверное, это не одно и то же – лишний сантиметр, который перепрыгнет рекордсмен, и виртуозное мастерство…
Когда гости засобирались домой, Вилена нажала кнопку, и стена поднялась. Все вышли на веранду.
Непонимание! Вилена могла бы считать это естественным на другой планете, а здесь!..
Молча смотрела она на удаляющиеся фигуры.
Но ведь это же Земля! Ее Земля, с близкими ей людьми. Разве не прелестна Виленоль? Или ее друг? Почему можно прощать этанянам любые взгляды, любые действия, а здесь!.. Неужели ей, Вилене, не преодолеть «барьер поколений»? Неужели все люди нового времени для нее только «они»?
А как же Арсений?
Вилена почувствовала на себе взгляд, обернулась и увидела пристально смотрящую на нее Авеноль.
– Я больше не могу скрывать, – услышала она. – Твой Арсений на звездолете «Жизнь» не встретился в космосе с последним танкером-заправщиком и пролетел солнечную систему…
Вилена, крепко сжав губы, пронзительно смотрела на Авеноль. Во взгляде ее было горе, отчаяние, вопрос…
Наконец странный корабль, видимый прежде лишь на экране радиолокатора, стал различим простым глазом в иллюминатор. Но благодаря тому, что огромный барабан «Жизни» вращался (чтобы создать центробежную силу, равную земному притяжению), корабль в иллюминаторах то появлялся, то исчезал. Казалось, что ой крутится вокруг звездолета и не может к нему приблизиться.
Чтобы наблюдать звездолет «Земля», нужно было подняться на лифтах в рубку управления.
Можно было понять, что чувствовали все звездолетчики, впиваясь взглядом в смотровое окно!
От сигарообразного корабля-матки отделились два диска и направились к «Жизни».
Но они не образовали шатра, чтобы тормозить корабль, как когда-то ракету Ратова-старшего во время Вечного рейса.
Диски подошли к центральной кабине «Жизни» и зависли перед нею.
– Лады! – вздохнул командир Туча. – Облачайтесь, братцы, в скафандры, готовьтесь к выходу в открытый космос. Я, как и положено старинным капитанам, сойду последним. Будем «леонить», – закончил он, вспомнив первого русского человека, вышедшего первым в открытый космос еще в двадцатом веке.
– Жаль бросать такое совершенное творение рук человеческих, – вздохнул Карл Шварц. – Я так полагаю.
– Конечно, жаль! – подхватил Толя Кузнецов. – Тем более что мы так и не попробовали баранину по-бордосски и каплуна с грибами в сметане изготовления нашего нейтринного инженера.
– Нашему бы инженеру да нейтринное горючее, тогда и спасать было бы некого, – заметил Каспарян. – Так, скажешь?
– И все-таки жаль пускать по космическому ветру первый земной звездолет. Да что поделаешь? Оделись? Лады!..
Один за другим выходили звездолетчики в космос и двигались в нем, пользуясь ракетными пистолетами-автоматами. Они разделились на две группы. По трое подплыли к приемному люку переходного шлюза в каждом из дисков. В одном их встретил Костя Званцев, в другом – Ева Курдвановская.
Арсений, пройдя вслед за Толей Кузнецовым и Каспаряном через приемный шлюз, где они освободились от скафандров, оказался перед звездолетчицей Земли. Он радостно смотрел в ее совсем неженственное лицо.
– Я пошла вслед за вашей Виленой, друг Арсений, – сказала она, крепко, по-мужски пожав руку Ратову. – Я знаю, вы предпочли бы встретить ее… То верно?
Вместо ответа Арсений привлек к себе молодую женщину.
– Эй-эй! – закричал Толя Кузнецов. – Во-первых, он раздавит, а во-вторых, у вас крыльев нет, как у Эоэллы!..
– Какая Эоэлла? – нахмурилась Ева и отстранилась от Арсения.
Глава четвертая. Порог зрелости
«Это был самый счастливый, самый радостный и самый волнующий день из тех, когда я еще полнокровно жил, все ощущал, передвигался по Земле…
Можно ли быть счастливым рядом с чужим счастьем? Я этого жаждал, искал, добывал…
Люди трогательно, заботливо и чутко публикуют ныне бюллетени о моем здоровье… Но что значит физическое состояние по сравнению с той гложущей меня тоской по недосягаемой родине, воплощенной для меня в незабываемом образе Аны!
Я задаю себе вопрос, что почувствовал бы я, что ощутил, что испытал, если бы случилось чудо и мне привелось бы встретить вновь свою Ану?
Увы, оттуда, куда она ушла, не возвращаются. Это даже не край вселенной, это… небытие, мрак, отсутствие всего…
Еще недавно для женщины звезд ее встреча с любимым казалась столь же невозможной, их разделяли бездны расстояния и даже времени… И все же…
Я не счел возможным, допустимым, уместным находиться в такую минуту рядом с Виленой, я наблюдал издали, но я пытался проникнуть мыслью в психику счастливцев.
Со слов Вилены еще в звездолете я знал, в какой проливной дождь стартовала ракета с ее Арсением полвека назад «по земному времени». Вилене казалось, что ветви деревьев тянулись к улетающей ракете, стараясь ее остановить, удержать Арсения… Она тоже тянула свои беспомощные руки и… оступилась с обрыва, заплатив за это жизнью будущего ребенка. Я силюсь представить себе, ощутить, пережить всю глубину подобной трагедии, случись она у нас с Аной. Утратить дитя, которое мы так ждали!.. От одной мысли об этом привычное, казалось бы, удушье становилось невыносимым.
Теперь на космодроме был ясный день, не было ни косматых туч, подобных дыму с золой, стелющемуся к земле, не было и холодных дождевых струй или грома с молниями. Все это оказалось позади, за полвека от этого счастливого дня. И сегодняшнее небо само внушало радость. Без единого облачка, ласковое, удивительно синее, каким оно бывает у нас после периода дождей на Этане.
И по этому синему небу с легкостью парящих птиц с острова Юных пронеслись серебристые диски. Они зависли над космодромом и осторожно опустились на его ласкающую зеленью траву. Вакуумный звездолет «Земля», использующий энергию межзвездного пространства, остался на околоземной орбите.
