- Все очень просто, - втолковывал ему Ансельм, - ты из-зыскиваешь предлог, поднимаешь машину, и под прикрытием того шума, который организую я, спалишь вот эти вот два строения, вот этот лодочный сарай, и вот эту вот шхунку… Мотор на ней, кстати, куда мощнее, чем кажется с виду…
- Ага! Обруб путей отхода! Понимаю.
- Да ничего подобного. Он и не подумает никуда бежать. На него есть наводка, народ настороже, и выскользнуть помимо ячеек "Частого Бредня" почти невозможно. Просто поблизости, упорно ничего не делая, сидит банда охранников. Просто на всякий случай сидит, ежели, к примеру, какие-нибудь старые знакомые решат свести счеты или просто какие-нибудь хамы случайные наведаются. Они и ведать не ведают, где сидит фазан, а он в случае крайней необходимости попросту вызовет их, попросту указав, куда плыть. Нам совершенно ни к чему их неожиданный визит в разгар всего праздника. Кроме того - там нет никого, кого было бы хоть чуточку жалко. Потом ты тут же, под шумок залетаешь за мной во-от сюда… Так. И мы с тобой вдвоем идем уже на дело. Своего рода группа специального назначения и узкого состава… Кстати, - твои таинственные приготовления закончены?
- В основном. Ты только скажи, - чего сам-то не спалишь эти сараи?
- Порядок быть должон. И кажный должон делать свое дело. Чего в самом деле: я по преимуществу все-таки истребитель и честный солдат, а ты террорист и заугольная, диверсантская морда, зато бомбы в метровый круг кладешь.
- Добро. А предлога мне никакого не нужно. Сами еще попросят. Слушай, а без этого фейерверка - совсем никак не обойтись?
- Совсем.
- Что - совсем- совсем никак? Ну да ладно, - вижу, что деваться некуда. Хотя и не нравится мне эта грубая, лезущая в глаза и режущая взгляд затея. Не мой это стиль.
На следующую ночь он выбрал для участия в катавасии свои любимые "БАР - 5", стопятидесятикилограммовки в варианте ОДАБ. Место приложения этих почтенных боеприпасов предполагалось более периферийным, чем хотелось бы, но должно было сойти. Отблески заполошного огня ночного налета остались слева, когда он, будучи вовсе не уверен в своей правоте, в страшной тишине заложил фигуру, напоминавшую более всего лежачую букву "Y" с разлатой рогатулькой и непомерно- раздутым хвостиком, четыре бомбы, пунктиром обозначившие этот замысловатый маршрут, активировались и словно по невидимой нити двинулись к обозначенным целям, а черная тень в любимой своей манере без двигателя скользнула вниз и в сторону.
С приблизительно равными промежутками времени ночь раз за разом озарилась четырьмя короткими страшными вспышками, убийца наверху убедился в безукоризненности своей работы, и чуть было не расслабился. Даже в этой машине при данных обстоятельствах были бы сбиты девяносто девять пилотов из ста. Да что там девяносто девять из ста, - девятьсот девяносто девять из тысячи. В любой другой машине погорела бы вся тысяча. Он увидал на тактическом планшете какую-то ракету за миг до того момента, когда сделать что- либо было бы уже совершенно невозможно. Он погиб бы даже в том случае, если бы, после гибели незабвенного "Ночного Дождя", не приготовил бы несколько домашних заготовок, а потом не довел выполнение этих сугубо оригинальных маневров до автоматизма. Он успел подумать что-то вроде: да что они там с ума… После чего думать перестал, кувыркнувшись назад- вниз "вокруг сопла", и чуть не погибнув от перегрузки. Только теперь он заметил и вторую ракету, которая была выпущена столь же виртуозно, но, похоже, в расчете на какой-то другой маневр. Метнулся на форсаже вверх, выключил двигатель, провалился почти вертикально до самой воды, и только тут позволил себе сообразить, что это все - отнюдь не ошибка никакая, не следствие неразберихи, а преднамеренное убийство. Кинжальный выпад на предельно малом, на убийственно - малом расстоянии, да еще - заметив его вовсе не самую заметную на свете машину, да еще подгадав таким образом, чтобы оказаться на пути его боевого отхода, - на это была способна только любовь. И мало какой пилот. Никакой пилот. Он, по крайней мере, таких не знал. Вот он, кстати, на планшете, и тактический индекс у него "14"… И точно так же, как он, предпочитает прятаться в нижней полусфере у самой океанской водички. Значит, это "К - 21", так себе машина, но ско-орость… А тут еще такой пилот… И, надо думать, дяденька соответствующим образом и с большим знанием дела вооружился именно для такого вот воздушного боя. Разорвем дистанцию (прыг - мячик, уже второй "прыг", первый был тем самым рефлекторным провалом при виде вдруг возникшей перед самым его носом ракеты), и надеялся, что при восстановленной дистанции он сможет поиграть во все эти игры хоть с самим дьяволом. Особенно если тот будет пилотировать такое дерьмо, как "К - 21"… И тут в гермошлеме раздался медлительный, холодный, тягучий, как прозрачная рыбья слизь, эфирный голос:
- Неплохо, паучок. Сейчас - совсем неплохо.
- "Индекс - четырнадцать" - вы сошли с ума? Зелененькие человечки в летучей миске привиделись?
- Хорошая идея. Так и буду говорить на разборке по поводу твоей трагической… А- а!
Осведомляясь относительно психического здоровья собеседника, Дубтах разблокировал мазер и как раз пустил его в ход. "Индекс- четырнадцать" валился в воду. Ну вот и все. Соискатель потонет, и никакое расследование никогда в жизни не выявит, почему он вдруг так резко посыпался в океан. Дубтах разогнал "Утренний Ветер" по элементарной прямой, чтобы пройти только тремястами метрами левее того места, куда имеет приводниться "четырнадцатый"… И в точно рассчитанный миг, ни раньше, ни позже, беспомощно валящийся в воду "К - 21" вдруг ожил и ринулся на него… Еще одна ближнего радиуса действия пакость, - наверное, - "R - 89", - метнулась к нему с неожиданностью выпада кобры, но адреналин уже (или - еще?) гудел в его крови, секунды, как и обычно у него в подобных случаях, - растянулись безразмерными кальсонами, а минуты вовсе стали чем- то безграничным. Делая то, что нужно, он в то же время отстраненно думал, что сегодня, будучи всецело обязан своим рефлексам, никак не заслужил хорошей оценки за ум. Хорошую, можно сказать - блестящую оценку он заслужил за безмозглость. Хотя, - каким это способом умудрился уцелеть неизвестный, если мазер достоверно сработал? Такие отвлеченные мысли получили доступ в его смятенную и замороченную голову только потому что безымянный знакомец его бросился на него, в общем, на встречном курсе, а он - тут же ускорился, и потому, до тех пор, пока наш нежданный попутчик не развернется, расстояние между ними только увеличивалось, причем усилиями сразу двух двигательных установок.
- Спасибо, - раздался эфирный голос, - до того, как ты проделал это, у меня еще оставались сомнения. Завалил бы, а потом, глядишь, совесть замучила бы… Какая хорошая вещь, но вот незадача, - кстати, я у тебя на хвосте и далеко ты у меня не улетишь… Так вот, - машина у меня хитрая. На нее эти твои штучки не действуют… Это - судьба, а с судьбой, знаешь ли, - не спорят. Хватит уже, паучок, поворачивайся… Прими положенную порцию честно, как положено мужчине.
