Солдаты удалились, оставив Чика и Мори одних.
— Это переворот, — потрясено сказал Мори, — организованный военными.
— Или полицией, — заметил, почти не задумываясь, Чик. — Похоже, что дальше придется добираться автостопом.
Подобным образом он не путешествовал со времен теперь уже далекого детства; ему казалось странным прибегать к такому способу в его возрасте. Это было даже интересно. Чик медленно побрел по обочине, подняв вверх большой палец. Ветер дул ему прямо в лицо, неся с собой запах земли, воды и больших городов. Чик сделал глубокий вдох, набрал эти запахи в грудь.
— Подожди меня! — завопил Мори и поспешил за ним.
Земля вдруг содрогнулась так, что Чика подбросило. На севере в небо всплыло огромное серое грибовидное облако. Прикрыв глаза ладонью, Чик все же не удержался от того, чтобы бросить быстрый взгляд в ту сторону. Там явно произошел взрыв. По всей видимости, небольшая тактическая атомная бомба. В ноздри ударил сильный запах гари.
Какой-то солдат, проходя мимо, бросил через плечо:
— Местное отделение «Карп унд Зоннен Верке».
Он радостно ухмыльнулся Чику и поспешил дальше.
— Они взорвали, — тихо произнес Мори. — Военные взорвали Карпа.
— Мне тоже так кажется, — ошеломленно сказал Чик.
И снова, совершенно непроизвольно, поднял большой палец, ища взглядом попутную машину.
Над головой пронеслись две армейские ракеты, преследуя полицейский вертолет. Чик следил за ними, пока они не исчезли из вида.
«Это же полномасштабная война», — подумал он, ужасаясь.
— Интересно, а по нам они не саданули? — сказал Мори. — Я имею в виду фабрику «Фрауэнциммер Ассошиэйтес».
— Мы для них мелковаты, — отозвался Чик.
— Ты, пожалуй, прав, — с надеждой в голосе произнес Мори.
«В такие времена лучше быть маленьким, — подумал Чик.— И чем меньше, тем лучше. Вплоть до точки».
Около них остановилась машина. Они рванулись к ней.
В небе образовалась еще одно грибовидное облако, на этот раз на востоке, заполнив добрую четверть небосвода. И снова затряслась земля под ногами.
«Должно быть, „АГ Хеми“», — решил Чик, забираясь в кабину поджидавшего их автомобиля.
— Куда, парни, путь держите? — спросил водитель, плотный рыжеволосый мужчина.
— Куда глаза глядят, мистер, — ответил Мори. — Лишь бы подальше от неприятностей.
— Согласен с вами, — сказал водитель, трогая машину. — Ох, как я с вами согласен!
У него был старомодный автомобиль преклонного возраста, но, похоже, в очень неплохом состоянии.
Чик Страйкрок откинулся на спинку сиденья. Рядом с ним, облегченно вздохнув, то же самое сделал Мори Фрауэнциммер.
— Сдается мне, они все-таки прищучили этих монстров, — сказал рыжеволосый, медленно ведя машину через узкий проезд в баррикаде.
— Это точно, — отозвался Мори.
— Самое время, — произнес рыжеволосый.
— Что верно, то верно, — сказал Чик Страйкрок. — Я с вами полностью согласен.
Машина начала набирать скорость.
В большом старом деревянном здании, полном эха и пыли, горбатики прохаживались из угла в угол, беседовали друг с другом, пили «кока-колу», а некоторые вроде бы даже танцевали. Эти танцы больше всего заинтересовали Ната Флайджера, и он направился со своим портативным «Ампеком Ф-а2» в ту часть «дансинг-холла», где это происходило.
— Танцам нет! — сказал ему Джим Планк. — Песням да! Подождем, когда они начнут петь снова. Если, конечно, это их занятие можно назвать пением.
— Звуки, которые они издают во время танца, очень ритмичны, — заметил Нат. — Думаю, нам бы не помешало и их записать.
— Ты, бесспорно, технический глава нашего предприятия, — признал Джим, — Но я сделал очень много самых различных записей в своей жизни и сразу скажу тебе: это бессмысленно. Звуки будут на ленте, в этом сомневаться не приходится, твои червеобразные их выловят. Но это не музыка. — Он посмотрел на Ната безжалостным взглядом.
«Я все равно должен попытаться», — твердо решил Нат.
— Они такие сутулые, — сказала Молли. — Все без исключения… И такие невысокие. Большинство даже ниже меня.
— Они потеряли свое время, — пожал плечами Джим. — Когда оно было? Двести тысяч лет назад? Или триста? Во всяком случае, очень давно. Я сомневаюсь, что им удастся долго просуществовать. Они выглядят… очень озабоченными.
«Он не ошибается, — подумал Нат. — Эти неандертальцы крайне угнетены бременем жизни, выпавшей на их долю, и вряд ли думают о выживании. Тут Джим совершенно прав — они просто не приспособлены для решения этой задачи. Кроткие нравом, невысокие ростом, сгорбленные под тяжестью насущных проблем, смирившиеся со своим положением, неуклюжие и почти не владеющие человеческим языком, они идут своим жалким путем, с каждым мгновением приближаясь к концу… Так что лучше нам записать все это, пока еще есть возможность. А она, похоже, будет недолгой. Или… может быть, я все-таки ошибаюсь?»
Один из горбатиков, взрослый мужчина в клетчатой рубахе и светло-серых рабочих брюках, натолкнулся на Ната и пробормотал нечленораздельное извинение.
— Все о'кей! — заверил его Нат.
Он ощутил сильное желание проверить свои предположения, подбодрить эту неудачную форму жизни, это эволюционное отступление.
— Вы не станете возражать, если я угощу вас пивом? — спросил он у горбатика. — О'кей?
Здесь, в дальнем конце здания, было что-то вроде бара.
Горбатик робко поглядел на него и вежливо отказался от угощения.
— Почему же нет? — удивился Нат.
— Нет… — Горбатик, казалось, был не в состоянии выдержать пристальный взгляд Ната. Он смотрел в пол, сжимая и разжимая кулачки. — М-мне нельзя, — в конце концов сумел выговорить он.
Тем не менее он продолжал стоять перед Натом, по-прежнему уткнувшись взглядом в пол и гримасничая.
«По всей вероятности, он очень напуган», — решил Нат.
— Эй, приятель, не могли бы вы спеть какую-нибудь популярную среди горбатиков песню? — сказал Джим Планк, медленно произнося каждое слово. — Мы запишем вас. — Он подмигнул Нату.
— Оставьте его в покое, — сказала Молли. — Вы же видите, что он не умеет петь. Он вообще ничего не умеет — это очевидно.
Она отошла в сторону, откровенно рассердившись на них обоих. Горбатик сонно повернулся ей вслед, еще сильнее ссутулившись. Взгляд его оставался тусклым.
Может ли хоть что-нибудь воспламенить этот тусклый взгляд? Почему все-таки горбатики желают выжить, если жизнь так мало для них значит?
Эта мысль пришла в голову Ната совершенно внезапно.
