— Почему это?
— У Вас столько много разных систем условных обозначений! Совпадение даже среди тысячи экземпляров, то есть человек, изъятых случайно, конечно, вероятно. Но не стопроцентно. То, что некоторые знают несколько систем обозначений, отчасти упрощает ситуацию. Но не снимает проблему. Кто-то сможет общаться, остальные, увы, останутся лишними. Мы в этом имели возможность убедиться.
— Системы условных обозначений, это имеются в виду языки? — уточнил Авдей.
— Да, да, конечно. Эта разобщенность мешает Вам общаться и чувствовать себя единым народом, просто человечеством. Но Вы, каждый народ носитель языка, считаете это своим культурным достоянием. Это, безусловно, хорошо! Но в этом ваша слабость, в глобальном масштабе, мешающая, в том числе, противостоять Мита.
«Слабость, Мита, о чем он говорит? — уже запутавшись в объяснениях Деша, подумал Авдей. — Он говорит о нас как о кроликах. Мы ведь для него и есть просто кролики!
С другой стороны, он не раз говорил, что гордится тем, что ему удалось создать такой самодостаточный принцип, как они нас называют. Пускай, принцип и самопротиворечивый, но это один из двигателей его творческого, а значит и интеллектуального, развития.
Однако, не смотря ни на что, мы для них всего лишь очередной принцип!»
* * *
В университетской лаборатории Деш сразу повел Авдея в помещения, где размещаются носители.
— Вот здесь все начиналось. Здесь стоял ваш носитель.
Авдей оглядел помещение, оно не выглядело большим и достаточным, по его представлениям о космосе.
— На самом деле носителя с Землей здесь сейчас нет, — продолжил рассказывать Деш. — Промышленный носитель, где находится Клетион, тоже расположен не у нас, а у нашего глобатиата, который, собственно, осуществляет внедрение. Но ваш носитель был именно здесь. Вот здесь еще осталось некоторое оборудование, с помощью которого мы его наблюдали.
Деш обратил внимание Авдея на дугу, свободно висящую в воздухе почти под потолком у стены. Он подтянул ее к центру помещения, толкнул край дуги, и она легко повернулась, словно висела на шарнире. На краю дуги располагалась изящная, коническая воронка, длинная, но не широкая.
— Пристализатор, — пояснил Деш.
Авдею все стало предельно понятно.
Деш взял из шкафа какую-то прозрачную тонкую пластинку, расположил ее прямо перед лицом Авдея и отпустил, повернувшись снова к шкафу. Авдею даже показалось, что Деш неосторожно упустил ее, и хотел было подхватить, но она не думала падать. Этому можно было, конечно, удивиться, но после пристализатора было уже некуда. Деш тем временем отыскал другую штуковину, по всей видимости, завалявшуюся в шкафу, повернулся и поставил ее на пластинку. Он заметил, что Авдей ее держит.
— Не держи, — сказал он. — Это гравитационный штатив. Он не упадет. Пристализатор же не падает.
«Ах, ну, да! Как же я не догадался!» — съехидничал про себя Авдей.
Второй предмет имел кубическую форму, судя по нечетким контурам легкой затуманенности, наполнявшей предмет и, вероятно, удерживаемой им.
— Вот. Это учебный образец носителя, — сказал Деш. — Ваш в несколько раз больше. Но это не принципиально.
— В таком же была Земля?
— Была и есть, — кивнул Деш.
— Вот это вот весь наш космос?! Жидкая дымка! Забавно! — факты приходилось воспринимать с иронией. — Но в космосе темно, а здесь светло, и он насквозь просвечивается.
— Светло не там. Светло здесь, в помещении. Носитель большую часть света просто пропускает. Но небольшая часть рассеивается. А там в этой дымке, как ты говоришь, на самом деле повышенная плотность пространства. Свет там просто равномерно распределяется на все пространство. И при такой концентрации это уже темнота. Я тебе покажу еще кое-что интересное. — Деш погасил свет в помещении и плотно занавесил окно, чтобы сумерки тоже не мешали наблюдению эффекта. — Смотри!
Теперь было более отчетливо видно, какую форму имел носитель. В полной темноте виднелся слегка светящийся куб.
— Та часть света, которая рассеивается носителем, проходит через него с задержкой. Поэтому он сейчас светится, — пояснил Деш.
— Дааа! Где-то я это уже слышал. Как бы это не то, что мы называли реликтовым излучением. А почему он квадратный?
— Так он стоит, не катится. Удобно смотреть.
— Мы всегда себе вселенную представляли неограниченной, но если бы она оказалась круглой, было бы более естественно.
Включив свет, Деш направил пристализатор на носитель и предложил:
— Посмотрим?
Не дожидаясь ответа, он активировал экран, такой же, как и у него был дома, только больше.
— А здесь тоже есть какая-то планета, где существует…? — хотел спросить Авдей.
— Нет. Здесь обитаемых нет, — сразу прервал его мысль Деш.
Появилось изображение. Деш подал руку вперед, и масштаб начал расти с одновременным нарастанием темноты.
— Давай вот ту туманность посмотрим. Можешь сам побаловаться, — предложил Деш, подал руку в направлении туманности и уступил место Авдею.
Погуляв немного по учебному, Деш переключился на носитель Земля.
— Там сейчас тоже стоит такое же оборудование, и мы можем точно так же все наблюдать.
После непродолжительного блуждания в межзвездном пространстве своей Вселенной, Авдею пришлось признать, что:
— Нет, я так долго буду искать Землю.
Деш помог ему найти Солнечную систему.
— Авдей, мне ненадолго нужно убежать, — вдруг сказал Деш. — Побудешь здесь? Тут еще много есть интересных носителей. Посмотри пока. А у меня сейчас встреча. Я скоро вернусь. Хорошо?
— Хорошо. Мне здесь надолго занятия хватит, — улыбнулся Авдей.
Он долго вглядывался в картинку, менял масштаб, пытаясь разглядеть детали, но увеличение не было достаточным, чтобы увидеть то, что хотелось Авдею. Он разворачивал изображение в разные стороны, вращал Землю то вправо, то влево, даже не задумываясь, что на самом деле при этом вращается не Земля, а пристализатор, который находится возле носителя.
В очередной раз Земля остановилась, приняв вид полумесяца. Он не стал еще поворачивать дальше, а улыбнулся, представив себя на орбитальной станции. При этом, спустя пару минут, Авдей убедился, что ему не показалось, что видимая часть Земли изменялась.
«То есть я даже вижу, как она вращается?» — удивился Авдей.
Он продолжал завороженно смотреть. Вдруг он заметил, что где-то посередине неосвещенной части Земли начало появляться свечение. Оно располагалось вдоль всего меридиана не сплошной и различной ширины полосой. Оно не было постоянным, а переливалось разными цветами, словно состояло и миллионов мельчайших вспышек. С каждой минутой, а может, чуть реже, Земля поворачивалась, и свечение менялось вдоль своего меридиана, оставляя позади себя слабый шлейф.
