Женщины зашли внутрь дома.
— Подумай, ты же великолепно устроилась. — Эпонина махнула рукой в сторону комнаты, где они ютились втроем. В конце концов, у тебя просторная комната, не говоря уже про полтуалета и ванную, которую ты разделяешь с пятью другими семействами. Чего же ты еще хочешь?
Наи расхохоталась и обняла Эпонину.
— Ты всегда умеешь утешить.
— Мамочка, мамочка, — в дверях появился Кеплер. — Пойдем скорее. Он вернулся… он говорит с Галилеем.
Наи и Эпонина возвратились к двери. Над Галилеем склонился человек с жутко изувеченным лицом. Мальчик был явно испуган. В руке человек держал лист бумаги. На нем было аккуратно вырисовано лицо с длинными волосами и бородой.
— Ты знаешь это лицо, не так ли? — настаивал человек. — Это мистер Ричард Уэйкфилд, правда?
Наи и Эпонина осторожно приблизились к нему.
— Мы же сказали, — твердо проговорила Наи, — чтобы ты больше не пугал детей. Уходи, или мы вызовем полицию.
Человек озирался обезумевшими глазами.
— Я опять видел его вчера ночью. Он был словно Иисус, но тем не менее оставался Ричардом Уэйкфилдом. Я стал стрелять в него, они набросились на меня. Их было пятеро. Это они разорвали мое лицо. — Человек разразился рыданиями.
По улице бежал санитар.
— Он. Я видел его, — кричал безумец, пока его уводили. — Я знаю это. Пожалуйста, поверьте мне.
Галилей плакал. Наи нагнулась, чтобы утешить сына.
— Мама, как по-твоему, этот человек действительно видел мистера Уэйкфилда?
— Не знаю, — ответила она. Наи поглядела на Эпонину. — Но некоторым из нас очень хотелось бы в это поверить.
Мальчики наконец уснули на своих постелях в углу. Наи и Эпонина устроились рядом в кресле.
— По слухам она очень больна, — негромко произнесла Эпонина. — Ее почти не кормят и притесняют всеми мыслимыми способами.
— Николь никогда не сдастся, — с гордостью проговорила Наи. — Мне бы хотелось обладать такой отвагой и силой.
— Последние шесть месяцев ни Элли, ни Роберту не позволяли видеться с ней… Николь даже не знает, что у нее родилась внучка.
— На прошлой неделе Элли сообщила мне, что обратилась с новой петицией к Накамуре, требуя разрешения на свидание с матерью, — сказала Наи. — Я беспокоюсь за Элли, она продолжает настаивать на своем.
— Элли у нас удивительная, — Эпонина улыбнулась, — даже невзирая на свою невероятную наивность. Она полагает, что, если будет исполнять все законы колонии, Накамура оставит ее в покое.
— Это и понятно… поскольку Элли все еще убеждена, что ее отец жив, — проговорила Наи. — Она разговаривала с каждым, кто заявлял, что встречался с Ричардом после его исчезновения.
— Все эти россказни о Ричарде дали ей надежду, — сказала Эпонина. — Впрочем, капелька надежды не помешает никому…
Разговор на мгновение прервался.
— А тебе самой, Эпонина? — спросила Наи. — Неужели ты позволяешь себе?…
— Нет, — перебила ее Эпонина. — Я всегда честна с собой… Скоро я умру, только не знаю, когда… поэтому зачем мне бороться за жизнь? Жизнь в Авалоне куда хуже, чем даже в исправительном заведении в Бурже. И если бы не те немногие дети, что ходят в школу…
Снаружи послышался шум. Наи и Эпонина замерли. Если их подслушал один из биотов-шпиков Накамуры, тогда…
Дверь внезапно распахнулась. Женщины едва ли не подпрыгнули на месте. Внутрь ввалился Макс Паккетт, он ухмыльнулся.
— А вот я вас арестую сейчас за подстрекательские разговоры.
В руках Макса был большой деревянный ящик. Женщины помогли ему опустить груз в углу. Макс снял свою плотную куртку.
— Извините за поздний визит, леди, но раньше освободиться не удалось.
— Вновь с провиантом для войск? — негромко спросила Наи, показывая на спящих близнецов.
Макс кивнул.
— Король-японец, — сказал он уже потише, — всегда любит напоминать мне, что армию двигает вперед сытый желудок.
— Первым это утверждал еще Наполеон. — Эпонина поглядела на Макса с саркастической улыбкой. — Едва ли у вас в Арканзасе слыхали о нем.
— Так точно, — ответил Макс. — Очаровательная учительница сегодня изволит быть в игривом настроении. — Достав запечатанную пачку сигарет из кармана куртки, он задумчиво проговорил: — Возможно, тогда придется оставить предназначавшийся ей подарок для себя самого.
Эпонина расхохоталась и потянулась за сигаретами. Немного посопротивлявшись для вида, Макс отдал ей пачку.
— Спасибо тебе, Макс, — от всей души сказала Эпонина. — Нам дозволено не так уж много удовольствий…
— А теперь посмотрите туда, — Макс ухмыльнулся. — Я зашел к вам не для того, чтобы послушать, как вы жалеете себя. Хотел лишний раз восхититься вашими прекрасными личиками, но, если вы предпочитаете пребывать в унынии, я попросту забираю назад свою кукурузу и помидоры…
— Кукуруза и помидоры! — дружно воскликнули Наи и Эпонина. Женщины подбежали к ящику. — Ребята столько месяцев не видели свежих продуктов, — взволнованно произнесла Наи, когда Макс открыл ящик ломиком.
— А вот об этом потише, — серьезно сказал Макс. — Вы знаете, что я нарушаю все правила: свежей еды едва хватает для армии и руководства. Но, по-моему, вы заслуживаете не только остатков с господского стола.
Эпонина обняла Макса и поблагодарила его.
— Мы с мальчиками так признательны тебе, Макс, — проговорила Наи. — Не знаю, чем смогу отплатить.
— Ну я-то найду способ взыскать свое.
Обе женщины возвратились в кресло, а Макс сел на пол между ними.
— Кстати, во втором поселении я виделся с Патриком О'Тулом… он передавал вам обеим привет.
— Ну и как он там? — спросила Эпонина.
— Обеспокоен, я должен сказать. Он пошел в армию из-за Кэти. Это она уговорила его… он, безусловно, не сделал бы этого, если бы имел возможность хоть однажды переговорить с Николь и Ричардом. Я не сомневаюсь, что теперь он осознает, какую оплошность допустил. Мне-то он ничего не говорил, но я почувствовал его недовольство. Накамура держит его на передовой из-за Николь.
— Война уже кончается? — спросила Эпонина.
— Похоже, что так. Но еще не ясно, чего хочет король… По словам солдат, теперь им почти не оказывают сопротивления, они очищают внутренние помещения бурого цилиндра.
Наи склонилась вперед.
— Кстати… поговаривают, что внутри цилиндра обитает другой вид разумных существ… совершенно не похожий на птиц.
Макс расхохотался.
— Кто знает, чему верить? Телевидение и газеты сообщают лишь то, что им приказывает Накамура, и все это знают. А слухов всегда прорва… Внутри того поселения я сам видел таких животных и растения, что меня больше ничто не удивит.
