Заскулив от страха, рабуны повернулись и бросились наутек к дальним деревьям.
Ясатир с Красоткой бежали следом, выбиваясь из сил. Когда Ясатир достиг ближних деревьев, он оглянулся и увидел, что сатиры остановились на полпути, хотя все еще продолжали кровожадно вопить.
Он показал Красотке: «Идем». Они направились в сторону высокого холма.
Ясатир хотел поесть и отдохнуть, но сердце его продолжало трепетать от каждого подозрительного шороха. Они залезли на высокое дерево, обнялись и принялись гладить и успокаивать друг друга.
Гэри нужно было хорошенько все обдумать. Автоматика поддерживала жизнь в их телах, которые покоились в капсулах. Тик-так, установленный Дорс, не подпустит никого к замкам, но как скоро шеф безопасности сумеет преодолеть это препятствие?
Неплохая мысль — оставить их здесь, где на каждом шагу подстерегает опасность, и сказать остальным сотрудникам, что эти двое странных туристов пожелали погрузиться надолго. А природа сделает свое дело. Его эмоционально наполненные размышления встревожили Ясатира, потому он оставил эту тему. Ему предстоит обдумать множество вопросов, которые не будут вызывать сильные эмоции.
Он подозревал, что древние, которые переселили сюда сатиров, и гигантелоп, и всех остальных зверей, пытались изменить рабунов, превратить их в подобие человека. По мнению Гэри, идея идиотская, но вполне вероятная. Ученые обожают эксперименты.
Все, чего они добились, это закрепления у рабунов стадного инстинкта, Рабуны так и не научились использовать никакие инструменты, кроме острых камешков — чтобы разрезать мясо, когда догонят его и свалят с ног.
Через несколько миллионов лет, с позволения матушки-эволюции, они смогут достичь такого же уровня, что и сатиры. И кому тогда придется вымереть?
В данный момент его это не интересовало. Его до сих пор разбирал гнев, ведь сатиры — его собственный вид! — подняли против него руку, а на рабунов даже не обратили внимания. Почему?
Это не давало Гэри покоя, он наверняка что-то не учел. Ему предстоит строить психоисторию, так какой же основополагающий фактор он выпустил из вида? Реакция сатиров слишком живо напоминала мириады сходных случаев из людской истории.
Ненависть к Чужакам!
Он позабыл эту прописную истину.
Сатиры бродили небольшими группами, не любили всех, кто жил снаружи, и своими считали лишь одноплеменников. Другими словами, несколько десятков сатиров, не более. И все генетические особенности быстро распространятся по всему племени, благодаря беспорядочным половым связям. Закреплялось все, что помогало выживанию группы. Любое препятствие шлифовало новые способности, чтобы племя могло жить. Все просто.
Но при смешении с другими племенами генетическое достояние каждого клана может потеряться навсегда.
Вот вопрос: как сохранить баланс между всплесками генетических сдвигов маленьких групп и стабильностью больших племен. У некоторых удачливых групп гены могут оказаться доминантными, тогда они станут преобладающими даже в большом племени, и их переймут все последующие поколения. И прежние способности не канут в Лету. А если эти гены рецессивные и их воспримет лишь небольшая часть племени, что тогда?
Если перекрестные связи окажутся немногочисленными, способности может перенять другое племя. И с течением времени генетическим сокровищем будет обладать все большее число сатиров. Свойство распространится на многие племена.
Теперь становится вполне понятной нелюбовь к чужакам, врожденное ощущение их ущербности, не правильности. «Не брать их в племя, не скрещиваться с ними».
Цена за сохранение генофонда высока: общение лишь внутри своего племени.
Сатиры терпеть не могут толп, чужаков и шума. Если племя небольшое, то есть состоит из десяти и меньше членов, оно более подвержено болезням и нападениям хищников; несколько несчастных случаев — и племени нет. Если численность племени велика, то общий генный набор не успевает закрепиться. Сатиры очень лояльно относятся к соплеменникам, они узнают друг друга по запаху в темноте и даже на большом расстоянии. Поскольку у них слишком много общих генов, альтруизм в племени процветает. Они высоко ценят героизм — а когда герой гибнет, его гены остаются в племени, унаследованные его детьми.
Даже если бы чужаки смогли преодолеть разницу вкусов, внешности, поведения, запаха, манеры выискивать блох, даже тогда культура не позволила бы им влиться в племя. Пришельцы с другим языком, привычками и образом жизни моментально бросались бы в глаза. Все, что отличало племя от остальных сатиров, способствовало повышенной бдительности.
Каждая генетическая особенность впоследствии пройдет естественный отбор, и устойчивыми станут не только наследственные, но и иные способности, которые помогают племени выжить в окружающей среде… и культура постепенно изменится. Как и было с людьми.
Гэри-Ясатир поежился. Местоимение «они» подходило как к сатирам, так и к людям. Слишком много общего было у этих двух видов.
Вот где нужно искать ключ! Люди объединились в огромную Империю вопреки естественной потребности в изолированности, и это общее у них с сатирами. Невероятно, просто чудо!
Но даже чудеса требуют объяснения. Сатиров можно рассматривать как модель двух классов современного общества, стремящихся к неконтролируемому размножению: высшая знать и низшие гражданские слои.
Но как Империя ухитряется сохранять стабильность при таких несознательных составляющих, как люди?
Гэри никогда еще не смотрел на это с такой самокритичной точки зрения.
И не нашел ответа.
Они продолжали идти вперед, хотя их сатиры чем дальше, тем больше тревожились и беспокоились.
Ясатир что-то учуял и теперь постоянно шнырял глазами по сторонам. Гэри заставил его продолжать путь, используя весь наработанный арсенал уловок — от утешительных мыслей до злых понуканий.
Красотке приходилось много хуже. Сатиры не привыкли продираться сквозь заросли и глубокие овраги, которые постоянно преграждали им дорогу к выходу из долины. Они натыкались на колючие кусты и тратили слишком много времени на поиск обходных путей. Фрукты попадались все реже.
У Ясатира постоянно ломило плечи и болели руки. Сатиры теперь передвигались на четвереньках, поскольку их длинные сильные руки способствовали более быстрому движению. Либо ты хорошо лазишь по деревьям и у тебя великолепные руки, либо ты быстро ходишь и у тебя хорошо развитые ноги. Носители умели и то и другое, потому не отличались особой сноровкой. Красотка и Ясатир постанывали от непрекращающейся боли. Сатиры никогда не были хорошими путешественниками.
