— Скверно, — проворчал дедушка. — Ну да ладно. Я не думаю, что это так уж важно.
Я не прислушивался к его словам. Мое внимание привлек только что вымытый пол.
— Дедушка, — укоризненно произнес я. — Вам не следует заниматься уборкой. Я сам справляюсь даже без слуг.
— Да замолчи ты со своими слугами, — огрызнулся дедушка. — Видишь ли, Джордж, тебе нужно многое объяснить, хотя я и сомневаюсь в том, что правильно делаю, затевая этот разговор именно сейчас. Возможно, твой отец справился бы с этой задачей гораздо лучше, ведь, в отличие от меня, он хорошо знает тебя, а я, честно говоря, даже не знаю, с чего начать. Ты не замечал, что мы, Декстеры, не такие как все?
— Ну… Мы прилично обеспечены.
— Я не об этом. Ну вот ты хотя бы помнишь, что в детстве попал под грузовик? Не показалось ли тебе тогда, что ты чересчур быстро выздоровел?
— Пожалуй нет, — ответил я, припоминая тот случай. — Отец сказал мне, что на Декстерах всегда все быстро заживает. — Наклонившись, я заглянул под стол. — Здесь какая-то старая одежда! Да это, кажется, костюм мистера Апшура?!
— Он оставил ее тебе, — устало пожал плечами дедушка Орви. — Послушай, мне надо уезжать, поэтому не спрашивай меня больше ни о чем, я и так опаздываю. Если вернется твой дядя Уэйн, поблагодари его от моего имени за то, что он предупредил меня о приезде мистера Апшура. Если мне случится встретить твоего отца, я передам ему привет от тебя.
Все это случилось зимой. С тех пор мне не дает покоя одно обстоятельство, и хотелось бы, чтобы дедушка поскорее вернулся и помог его разрешить.
Я так и не смог примириться с раздражительностью Люсиль и где-то в середине февраля женился на Элис. Жаль конечно, что никого из моих родных не оказалось в тот момент в городе, впрочем это было не так уж необходимо, ведь я уже достиг совершеннолетия.
Мне чертовски повезло с женитьбой. Более того, теперь я наконец-то понял, что представляем собой мы, Декстеры, и что дедушка и мистер Апшур в свое время так и не смогли мне вразумительно объяснить.
Элис очень хорошенькая и вдобавок прекрасная хозяйка, поэтому нас больше не волнует отсутствие слуг. К тому же заботы по хозяйству не дают ей возможности надолго отлучаться из дома.
Правда, с приходом весны будет все сложнее удерживать Элис на безопасном расстоянии от третьей террасы, где находятся пресловутый колодец и бак. А если она побывает там, то услышит странные звуки.
Не знаю, что можно предпринять в подобной ситуации. Может, следует все-таки откатить камень с крышки бака и дать свободу заточенному там.
Но я боюсь, что он окончательно спятил.
«Как хороша чертовка, — подумал Дэндиш, — и как восхитительно беспомощна!» Единственным ее украшением была пластиковая опознавательная ленточка, поскольку девушка только что появилась из капсулы и больше на ней ничего быть не могло.
— Ну как, проснулась? — спросил он.
Девушка даже не шевельнулась.
Дэндиш почувствовал, как возбуждение наполняет все его существо. Как она доступна и беззащитна… Сейчас кто угодно мог бы сделать с ней что угодно, и она даже пальцем не смогла бы пошевелить. Ну, соответственно, и взаимности от нее ожидать было бы глупо. Даже не прикасаясь к ней, он прекрасно знал, что кожа ее тепла и суха. Жизнь полностью вернулась в ее тело, и через несколько минут она окончательно придет в себя.
Дэндиш — а он был и капитаном, и единственным членом команды безымянного корабля, несущего лежащих в анабиозе колонистов сквозь бесконечное пустое пространство с Земли к планете далекого Солнца, обозначенной на звездных картах лишь номером, а теперь называющейся Элеонорой, — провел эти оставшиеся до пробуждения минуты не глядя на девушку, которую, как он знал, звали Силви, но с которой он никогда прежде не был знаком. Снова взглянув на нее, он увидел, что она уже пришла в себя и лежит, крепко удерживаемая в своей ледяной колыбели ремнями безопасности. Волосы у нее на голове торчали в разные стороны, а выражение лица не предвещало ничего хорошего.
— Ну, ладно же! Где ты там? А ты знаешь, чем это пахнет? — спросила она. — Представляешь, что тебе за это будет?
Дэндиш был удивлен. Удивляться он никогда не любил, поскольку это чувство всегда его пугало. Вот уже девять лет его корабль несся сквозь космические просторы. Он досыта нахлебался одиночества, и оно мало-помалу переросло в страх. Правда, на корабле находилось семьсот капсул с колонистами, но те лежали в своих ваннах с жидким гелием такие недвижимые и неизменные, что никак не могли составить приятную компанию. За пределами же корабля ближайшее человеческое существо находилось, пожалуй, никак не меньше чем в паре световых лет, если не считать какого-либо случайного, мчащегося в обратном направлении звездолета. Но и тот практически находился бы от него гораздо дальше, чем родное Солнце или Элеонора, поскольку на торможение и перемену курса, новый разгон и встречу с тем другим кораблем потребовалось бы времени вдвое больше, чем на весь полет до цели.
На корабле любой звук мог означать лишь тревогу. Поскольку на борту никого не было, любой скрежет металла или внезапный стук, пусть даже и негромкий и очень отдаленный, могли сигнализировать об опасности. И не раз Дэндишем на целые часы и даже дни овладевал ужас, терзавший его до тех пор, пока он не находил наконец лопнувшую лампу или неплотно пригнанную дверь. Со страхом относился он и к возможности пожара. Конечно, на корабле, где царили металл и стекло, пожар едва ли был возможен, но в своих кошмарах он раз за разом погибал в бушующем пламени.
— Да покажись же ты! Я хочу на тебя посмотреть, — заявила девушка.
Про себя Дэндиш отметил, что она так и не удосужилась прикрыть наготу. Как проснулась она девственно нагой, так нагой и оставалась. К этому времени, уже успев выпутаться из ремней, она выбралась из капсулы, и теперь расхаживала по залу, тщетно пытаясь обнаружить, где спрятаться.
— Ведь предупреждали же нас, — снова заговорила девушка. — Не зевайте! Опасайтесь космических дуриков! Развесите уши — горько пожалеете! В Центре Отправки нам об этом все уши прожужжали — и точно, будьте любезны — ты тут как тут. То есть где-то тут. Так где же ты? Бога ради, кончай прятаться и покажись наконец.
Она полустояла-полуплавала под углом к полу, отковыривая с губ мельчайшие чешуйки ороговевшей кожи и то и дело тревожно озираясь. Помолчав, она продолжала:
— Интересно, что за лапшу ты мне будешь вешать на уши? Небось, что-нибудь про метеор из подпространства, который насквозь прошил это корыто, и в живых остались только ты да я, и вот теперь мы до конца дней обречены падать в никуда, поэтому мне ничего не остается, как скрасить оставшиеся дни, и тому подобное, да?
