Кэрролсон подошла к ним.
— Заметили, как пахнет в коридоре? — спросила она.
Патриция и Такахаси покачали головами.
— Как перед грозой. Все время. Но озоновый слой здесь не слишком велик. Еще одна загадка.
Патриция принюхалась. Воздух был свежим, но не как перед собирающейся грозой.
— Я выросла в стране гроз, — словно оправдываясь, сказала Кэрролсон. — Это именно тот запах, все правильно.
Снова очутившись в машине, Патриция занялась с микрокомпьютером, рассчитывая объемы и массы и сводя их в небольшую таблицу.
Через час Такахаси показал на первый круг — четыре колодца, расположенных по окружности на равных расстояниях друг от друга. Каждый колодец находился в углублении диаметром около пятисот метров, в центре которого располагалось перевернутое пятнадцатиметровое блюдце цвета бронзы, подвешенное в восьми метрах над колодцем. Блюдце висело в воздухе без видимой опоры.
Машина замедлила ход возле углубления. По требованию Такахаси, прежде чем остановиться, Лейк провез их вокруг колодца. Затем все выбрались из машины и подошли к краю.
— Мы ездили сюда раз двадцать, — заметил Такахаси. — Почти проторили дорогу.
Патриция держала перед собой мультиметр. Значение пи оставалось неизменным. Она встала на колени и опустила прибор в углубление. Значение — прежнее.
— Теперь спуститесь вниз, — предложил Такахаси.
Морские пехотинцы, Фарли, Кэрролсон и Такахаси сгрудились у самого края. Патриция поморщилась.
— Еще одно посвящение? Тогда вы первый.
— Это испортит всю забаву, — объяснила Ленора. — Идите.
Патриция сделала шаг и поставила ногу на песчаный склон.
— Дальше, — поторопил Лейк.
Она вздохнула и начала спускаться. В десяти метрах от края, испытывая странное чувство, она обернулась. Ее тело располагалось совсем под другим углом к земле, чем остальные. Испытывая головокружение, Патриция попыталась выпрямиться и чуть не упала. Естественное перпендикулярное направление располагалось по-другому, однако мультиметр не фиксировал локальное искажение пространства.
Под плавающим блюдцем располагался чуть выступающий цилиндр того же цвета. Такахаси прошел по нему, демонстрируя, что это безопасно. Патриция последовала за ним, снова держа перед собой мультиметр. Никаких изменений.
— Есть какие-нибудь идеи насчет того, как держится эта тарелочка? — спросила она.
Фарли и Кэрролсон пожали плечами. Морские пехотинцы устало расселись на песке вокруг колодца.
— Это, возможно, не очень удачный вопрос, — сказал Такахаси. — Взгляните на материал, из которого сделаны блюдце и цилиндр, вблизи. Насколько мы можем утверждать, это то же вещество, что и на стенах коридора.
Патриция присела и провела рукой по поверхности цилиндра. Цвет его не был ровным. Там, казалось, виднелись какие-то красные и зеленые полоски, даже черные пятна, сливавшиеся, разделявшиеся и извивавшиеся под верхним слоем, словно черви.
— Значит, это тоже какая-то геометрия? — спросила Патриция.
— Это не материя, — сказала Кэрролсон. — Мы определили это сразу же, как обнаружили колодцы.
— Нам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли об использовании пространства в качестве строительного материала, — заметил Такахаси. Фарли утвердительно кивнула.
— Вовсе нет, — холодно бросила Патриция. — Я писала об этом четыре года назад. Если вложенные вселенные каким-то образом не переходят в одно определенное состояние, в результате непрерывных противоположных пространственных преобразований формируется барьер.
Такахаси улыбнулся, но Кэрролсон и Фарли просто вытаращили глаза.
— Итак, — сказал Такахаси, — блюдце ни на чем не держится. Оно не существует реально. Это просто имеющая форму смесь вероятностей. Вполне разумно.
— О, — только и сказала Фарли.
Лейк уселся на середине цилиндра, положив «эппл» на колени.
— Я всего лишь парень из небольшого городка в Мичигане, — сказал он, — но могу с уверенностью сказать, что оно твердое. Оно даже не скользкое.
— Верно замечено. — Патриция наклонилась и потрогала цилиндр. — Видимо, здесь нет полного разделения вероятностных состояний. Допускается некоторое взаимодействие между материей и поверхностью. — Она положила мультиметр прямо на цилиндр. Значение пи начало быстро меняться, затем стабилизировалось: «3,141487233 постоянно». — Уменьшилось, — сказала она и проверила другие константы. — Гравитационная постоянная — норма, скорость электромагнитного излучения — норма, стабильно.
— Постоянная Планка? — спросила Кэрролсон.
— То же самое. Для чего эти колодцы?
— Кольцо закрыто, так что определить, для чего оно, мы не можем.
— Через колодцы может проходить путь куда-то за пределы коридора, — сказал Такахаси. — Мы решили не выяснять, куда они ведут. Но колодцы не закупорены, и силовое поле неизвестной природы удерживает песок от попадания в центральное отверстие. Единственное, что мы можем видеть — красный свет, идущий из каждого отверстия. Мы отправили в один колодец маленький радиоуправляемый вертолет. Он не вернулся. Мы петеряли его из виду, уже в десяти метрах отсюда и решили никого за ним не посылать.
— Разумно, — заметила Ленора.
Лейк, все еще сидя, сообщил:
— Мои люди готовы отправиться так далеко, как вы пожелаете, и в любое время, когда потребуется.
— Мы ценим ваши слова, лейтенант, — сказала Кэрролсон, — но у нас хватает причин не торопиться.
— Дайте мне универсальный скафандр и оружие, пару человек в помощь…
Он усмехнулся.
— Вы действительно готовы спуститься? — недоверчиво спросила Патриция, повернувшись к офицеру.
Лейк скорчил гримасу.
— Если бы было точно известно, что там есть нечто, что стоит увидеть и исследовать, я бы пошел. Мы бы все пошли. — Морские пехотинцы дружно закивали. — Служба здесь не столь уж интересна, если не считать довольно живописной обстановки.
— Мы перекопали все вокруг. — сказал Такахаси, поднимаясь по склону, показывал расположение ям. Он поднял горсть земли и просеял ее между пальцами. — Почва во всех колодцах сухая. Никаких микроорганизмов, крупных форм, растений.
— Никаких живых существ… кроме нас, — пробормотала Фарли.
— И никакой радиации, — продолжал Такахаси. — Никаких следов необычных химических веществ. Так что, быть может, эти закрытые колодцы — просто землемерные вешки.
— Божьи отметины, — нараспев произнесла Ленора Кэрролсон.
— Колодцы все одинаковы? — спросила Патриция.
