На следующий день из леса появился оборванный парнишка на гнедой лошаденке — он ехал без седла, обходясь одной лишь веревочной уздечкой. Кли велел Корделии, Ботари и Грегору спрятаться. Он наградил паренька несколькими монетками, а Соня, престарелая племянница Кли, дала ему с собой сладких лепешек. Грегор с тоской подглядывал в окошко на уходящего мальчика.
— Дома мне сейчас показываться опасно, — объяснил почтальон Корделии. — Там, в районе пещер, уже три Фордариановы роты. — Какая-то мысль заставила его сипло захохотать. — А мальчик знает только, что старый почтовик заболел и ему нужна запасная лошадка.
— Но не стали же они допрашивать ребенка с суперпентоталом?!
— Почему не стали? Стали…
— Какие мерзавцы!
Видя ее возмущение, старик сочувственно скривил свои почерневшие от гам-листьев губы:
— Если Фордариану не удастся захватить Грегора, его затея наверняка обречена. И он это знает. Потому и готов действовать любыми методами. — Он помолчал. — Вы бы радовались, что суперпентотал пришел на смену пыткам.
Муж племянницы помог Кли оседлать гнедую и пристегнуть мешки с почтой. Почтальон поправил шляпу и сел в седло.
— Если я не буду придерживаться расписания, генерал не сможет со мной связаться, — объяснил он. — Надо ехать, а то опоздаю. Но я вернусь. Вы с мальчиком старайтесь пореже выходить из дома, миледи.
Он тряхнул поводьями, и лошадь затрусила к облетевшим деревьям, быстро сливаясь с красно-коричневой местной растительностью.
Корделии было совсем не в тягость следовать полученному совету. Большую часть времени она проводила в постели. К ней вернулась та пугающая усталость, которую она испытывала после операции. Развлечься разговорами не удавалось — горцы были столь же немногословны, как Ботари. Боятся суперпентотала, решила Корделия. Чем меньше ты знаешь, тем меньше сможешь выболтать. Правда, старуха поглядывала на своих гостей с любопытством, но никаких вопросов, кроме «есть хотите?», не задавала.
Мытье, о котором так мечтала Корделия, оказалось тут нелегкой задачей, так что, один раз приняв ванну, она больше не осмеливалась просить об этой услуге. Старики целый день носили и грели воду для нее и Грегора. Приготовление пищи требовало почти таких же трудов. Здесь и речи не было о «потяните за язычок, чтобы согреть содержимое». О технология, лучший друг женщины! (Конечно, за исключением тех случаев, когда она — технология — является в виде наставленного на тебя нейробластера.)
Но мучительнее всего была неизвестность. Что происходит на планете? Как отреагировали космические базы, покоренная Комарра? Не воспользуются ли комаррцы суматохой, чтобы устроить очередное восстание — или Фордариан застал врасплох и их тоже? «Эйрел, что ты сейчас делаешь?»
Соня хоть и не задавала вопросов, но время от времени приносила откуда-то местные сплетни. Мятежники, расположившиеся в поместье графа Петера, заканчивают поиски на дне озера. Хассадар взят, но оттуда все же выбираются беженцы, вывозили чьих-то детей, которых отправляли погостить у живущих поблизости родственников. Почти всем родственникам служащих Форкосигана удалось скрыться, кроме жены Вогти и его старенькой мамы. Их увезли куда-то на машине, а куда — никто не знал.
— И что самое странное, — добавила Соня, — они взяли Карлу Хисопи. Невозможно понять, почему. Вдова отставного армейского сержанта — зачем она им понадобилась?
У Корделии перехватило дыхание:
— А ребенка они тоже взяли?
— Ребенка? Донниа ничего не сказала о ребенке. Это, должно быть, ее внук?
Ботари, сидя у окна, точил нож. Его рука застыла. Он поднял взгляд и встретил взгляд Корделии. Лицо сержанта оставалось все таким же безучастным, он только крепко стиснул зубы, и все же сердце Корделии сжалось. Ботари недоумевающе посмотрел на свои руки, словно вдруг забыл, чем был занят, и принялся еще более решительно водить лезвием, зашипевшим на точиле, как вода на углях.
— Может… Кли принесет новости, когда вернется, — дрожащим голосом выговорила Корделия.
— Может, принесет, — с сомнением отозвалась Соня.
В назначенный срок, вечером седьмого дня, на вырубке показался старый почтальон на гнедой лошадке. За ним ехал Эстергази. Он тоже был одет по-горски и сидел на костлявой неказистой лошаденке, а не на одном из откормленных и ухоженных графских коней. Поставив лошадей в сарай, оба пошли ужинать.
Поев, они придвинули стулья к сложенному из камней очагу и начали рассказывать. Грегор тоже слушал беседу взрослых, примостившись у ног Корделии.
— Поскольку Фордариан значительно расширил район поисков, — начал Эстергази, — граф Петер с лордом Форкосиганом решили, что императору пока лучше всего оставаться в горах. Чем больше распылены силы противника, тем меньше у них шансов обнаружить Грегора.
— Люди Фордариана по-прежнему блуждают по пещерам, — вставил Кли. — Туда перебросили еще человек Двести. Но как только они соберут всех потерявшихся, то Уйдут оттуда — я слышал, что миледи они уже там найти не надеются. Завтра, ваше величество, — теперь старик обращался прямо к Грегору, — охранник Эстергази отвезет вас в новое место, очень похожее на это. Там у вас понарошку будет новое имя. А охранник Эстергази будет понарошку вашим па. Как вы думаете, у вас получится такая игра?
Грегор покрепче ухватился за юбку Корделии:
— А леди Форкосиган будет понарошку моей ма?
— Мы отвезем леди Форкосиган к лорду Форкосигану на базу Тейнери. — Увидев, что мальчик забеспокоился, Кли добавил: — Там, куда вы едете, есть пони. И козы. Леди, которая там живет, поучит вас доить коз.
Грегор все еще смотрел неуверенно, но спорить не стал, хотя на следующее утро, когда его посадили в седло позади слуги, вид у императора был разнесчастный.
— Берегите его, Эстергази, — попросила Корделия.
— Он — мой император, миледи. Я приносил ему присягу.
— Но он ведь маленький мальчик, не забывайте об этом. А титулы — это… просто мираж, который у вас всех засел в голове. Давайте так: вы будете охранять императора ради графа Петера — но заботьтесь о ребенке по имени Грегор ради меня, ладно?
Эстергази встретил ее взгляд, и голос его смягчился:
— Моему младшему четыре, миледи.
Значит, он понимает. Корделия вздохнула.
— У вас… не было известий из столицы? О вашей семье?
— Пока нет, — безрадостно ответил Эстергази.
— Я буду начеку. Сделаю, что смогу.
— Спасибо.
Он кивнул ей — не как подданный своей госпоже, а как родитель родителю. Слов больше не требовалось.
