Навигация здесь была проста. Далеко внизу под ними полюс вращения Пожирателя Всего, черной дыры, поглотившей массу трех миллионов звезд, представлял собой абсолютно черный центр медленно вращающегося раскаленного диска.
Фотофаг следовал за ними, пересекая тонкие плоскости огненно-золотых светофагов. Все они жили, чтобы потреблять свет и выделять микроволновое излучение, никому не причиняя вреда, но у некоторых — вроде того, который теперь скользил вслед за крошечным человеческим кораблем, — развился вкус к металлу: металлофаг. Он сложил свои зеркальные крылья, став угловатым и быстрым, набирая скорость.
— Адмирал нас заметил, — объявила Фирна бесстрастным тоном.
— Хорошо. В трубу. Быстро!
— Эта большая машина пришельцев догонит нас раньше.
— Тем лучше.
Когда-то, будучи здесь на экскурсии, он слушал лекцию. Ядерный огонь внутри фотофага способен переварить каркасы других машин. Его тонко отрегулированные внутренности производят чистейшие слитки любого сплава, какой только можно вообразить.
Ресурсами здесь служили масса и свет. Фотофаги потребляли свет, а лощеный маталлофаг питался ими, а если повезет, то готов съесть и человеческий кораблик, как экзотическое лакомство. Теперь он издавал крик радости мощностью во много гигагерц, преследуя их в магнитном поле нити.
— Эти магнитные сущности разумны? — спросила Фирна.
— Да, хотя и не в том смысле, какой в это слово вкладываем мы, существа с короткими мыслями. Они больше похожи на дремлющие библиотеки. — И тут его осенила идея. — Но именно их мыслительные процессы могут спасти нас.
— Как?
— Они провоцируют свое мышление с помощью электродинамических потенциалов. Я уверен, мы раздражаем их, так бесцеремонно влетев в их поле.
— Прелестно.
— Следи за этим металлофагом. Дадим ему подойти поближе, а потом увильнем от него.
Пылевые полосы, налеты, все пронизано излучением. Магнитные пряди блестят, как слоновая кость.
Он переварил бы их с наслаждением, но металлофаг не способен маневрировать так быстро, как они на своем юрком суденышке. Они проворно ввинтились в магнитные внутренности — и Адмирал последовал за ними.
— Когда эти магнитные твари среагируют?
Зеб пожал плечами.
— Скоро, опыт покажет.
— А мы…
— Приблизься к металлофагу, быстро!
— Дать ему сцапать нас?
— В этом-то и заключается идея.
Металлофаг тоже был частью хитроумно сбалансированной системы. Без него эти древние сообщества, вращающиеся вокруг Пожирателя, утратят свое разнообразие, станут монотонно примитивными, неспособными приспособиться к капризам Пожирателя. И тогда они будут обуздывать меньше энергии, захватывать меньше массы.
Металлофаг обволакивал их. Зеб внимательно следил за ним. За хищниками всегда следуют паразиты, падальщики. Здесь и там, на блестящей коже металлофага виднелись присоски и моллюски, оранжево-коричневые и желтоватые наросты, которые питались случайными обломками, избавляя металлофага от нежелательных элементов — осколков и пыли, которые могут со временем покорежить даже самый совершенный механизм.
Он приближался, стараясь дотянуться до их корабля. Сверкающий адмиральский линкор тоже прокладывал себе путь через магнитные пряди.
— Подпусти его поближе, — приказал Зеб.
— Он схватит нас!
— Верно, если Адмирал не убьет его раньше.
— У нас есть выбор, — саркастически заметила она.
Танец под давлением фотонов. Свет здесь был жидким, он лился из сверкающего грозового облака далеко внизу, в огромном диске. Этот щедрый урожай света поддерживал огромную сферу, простиравшуюся на многие сотни кубических световых лет, ее сектора и радиусы были подобны арматуре невообразимого города. Зачем я пошел в политику, спросил Зеб самого себя — в кризисные минуты он был склонен к абстракциям — когда все это так манит?
Все это, тяготеющее к сердцевине из черного небытия, огромной темной купели.
— Электродинамическая статика нарастает, — крикнула Фирна.
— А, хорошо.
— Хорошо? Мои приборы не успевают…
Металлофаг маячил уже совсем близко, протягивая гибкие щупальца.
Первый удар дошел в виде небольшой рефракции в завывающей ярости стихии. Медленная волна напряжения пробежала по магнитной нити, изгибая ее.
— Он нас поджарит!
— Не нас, — сказал он. — Мы здесь лишь пылинка. Гораздо более крупный проводник отвлечет огонь на себя.
Еще один мощный заряд. Маталлофаг выгнулся, содрогнулся и умер в бушующем пламени.
Законы электродинамики не могли иначе отнестись к приближающемуся крупному проводнику. Прекрасный, сверкающий корабль Адмирала притянул к себе разряд, осветившись рубиново-красной и желчно-зеленой вспышкой.
Мертвый, он поплыл в пространстве. Обширные поверхности металлофага и адмиральского корабля замкнули электрическую цепь нити.
— Я… Ты и вправду знаешь, что делаешь, — проговорила она слабым голосом.
— Вообще-то, нет. Я повиновался интуиции.
— Той самой, которая сделала тебя Губернатором?
— Нет, гораздо более примитивной.
Они постарались побыстрее выбраться из прозрачной нити. Она могла отреагировать новыми разрядами большей мощности.
— На том корабле все погибли? — спросила она.
— О, нет. Ты забыла физику элементарных частиц. Заряд располагается только на поверхности проводника. Электроны не проникают внутрь.
— Но почему они дрейфуют.
— Любая антенна втянет разряд внутрь, если линия активна; такова ее работа. Это все равно, что держать руку на ручке настройки радио во время грозы — рискованный поступок.
— Значит, корабль обездвижен?
— Некоторые могли стоять слишком близко к приборам.
— Тогда они…
Он пожал плечами. «Поджарились. Вопрос удачи в игре».
— А Адмирал…
— Будем считать, что ему не повезло. Но если он и остался жив, я подозреваю, что Спекулисты неодобрительно посмотрят на того, кто затеял такую грандиозную погоню и ничего не поймал.
Она засмеялась. Они плыли в величественном сиянии.
Потом она зевнула, потянулась и сказала: «У меня все затекло. Может, поищем червя, о котором ты говорил?»
Ему совершенно не нравилось так много путешествовать.
Представьте себе галактику в виде роя ярких разноцветных пчел, парящего в воздухе, как пестрый шар. Затем раздавите рой чем-нибудь прямо в полете, так, чтобы он превратился в плоский диск. У звезд нет воли, их курс и судьба теперь в руках маленьких сущностей с большими претензиями: временами люди ничем не лучше пчел. На протяжении сотни миллиардов миров богатая и древняя кровь поет и стучит в жилах. Даже в таком масштабе погоня остается погоней.
