в такие податливые камни. Трещит тонкая ткань футболки в стиснутых намертво кулаках.
– Я тебя не отпущу. Не отпущу! Хватайся за меня!
…ладони Амелии такие холодные, скользкие и липкие от крови.
– Жить… Жить…
Ронни вкладывает в одну руку Амелии горсть земли, набирает полную грудь воздуха, дышит теплом на ранку. Жадно раскрытый птичий клюв захлопывается. Кровь останавливается. Амелия открывает глаза и улыбается.
…Буро-коричневый котёнок взбегает на плечо Акеми, оттуда прыгает на надёжные, крепкие блоки старого моста. Чихает и громко протяжно чирикает.
…из-под пальцев Амелии, разминающих комочек земли, выбегает тоненькая ящерка с ярким узором на спине.
– Да-а-а-а!!! – кричит Ронни победно. – Да-а-а-а!
Облака над горизонтом приходят в движение, образуя гигантскую фигуру простоволосой женщины в развевающихся одеждах. Она улыбается странной улыбкой Мары Тейлор и поднимает руку.
– Мама! – кричи Ронни, прижимая к себе Амелию. – Мама, не уходи!
Лицо в облаках грустнеет, порыв ветра касается стриженых волос Ронни. Фигура в небесах медленно поворачивается, теряя очертания, уменьшаясь. «Ронни. Я исполнила обещание. Помни меня. Храни мою искру в своём сердце», – звучит в голове девочки голос матери.
И прежде чем исчезнуть среди облаков, женщина глядит туда, где высится недостроенный мост. В клубах тумана над водой виднеется бесплотная фигура исполинского мужчины.
«Я привела дочь на твои земли, – обращается Триединая к нему. – Исполни и ты свою часть договора. Впусти моих детей в новый мир».
По сплетённым пальцам Ронни и Амелии бегает, не боясь, ящерка…
…Мальчишка и японка, обнявшись, падают в светлую, нагретую солнцем пыль. Жиль так сильно стискивает Акеми, что той становится больно.
– Не уходи… Не уходи! Не бросай меня!!! – умоляет мальчишка, тянется к её обветренным губам, сомкнутым в скорбную прямую линию. – Родная, оглянись! Что же ты делаешь?!
Девочки возвращаются в лагерь первыми. На щеках Амелии играет румянец, глаза сияют.
– Мы хотим куша-а-ать! – сообщает она, подталкивая довольную, счастливую Ронни туда, где Ксавье организует для всех обеденный стол. – Я теперь совсем здорова! И буду есть-есть-есть!
Жиль приходит последним. Молча раскладывает на солнцепёке выстиранный спальник, забирается на дрезину и ложится на сиденье, бессильно вытянувшись во весь рост. Котёнок, чирикнув, прижимается к его боку и мгновенно засыпает.
Акеми тихо плачет в хитросплетениях вокзальных коридоров.
Бог, живущий в маленькой часовне на мосту Сен-Бенезе, тихо касается ладонью светлых волос Жиля Бойера и погружается в свои воспоминания тысячелетней давности.
– Мы приехали-и-и! Мама! Папа! Эй, мы дома!!!
Ликующий голос Амелии разносится по пустому ангару, в котором раньше был железнодорожный вокзал Азиля. Девочка первая спрыгивает с дрезины, как только та останавливается у платформы, бежит подать руку Ронни.
– Идём скорее! Э-эй, все! Мы вернули-и-сь!
Ронни робко озирается по сторонам, спускается на платформу. Пустой вокзал, в котором поскрипывает от ветра лист жести под сводами, напоминает ей о мёртвых городах. Сходство дополняет груда камней там, где была одна из стен здания.
– Дома-дома-дома! – радостно кричит Сорси, прыгая на месте.
– Почему нас никто не встречает? Все на работе, да-а-а? – растерянно дуется Амелия.
– Ещё никто не знает, что мы вернулись, – отвечает Ксавье, перетаскивая на перрон вещи. – Нас ждали, не сомневайся. Просто не знали, когда мы вернёмся.
Малышка разводит руками и направляется к выходу в город. Ронни спешит за ней, перепрыгивая через ржавые железки и куски облицовки на полу.
Жиль провожает девочек взглядом, пристраивает кота на свёрнутый спальник и поворачивается к Акеми, чтобы помочь ей спуститься с дрезины. Протягивает ей руку, но девушка спрыгивает сама. Молча забирает свою сумку, отходит в сторону.
– Жиль, помогай, – окликает мальчишку Ксавье.
– Пожалуйста, присмотри за котёнком, – просит японку Жиль.
Впятером разгрузить дрезины – дело нескольких минут. Уложив в кучу вещей на платформе последний мешок с остатками поленьев, Жиль разгибает спину, вытирает тылом кисти вспотевший лоб и слышит под ногами требовательное чириканье Сури.
– Ты всё же удрал, да? – обращается он к зверьку.
Жиль сажает котёнка на рюкзак, вскидывает ношу на плечи. Поворачивается туда, где оставил Акеми, – и не видит её. Оглядывается, ища её, – и не находит.
– Месье Фортен, Акеми не видели?
– Нет, дружок. Да здесь где-нибудь…
– Гайтан, Сорси, вы её не видели?
Парочка пожимает плечами, на лицах будто написано: «Мы её что – охранять должны?»
– Учитель?.. – Голос садится от внезапно нахлынувшего страха.
– Не видел. Тихо, Жиль. Сейчас придёт, ну что ты.
Мальчишка качает головой, прикусывает губу, боясь расплакаться.
– Я… поищу. Простите, – хрипло выговаривает он и со всех ног мчится туда, где исчезли Ронни и Амелия.
Котёнок недовольно чирикает, вцепившись в рюкзак тонкими коготками. Мальчишка толкает тяжёлую дверь всем телом, вываливается на улицу. Ронни и Амелия стоят на выщербленных ступеньках, маленькая что-то рассказывает старшей, показывая в сторону жилого квартала.
– Девочки, Акеми не видели? – выпаливает Жиль.
– Акеми уйти, – отвечает Ронни.
– Не «уйти», а убежала, – поправляет её Амелия.
Бежать за ней? Нет. Если она сбежала, не дав ему даже попрощаться, она не позволит себя догнать. Затаится за углом, запутает следы… Мальчишка садится на ступеньки, горбится, прижимая кулаки к животу. Хочется разораться, но он понимает, что это бесполезно. Только перепугает детей.
Амелия кладёт ему руки на плечи и быстро целует в покрытую шрамами щёку.
– Она сделала бы так, – заявляет малышка. – Но испугалась. Жиль, не сердись на неё, пожалуйста.
– Откуда тебе… – Голос едва слышен, словно кто-то душит мальчишку, неумолимо сжимая пальцы на горле. – Откуда знать… что сделала…
Котёнок тычется в ухо, урчит. Жиль поднимает руку, чтобы отогнать его, но в последний момент не решается. «Чёртово Мироздание… ты мне подсовываешь этого облезлика, чтобы я от Акеми отвлёкся? Обмен, да? Думаешь, это равноценно?»
Сури задевает кожу на его шее когтями, заставляя вскрикнуть. Жиль в сердцах хватает зверёнка, встряхивает за шкирку:
– Вот ты гадость! Уходи!
Котёнок шлёпается на ступеньку, испуганно таращит глаза, коротко чирикает. Ронни садится на корточки, накрывает его спинку ладонью.
– Нельзя так, Джиль. Ты чувствовать плохо, но нельзя делать плохо Сури. Это подарок Триединая. Тебе. Надо спасибо.
– Спасибо?! – По щекам Жиля текут злые бессильные слёзы, он смазывает их ладонью. – За что спасибо?
– Сури тебя любить. Он тебя не бросать, – с упрёком произносит Ронни и отворачивается.
Жиль непроизвольно задерживает взгляд на вживлённых в шею девочки металлических разъёмах. Сглатывает. Память срабатывает, как вспышка: вчера, на мосту, когда Акеми вытащила его, он что-то почувствовал под пальцами на её шее. Как раз в том же месте, где у Ронни…
– Что это у тебя? – спрашивает мальчишка, прикасаясь
