— Они основательно защищены, — прорычал Миятович. — Кто же ждал, что их будет так много?
Разведчики не сумели его предупредить. Успех атаки зависел исключительно от быстроты. Мерсейские наблюдатели по соседству с Зорей наверняка засекли отлет флота. Одни должны были доложить своим хозяевам, другие — пересчитать корабли и попытаться выяснить их цель. (Некоторые из них были изобличены и уничтожены, но не похоже, что все.) Как ни тщательно прокладывался курс, как ни пустынна была та часть космоса, куда направлялись корабли деннициан, за три недели полета след, оставленный их двигателями в гиперпространстве, был обнаружен кораблями, оказавшимися в пределах досягаемости. Такое количество чужих кораблей, прорывающихся через владения Мерсейи, не могло не вызвать появления флота.
Если Миятович хотел что-то сделать с Херейоном, он должен был добраться туда, завершить свою работу и удрать прежде, чем сможет прибыть подкрепление. Если бы его разведчики подобрались слишком близко к солнцу, местонахождение которого было, кажется, самым большим секретом Ройдхуната, они могли бы раскрыть его намерения. Он должен был попросту обрушиться во всеоружии и надеяться на лучшее.
— Мы можем их одолеть, не так ли? — спросил он.
— О да. Мы превосходим их численностью и огневой мощью. Удивительно, что они еще не отступают.
— Мерсейцы не трусы, — заметил капитан Йулинац, штурман дредноута. — Разве вы на их месте не выполнили бы приказ?
— Если бы полученные мной инструкции включали в себя разумную оговорку, что не следует сражаться в заведомо проигрышной ситуации, — да, не выполнил, — сказал Райх. — Мерсейцы ведь тоже не идиоты.
— Может, они ждут подкреплений? — предположил Миятович. Он покусывал ус и хмурился.
— Сомневаюсь, — ответил Райх. — Мы знаем, что никакие значительные силы не могут добраться до нас в ближайшее время. — Он разослал разведчиков достаточно далеко от этой звездной системы, а ведь их собственные силы уже прибыли на место. — У них должна быть та же самая информация, на основе которой они придут к такому же выводу.
Флэндри, стоявший рядом, выделяясь на их фоне своей терранской формой — бело-сине-красное рядом с индиго и серым, — откашлялся.
— Ну что же, — сказал он. — Ответ ясен. У них приказ стоять насмерть. Они ни при каких обстоятельствах не могут отступить от Херейона. В крайнем случае они должны попытаться свести к минимуму наши возможности нанести ущерб планете.
— Тупоголовая доктрина, — проворчал Райх.
— Вовсе нет — если они охраняют нечто жизненно важное, — сказал Миятович. — Что бы это могло быть?
— Мы можем попытаться взять пленных, — предложил Йулинац. Это было сказано без энтузиазма, поскольку увеличивало степень риска для его людей.
Флэндри покачал головой:
— Бесполезно. Вы разве не слышали, что я сообщил вам по дороге сюда? Никто не садился на Херейоне, кроме как по специальному разрешению, которое чертовски тяжело получить — необходимо разрешение как регионального трибуна, так и властей планеты, и перемещения строго ограничены. Я не думаю, что хотя бы один из тех, с кем мы сейчас сражаемся, приближался к планете ближе чем на расстояние астрономической единицы.
— Да, да, я слышал об этом, — сказал Йулинац. — Какое же влияние должны иметь эти существа!
— Вот почему мы напали на них, — проворчал себе в бороду господарь.
Йулинац стал смотреть на обзорный экран. Зеленая точка мигнула — крейсер еле держался против трех вражеских кораблей. Желтая точка угасла, за ней — еще одна: два корвета потеряны.
— Стоит ли это все наших потерь? — резко спросил он.
— Пока мы не можем этого сказать. — Миятович пожал плечами. — Мы можем отступить и направиться домой, зная, что нанесли урон врагу. Но тогда мы никогда не узнаем, что за возможность у нас была и чего мы навеки лишились. Мы будем продолжать.
В конце концов, главная обязанность вождя — сказать: «Да падет это на мою голову».
— Джентльмены!
Все взгляды обратились к Флэндри.
— Я предвидел подобные затруднения. Что нам нужно, так это быстрая разведка, чтобы выяснить, что же такое там, на Херейоне, и доложить. Тогда мы сможем решать.
Райх фыркнул:
— Нам нужно еще право накладывать вето на законы статистики.
— Если охрана на таком расстоянии настолько плотна, — добавил Йулинац, — каковы шансы у лучшего скоростного корабля любого военного флота подобраться поближе?
Миятович понимающе вздохнул.
— У нас есть мой корабль, — сказал Флэндри. — Он был построен не для военного флота.
— Нет, Доминик, — возразил Миятович.
— Да, Бодин, — отозвался Флэндри.
«Ватре Звезда» произвела залп. Поблизости не было ни одного врага. Никто не мог сравниться с кораблем класса «нова». Он был огромен, нес тяжелое вооружение, его двигатели были невообразимо мощными, как и его защитные поля, — корабль был предназначен скорее не для того, чтобы сражаться, а чтобы обеспечить безопасность скрытого в сердцевине корабля командного пункта. При сложившихся обстоятельствах то, что корабль дал залп с расстояния более миллиона километров, было необъяснимо. У врагов было время проследить эти ракеты и уклониться или расстрелять их на подходе.
А объяснение было таково: залп прикрывал старт «Хулигана».
Кораблик выскользнул из дока, проскочил в открывшуюся на мгновение в защитных полях дыру, похожий на посторонний взгляд на большую торпеду. На его обзорных экранах промелькнул дредноут, огромная туша с орудиями, дюзами, прожекторами, сенсорами, генераторами, люками, смотровыми куполами на фоне звезд. Ускорение заставило дредноут так быстро уменьшиться в размерах, что Йован Вимезал задохнулся, словно в рубке не было постоянной денницианской гравитации и на него навалилась перегрузка.
Флэндри, сидевший в пилотском кресле, посмотрел на показания приборов, проделал какие-то вычисления, кивнул и откинулся назад.
— Мы не приблизимся к ней раньше, чем через три четверти часа, — сказал он. — А между нами и целью ничего нет. Отдыхай пока.
Вимезал — молодой кадровый военный, лейтенант морской пехоты, двоюродный брат Козары, невыносимо похожий на нее — отстегнул ремни безопасности. Он был приглашен в рубку из вежливости. Вообще-то сейчас, при прохождении рядом с тем вражеским кораблем, по которому был выпущен залп, он должен был быть внизу со своими людьми, ободряя их, насколько это возможно в ситуации полной беспомощности, а здесь в качестве второго пилота должен находиться Чайвз. Он спросил без боязни, скорее смущенно:
