«Выпустите меня отсюда! — беззвучно кричал Бишоп.— Как мне отсюда выбраться! Выпустите!»
Его выпустили. Он был снова в комнате с четырьмя голыми стенами и единственным креслом.
Он сидел не шевелясь и думал. «Не было никакого Тэйллефера. Никто не ехал, не пел, не крутил мечом. Сказание о Тэйллефере — всего лишь выдумка какого-нибудь переписчика, который додумал историю по прошествии времени».
Но люди умирали. Израненные, они бежали, шатаясь, вниз по склону и умирали. Они падали с лошадей. Их затаптывали насмерть.
Бишоп встал, руки его дрожали. Он нетвердо зашагал в другую комнату.
— Вы будете спать, сэр? — спросил шкаф.
— Наверно,— сказал Бишоп.
— Прекрасно, сэр. Я запру дверь и погашу свет.
— Вы очень любезны.
— Обычное дело, сэр,— сказал шкаф.— Не угодно ли вам чего?
— Совершенно ничего,— сказал Бишоп.— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи,— сказал шкаф.
Утром Бишоп пошел в агентство по найму, которое оказалось в одном из углов вестибюля.
Там была только высокая, белокурая, сложенная как статуэтка девушка-кимонка, грациозности движений которой позавидовала бы любая земная красавица. Женщина, подумал Бишоп, явившаяся из какого-то классического греческого мифа, белокурая богиня во плоти. На ней не было ниспадающих свободными складками греческих одежд, но они пошли бы ей. По правде сказать, одежды на ней почти не было, и красота ее от этого только выигрывала.
— Вы новичок,— сказала она.
Бишоп кивнул.
— Я знаю о вас,— сказала она, бросив на него всего один взгляд.— Селдон Бишоп, двадцать девять земных лет.
— Да, мадам.
Она внушала раболепные чувства.
— Ваша специальность — деловая администрация.
Он уныло кивнул.
— Садитесь, пожалуйста, мистер Бишоп, и мы обо всем поговорим с вами.
Он сидел и думал: «Хорошо ли для красивой девушки быть такой рослой и крепкой? Или такой компетентной?»
— Вы хотели бы взяться за какую-нибудь работу,— сказала девушка.
— Была у меня такая мысль.
— Вы специализировались на бизнесе. Боюсь, что в этой области у нас не слишком много вакантных мест.
— Для начала я не рассчитываю на многое,— сказал ей Бишоп с приличествующей, как ему казалось, скромностью и реальной оценкой обстановки.— Я готов заняться любым делом, пока не докажу, на что способен.
— Вам придется начать с самых низов. И целые годы набираться опыта. Дело не только в навыках, но в мировоззрении, в философии.
— Мне все…
Он заколебался. Он хотел сказать, что ему все равно. Но ему не все равно. Ему совсем не все равно.
— Я потратил на учебу многие годы,— сказал он.— Я знаю…
— Кимонский бизнес?
— Разве здесь все по-иному?
— Наверно, вы в совершенстве изучили систему заключения контрактов.
— Конечно.
— На всем Кимоне не заключается ни одного контракта.
— Но…
— В контрактах нет необходимости.
— Здесь все держится на честности?
— На честности и кое на чем еще.
— На чем же?
— Вы не поймете.
— Попробуйте объяснить мне.
— Бесполезно, мистер Бишоп. Для вас это были бы понятия совершенно новые. Они связаны с поведением. С мотивами действий. На Земле побудительная причина деятельности — выгода…
— А разве здесь это роли не играет?
— Очень маленькую роль.
— Каковы же другие побудительные причины?
— Например, культурное самоусовершенствование. Можете вы представить себе, что стремление к самоусовершенствованию является таким же мощным стимулом, как и выгода?
Бишоп ответил откровенно.
— Нет, не могу,— сказал он.
— А это стимул более мощный, чем выгода. Но это еще не все. Вот деньги… Денег у нас нет. Они по рукам не ходят.
— Но деньги есть. Кредитки.
— Это сделано только для того, чтобы было удобно людям с Земли,— сказала она.— Деньги, как свидетельство богатства, понадобились нам, чтобы привлекать на работу ваших людей и оплачивать их труд… и я бы сказала, что мы оплачиваем его очень хорошо. Для этого мы сделали все, что полагается у вас. Деньги, которые мы создали, имеют силу во всей Галактике. Они обеспечены вкладами в земные банки и являются для вас законным платежным средством. Но на самом Кимоне денег в обращении нет.
— Ничего не могу понять,— выдавил из себя Бишоп.
— Конечно, не можете,— сказала девушка,— Для вас это нечто совершенно новое. Ваша культура зиждется на том, что полезность и богатство каждой личности должны иметь как бы свое физическое воплощение. Здесь мы в этом не нуждаемся. Здесь у каждой личности своя простая бухгалтерия — это он способен сделать, а это он должен делать. Он сам обо всем знает. И это всегда известно его друзьям — или партнерам по бизнесу, если хотите.
— Тогда это не бизнес,— сказал Бишоп,— Не бизнес, как я понимаю его.
— Вы совершенно правы.
— Но меня готовили для бизнеса. Я потратил…
— Годы и годы на учение. Но на земные методы ведения дел, а не на кимонские.
— Но здесь есть бизнесмены. Сотни.
— Есть ли? — спросила она с улыбкой. Она улыбалась не с превосходством, не насмешливо… просто улыбалась,— В первую очередь,— продолжала она,— вам необходимо общение с кимонцами. Осмотритесь. Вам надо дать возможность оценить наш взгляд на вещи и узнать, как и что мы делаем.
— Вот это по мне,— сказал Бишоп,— Что же мне делать?
— Иногда люди с Земли нанимаются компаньонами.
— Не думаю, чтобы это мне подошло. Наверно, надо сидеть с детишками, или читать старушкам книги, или…
— Вы умеете играть на каком-нибудь инструменте или петь?
Бишоп покачал головой.
— Писать маслом? Рисовать? Танцевать?
Ни того, ни другого, ни третьего делать он не мог.
— Может быть, вы занимаетесь боксом? — спрашивала девушка.— Иногда он вызывает интерес, если не слишком жесток.
— Вы говорите о призовой борьбе?
— Думаю, вы можете это назвать и так.
— Нет, боксом я не занимаюсь.
— Тогда у вас остается не слишком большой выбор,— сказала девушка, беря со стола какие-то бумаги.
— Может быть, я могу работать на транспорте? — спросил он.
— Транспортировка — личное дело каждого.
Конечно, она права, подумал он. Телекинез дает возможность транспортировать себя или что бы то ни было… без помощи механических средств.
— Связь,— сказал он слабым голосом,— Наверно, и с ней дело обстоит так же?
Она кивнула.
Телепатия, подумал он.
— Вы знакомы с транспортом и связью?
— С их земными разновидностями,— ответил Бишоп,— Думаю, здесь мои знания не пригодятся.
