Главное - я научился в таких случаях делать морду кирпичом. Во многом этому помогало то, что собранное мною ядро верило мне. Остальные, видя такое доверие, либо принимало его, либо по-крайней мере держало себя в узде - мало ли что мои "гвардейцы" с ними сделают. Так мы и "поддерживали" друг друга - я черпал силы в доверии и наличии ресурса в виде структуры, спаянной этим доверием, они - в крыше, которую я им "обеспечивал" - званием, документами, которые выглядели, да и были - настоящими, если бы не были выписаны самозванцами, а самое главное - той же структурой, которая всегда придет им на помощь. Народ все больше проникался чувством локтя, ощущением поддержки, которое он получал от сослуживцев, собранных в наши структуры. Для самых недоверчивых был еще один кнут - моя личная охрана. Хотя она и выполняла приказы по захвату или ликвидации некоторых людей, но там всегда были доказательства их вины - предательство, мародерство или просто подозрительное поведение, о котором докладывали сами гвардейцы. Отдавать им приказы, противоречащие человеческой логике, я пока опасался - могли и не выполнить, а то и скрутить - уже меня. Рисковать не стоило. Поэтому "кирпич" - пока наше все.
Но и структуру следовало постоянно укреплять, расширять и цементировать. В первое время приходилось много внимания уделять внешнему виду бойцов. Конечно, многие пережили разгром своих частей, вышли из окружения, да и просто помотались по лесам, поэтому сразу требовать от таких людей соблюдения внешнего вида - это было чересчур. Первые три дня они приходили в себя, отъедались, отмывались и отсыпались. Но потом - извини. Ты уже стал бойцом, тебя зачислили в штат, так что будь добр - соответствуй. Будучи гражданским, я с непониманием относился к требованиям выглядеть максимально безупречно. И только став военным руководителем, я понял, что это - одно из первейших условий к дисциплине. Расхристанный солдат внушает другим, что можно расслабиться, нести службу спустя рукава. Даже один такой солдат быстро расхолодит сотню сослуживцев. Поэтому отличный внешний вид требовал и я, а потом - и другие командиры. Ибо с таких мелочей начинается развал воинских частей, и лучше сразу приучать солдат к дисциплине на таких вот мелких и незначительных ситуациях, чтобы в более сложной боевой обстановке они не расслаблялись, а думали и выполняли приказы. Да и с гражданскими объектами все было примерно так же. Я приводил пример Нью-Йорка 80х или 90х годов, естественно, поменяв года на 30е - тогда он был чуть ли не на первом месте по числу преступлений. И новый мэр начал борьбу с того, что коммунальные службы стали закрашивать надписи, как только они появлялись, сразу же менять разбитые стекла, убирать мусор. То есть всеми силами старались держать внешний вид города на приличном уровне. И население вдруг стало меньше хулиганить - люди прочувствовали, что значит жить в чистом и спокойном городе. Да и решиться разбить стекло, когда все стекла вокруг целые, гораздо сложнее, чем когда рядом уже разбито несколько - "еще одно разбитое стекло погоды не сделает, зато весело". А вот "начинать" - всегда сложно, и многих это останавливает. Поэтому я требовал внешнего вида не только от военных, но и от города. И люди, которые к нам приходили, порой говорили, что были большие подозрения, что город уже захвачен немцами - настолько тут поддерживались чистота и порядок. Было и гордо, и стыдно.
-- ГЛАВА 8
Но нормальный внешний вид бойцов и города был достигнут не сразу, только к началу августа все вошло в колею - сержанты следили за бойцами, уличные комитеты - за состоянием улицы - дорог, домов, подъездов, сточных канав - и при необходимости давали втык коммунальным службам. В середине же июля мы получили первую вундервафлю - снайперскую винтовку. Еще в конце июня я организовал группу по изготовлению линз и, честно говоря, забыл про нее - мне надо было как-то занять народ полезной деятельностью, а всех пристроить сразу не получалось, и вместе с тем оставлять их бездеятельными тоже нехорошо - могут подумать, что новая власть не знает что делать. Вот и набрал группу оптиков-любителей и стеклодувов. А они взяли, да и сделали снайперский прицел трехкратного увеличения. Правда, он был еще мутноват, так что стрелять с ним на дистанции более пятисот метров было проблематично, но зато на этих дистанциях мы получили очень мощную снайперскую поддержку, что во многом значительно снизило наши потери в первых массовых выходах, когда народ был еще не обстрелян.
Снайперки мы делали из СВТ. К самодельным прицелам мы добавили самодельные же глушители, сошники. Глушители уменьшали звук не полностью - с двухсот метров он был слышен. Но они размазывали звук выстрела. Несколько вставленных друг в друга трубок с приваренными изнутри планками смешивали пороховые газы с окружающим воздухом - за счет турбулентности уменьшалась его скорость и энергия, а за счет охлаждения - объем, что опять же приводило к уменьшению скорости. Эти вопросы проработал инженер депо, который вполне серьезно владел теплотехникой. Я его зарядил на разработку глушителей, как только мы пришли в город - глушители нам все-равно требовались и для пистолетов, и для автоматов, ну и для винтовок. Поэтому в мастерской при депо уже в начале июля были сделаны первые образцы глушителей под разные виды оружия и боеприпасов. Главное, что газы не шли вбок - так они демаскируют позицию стрелка - взбитой пылью, резким шевелением ветвей, травы. В нашем глушителе газы шли вперед и назад, ударяясь в перегородки, переходили из внутренних объемов во внешние, одновременно подсасывая воздух. Самая внешняя трубка выпускала уже достаточно заторможенные и охлажденные газы вперед и назад. Помимо глушения, воздух еще и быстрее дожигал несгоревший порох, что уменьшало демаскировку от пламени.
Конечно же, СВТ требовала постоянного ухода, поэтому мы, собрав из подразделений бойцов, которые демонстрировали высокие показатели в стрелковой подготовке, целых три дня обучали их чистке, смазке и регулировке этой винтовки. Попросту бросали ее в грязь, песок, замазывали отработкой - и потом бойцы чистили винтовку. А сержанты и рядовые, кто уже хорошо ею овладел, проверял результаты и указывал на недостатки. Так что за неделю мы получили более тридцати "снайперов". Точнее - солдат, вооруженных "снайперскими" винтовками и как-то умеющих из них стрелять - о полноценной снайперской подготовке речи пока не шло. Но и эта команда существенно повысила наши возможности в уничтожении гитлеровких оккупантов.
Так, 20го июля к нам было сунулись какие-то фрицы на паре грузовиков, но выдвинутые посты заранее сообщили по протянутой специально для них телефонной линии, группа быстрого реагирования успела занять подготовленне позиции и расстрел гостей прошел довольно успешно - пять готовых к тому моменту снайперов отлично дострелили тех, кто не попал под первые залпы и смог выйти из под огня, не растерялся и занял оборону. То есть - снайпера уничтожили самых опытных или везучих солдат. Это, вместе с уничтожением водителей техники, офицеров и патрулей и стало их основной задачей. Сам бой был уже не первым, поэтому все косячили в меру - было два ранения и один вывих. Зато взяли тридцать винтовок, четыре пулемета, семь автоматов, три пистолета и с полсотни гранат. Ну и одну машину можно было восстановить и вторую пустить на запчасти. Неплохо. Первая существенная победа, которую мы одержали в защите нашего города. Засадные действия всем нравились. Народ уже проникся моей арифметикой и с удовольствием вел счет - новые данные о потерях немцев вывешивались на информационных стендах в центре города и народ их с удовольствием обсуждал, даже те, кто по-началу косился в нашу сторону.
