Время от времени черная кровь его прадедов пробуждалась и в нем. Тогда он исчезал на месяц-два, а потом снова возвращался, чтобы с еще большей страстностью взяться за работу.
Сейчас Бурамара и Мария бродили по окрестностям и собирали образцы растений, пораженных этой странной болезнью. Лишь они двое из всего лагеря не интересовались опалами, в то время как Крум Димов словно обезумел. Он рылся в земле с раннего утра до позднего вечера. Возвращался, валясь с ног от усталости, наскоро ужинал и засыпал, когда Мария еще рассказывала ему о своих находках. И все впустую: ни одного опала. Только глина и гравий. И Крум был среди тех, кто еще вчера завидовал Биллу Скитальцу. Один такой камешек мог бы решить дело с тем проклятым чеком.
Том Риджер спросил:
— Ну, что вы думаете?
— Ничего не думаем! — огрызнулся Скорпиончик. — Ты начальник, ты и думай!
— Сейчас я вас послушаю. А потом решу.
— Нечего решать! Раз ты милиция, будешь нас охранять, а не справишься, выберем другого.
— Споры здесь не помогут! — вмешался Крум. — А ну-ка, говорите, кто что видел, что слышал?
Присутствующие переглянулись. Пожали плечами. Тут выступил вперед один сморщенный старичок. Все звали его Пастором, так как он утверждал, что когда-то изучал богословие.
— Опалы меняют свой цвет, — почти прошептал он. — Здоров их владелец — один цвет. Болен — другой.
— Что это имеет общего с убийством! — отмахнулся от него Том.
— Как что? — оскорбился Пастор. — Вчера вечером, когда я посмотрел на опал, говорю покойному, да простит его бог: «Билл, вроде в камине краснеет что-то. На кровь вроде похоже». И вот...
— Глупости! — грубо оборвал его Том.
Но тут несколько человек шумно запротестовали:
— Никакие не глупости!
— Всем известно, что драгоценные камни могут предсказывать будущее.
— И лечат!
— У них магические свойства. Изумруд, например, лечит от ипохондрии.
— А ты-то знаешь, что такое «ипохондрия»? — с издевкой спросил его другой.
— Не важно! Важно, что лечит. Аметист предохраняет от пьянства. Бирюза приносит счастье в любви.
— А агат предохраняет от сплетен и землетрясений...
— Это что, одно и то же — сплетни и землетрясения?
— Рубин вызывает страсть, топаз — ревность, аквамарин — нежность.
— Драгоценные камни получаются из радуги.
— Нефрит защищает от удара молнии...
Тому едва удалось остановить этот бессмысленный поток высказываний.
— А какой камень предохраняет от ножа?
Люди вдруг смолкли, вспомнили, зачем они собрались. Джонни Кенгуру сказал:
— На этом месте аборигены продырявили мое одеяло копьями.
— Они не убивают ножами, — подтвердил Крум.
— Каждый убивает тем, что ему под руку подвернется.
— Не всегда. Исследованиями установлено, что англичане и бельгийцы предпочитают яд. Индусы и те, кто жили в Индии, — удушение, американцы и белые австралийцы — пистолет, американские негры и итальянцы — нож-Невольно он перехватил взгляд Джонни Кенгуру, который злобно смотрел на него. Внезапное подозрение мелькнуло у него в мозгу: Джованни же итальянец. Но прежде чем он успел как следует обдумать свое предположение, прежде чем успел сказать что-нибудь, он услышал издалека сигнал, который высвистывала Мария, да так пронзительно, как этого не мог ни один из ковбоев, которых он знал. Пять первых нот песни «Милая родина»1 давно уже стали «позывными» для болгарской молодежи, проживавшей в Аделаиде и Вирджинии. Сейчас в этом свисте не чувствовалась беззаботность благополучного возвращения, а было в нем что-то другое — явная тревога.
Крум поспешил ей навстречу.
Задыхаясь от волнения и усталости, Мария начала рассказывать:
— Мозаика! Как на фруктовых деревьях. Ее вирус поражает хлоропласты, носителей хлорофилла. Но эта мозаика не кончается несколькими пятнами, а распространяется здесь на весь лист.
— Ты видела еще где-нибудь такую? — спросил ее Крум.
— Нет.
— Почему ты тогда так уверена?
—Может быть, интуиция. Но я убеждена, что это вирус. Неизвестная, зловещая болезнь, которая распространяется с невероятной быстротой. Большинство вирусных болезней поражает только определенные растения. А другие виды остаются нетронутыми. Эта же поражает все подряд: с акации переходит на сорго, с сорго на кенгуровую траву, а оттуда на эвкалипты. А уже с них на спинифекс. Вчерашняя зеленая поляна сегодня выглядит так, словно покрыта инеем.
Мужчины, собравшиеся вокруг них, молчали с недовольным видом. Им было неудобно сказать ей, что это их нисколько не волнует. Только ее брат проговорил:
— И из-за этого вся паника?
— Не из-за этого! — заговорил Бурамара. — А из-за нападения.
— Что?
Мария объяснила вместо него:
— На нас скатился огромный камень. Хорошо, что Бурамара был рядом. Он толкнул меня в какую-то щель, и скала пронеслась над нами, а не то раздавила бы нас.
По-видимому, эта часть их путешествия ее не так волновала, и она вернулась к своему первому рассказу.
— Представляете, что может произойти, если болезнь не будет изолирована, если она с такой же скоростью будет продолжать заливать страну?
— Что в этом страшного?
Она перевела дыхание и почти выкрикнула:
— Гибель!
Крум похлопал ее по плечу.
— Увлекаешься, сестричка!
— Не увлекаюсь! Без хлорофилла нет растений, без растений нет жизни!
Бурамару также не волновала судьба земной флоры. Его больше тревожило нападение.
— Камень столкнули люди. Нарочно. Чтобы нас убить.
При этом известии Крум всполошился.
— Какие люди?
Бурамара опустил голову.
— Чернокожие!
— Ты видел их?
— Только издалека. Мне не знакомы их следы. Когда чернокожие смотрят на следы, все равно что белые смотрят на лица.
Мария рассказала, что после того, как над ними пронеслась каменная громада, они увидели, как по скале, словно серны, пробежали несколько голых аборигенов. Бурамара оставил ее в расщелине между камнями, а сам вскарабкался на скалу. Там, откуда была сброшена глыба, лежали два деревянных шеста. А вокруг были видны следы шести человек. Бурамара не стал их преследовать. Потому что боялся Радужной Змеи. Да и не было смысла гнаться на ними одному, без оружия. Он спустился со скалы, и они вместе побежали к лагерю.
Том Риджер задумчиво покачал головой.
— Значит, снова дикари! Это все та же секта «Курунгура». Они хотят всех аборигенов собрать в пустыне, чтобы в последний раз помериться силами с белыми. Похоже, что их пророки, «джинигарбы», решили, что пришло время борьбы. Ничего, мы должны им дать хороший урок! Видимо, не такими уж жестокими были наши отцы, которые охотились на дикарей, убивали их, как собак, за то, что они отравляли источники воды.
