Понадобились изоляторы. Их не было. Буров посмотрел на потолок, увидел люстру. Поставил стул на стол, забрался на него и снял плафоны. Из них получились великолепные изоляторы.
Шаховской потребовались металлические нити. Буров, не задумываясь, вынул из рояля струны и победно протянул их помощнице. Из этих же струн он сделал нужные им пружины и устроил великолепную пружинную подвеску для особо точного прибора, чтобы на нем не сказывалось дрожание морского дна вблизи действующего вулкана.
– Как вы себя чувствуете в одиночном заключении? – весело спросил он Елену Кирилловну после работы.
– Я бы не сказала, что оно одиночное, – ответила Елена Кирилловна, стеля себе на ночь на диване за ширмой.
Буров располагался в другом конце кают-компании на угловом диване, который был ему явно короток.
– Слушайте, Буров, – послышался из-за ширмы голос Шаховской. – Я бы не поверила, что буду спать с вами в одной каюте… того же самого ледокола…
– Это не каюта… – ответил Буров. – Это полевая палатка. Геологи или саперы в ней задумывались бы о соседстве друг с другом.
– Вы все-таки, Буров… настоящий! – воскликнула Шаховская.
Буров уже спал.
– А вы храпите, – с возмущением сказала она ему наутро.
– Храплю? – весело отозвался Буров. – Значит, вы мало работали вчера, если могли слушать мои ночные концерты.
И на следующий день Буров так вымотал и себя и свою помощницу, что та уже ничего ночью не слышала.
Они не поднимались на поверхность две недели, пока не подготовили эксперимент.
Во время эксперимента Елена Кирилловна надела наушники с микрофоном, как телефонистка, и каждую минуту передавала в Великую ярангу ход опыта. Проводили его под водой двое, но заочно участвовали в нем все научные сотрудники Великой яранги, включая Марию Сергеевну и приехавшего Овесяна.
Эксперимент был проведен. Результат взволновал всех.
Ядерные реакции в затонувшем судне не проходили, как не проходили они под водой в месте, где существовало прежде «Подводное солнце». Таким образом доказывалось, что морская вода и ее примеси не имеют никакого влияния на ход ядерных реакций, влияет что-то другое.
Буров держал в руках фотографию, полученную под водой в камере Вильсона, где оставался след от пролетавших элементарных частиц. Не выпуская ее, он сжал помощницу в объятиях.
– Вы понимаете, что это такое? Понимаете?
– Я понимаю, что вы сломаете мне кости.
– Видите? Какая-то сила поглощает нейтроны, не дает им разлетаться! Они не долетают до соседних атомных ядер, не могут разрушить их.
– Но вы можете. Умоляю, отпустите.
– Это же субстанция!.. Неведомая субстанция. Ее нужно поймать! Это же протовещество!
Буров казался мальчишкой, глаза его горели, волосы растрепаны, он весь словно искрился, как наэлектризованный.
А потом пришлось скучно повторять одно и то же. Веселова-Росова желала удостовериться, требовала дотошных проверок.
Буров поручил повторять опыт Лене.
– Там, где требуется упорство, непогрешимость и дотошность, незаменимы женские руки, – заявил он.
Сам Буров углубился в подготовку сложнейшего эксперимента, который поможет разгадать физическую сущность открытой субстанции. Он хотел проверить, как действуют на нее тяготение, электрическое и магнитное поля.
В Великой яранге волновались, вызывали наверх для доклада и обсуждения результатов, но Буров не хотел об этом и слышать, он должен найти самое главное. Кроме того, организмы «подводных физиков» привыкли к повышенному давлению. Смена давления могла даже вывести их из строя.
И снова «фантазер от науки» предложил неожиданное инженерное решение. Нужно определить «размещение» загадочной субстанции. Он потребовал, чтобы эпроновцы помогли ему путешествовать вместе с ледоколом по дну!..
Буров не знал, как реагировали вверху на его новую безумную, как, наверное, сказал Овесян, затею, он только настаивал, доказывал до хрипоты, требовал.
Трощенко, этот немногословный эпроновец, и капитан ледокола Терехов поддерживали его. Они заверили академика и профессора Веселову-Росову, что ледокол можно передвигать.
Это была необыкновенная операция в практике ЭПРОНа. Подводник, доставив физикам в их подводное заточение продукты, рассказывал, что понтоны скрепляют сейчас с ледоколом, судно приподнимут, и спасательный корабль с помощью стального троса станет буксировать его над дном по желанию физиков.
Буров обнял мокрого водолаза, чуть не задушил его в объятиях, потом, бодро насвистывая, принялся за подготовку задуманного опыта.
Эксперимент повторялся несколько раз по мере передвижения ледокола. Результат получался все тот же. Субстанция равномерно заполняла пространство вокруг подводного вулкана.
Тем временем Бурову удалось уплотнить субстанцию в магнитном поле.
Это уже было великим достижением! На Большой земле физики-теоретики принялись объяснять сделанное открытие, подводя под него математическую базу. Буров не ждал их выводов, он исступленно шел по намеченному пути. Он уже знал, что субстанция имеет физическую сущность, что ее может быть больше, может быть меньше. Он решил, что ее можно перенести, доставить, собрав у самого кратера вулкана.
Елена Кирилловна испугалась. Буров не должен так рисковать! Но Буров не хотел и слышать об излишней осторожности. Он решил, что доставит субстанцию в электромагнитном сосуде, сам отправится с таким сосудом в подводный рейс, поскольку корабль стал бы слитком большой мишенью для вулканических бомб. Шаховской он не позволил сопровождать себя.
Весь вечер он сооружал «электромагнитное хранилище». Лена помогала ему делать обмотку электромагнита, готовить аккумуляторы подводной электрокары, чтобы использовать их для питания электромагнита. Буров, верный себе, приспосабливал для своих целей все, что имел под рукой.
Ночью, приказав Шаховской спать, он облачился в подводный костюм и спустился в отверстие в полу кают-компании. Лена опустила за ним следом подводную электрокару и контейнер с приборами, который соединялся с ней буксирным тросом.
Но Шаховская не осталась в лаборатории. Она не хотела отпустить Бурова одного. Она быстро переоделась и нырнула за ним.
Было очень страшно в темноте трюма. Вынырнув на палубу, она успела заметить свет от прожектора Бурова. Электрокара с контейнером двигалась очень медленно. Лена смогла догнать ее и осторожно следовала за Буровым.
На всякий случай она все-таки сообщила по телефону Трощенко о предпринятом рейде. Эпроновец забеспокоился.
