Конечно, Слепак был мужик умный и понимал - Назарову он должен быть благодарным. Не случись тому проходить тогда той дорожкой, приключилась бы такая история, что сидеть Сеньке при царском режиме, и не за классовую сознательность, а по другому разряду. И все равно не мог простить. Добро бы, набив сопернику морду, сам увел бы девчонку, соловушек слушать. А так - ни себе, ни людям.
Лишь одно немного утешало. Надоевший ему хуже горькой редьки дружок Филька Комар никогда над ним не подтрунивал. Так как и сам в тот вечер лежал рядом, сваленный назаровским кулаком. Напрашивался, поддакивал из-за спины: "Не боись, Филя, мы девку как-нибудь разделим". Сам ему бы врезал за эти слова. Такому все равно: хоть Ларьку, хоть Варьку.
А кстати, кое-что изменилось. Назаров теперь простой отставной солдатик, а я как-никак председатель комбеда. И если что, так могу и власть проявить.
- Комар, - сказал Семен, - как ты думаешь, с чего это так Федька Назаров припозднился?
- Черти его знают. Может, в госпитале лежал. Может, загулял с какой-нибудь вдовушкой.
- А может, в тюрьме сидел, как активный корниловец? Или еще какая контрреволюционная причина.
Комаров сперва тупо уставился на Слепака, а потом хохотнул:
- Точно, не зря он задержался. Надо бы его поскорее сюда привести. Допросить насчет генерала Корнилова.
- Ну, Корнилов - это дело для уезда. А вот нам бы надо узнать, как он к своим старым кулацким приятелям относится, что сейчас от нашей власти в лесу прячутся. Готов ли он Советам на верность присягнуть?
- Сеня, а не сходил бы ты к нему с парой товарищей? - сказал Комар.
"Ишь ты, командиром командовать хочет", - с неудовольствием подумал Слепак.
- Ты что, думаешь, за каждым контриком председатель должен ходить самолично? Сходи-ка сам.
- Тогда и его помощнику бегать не след, - ответил Филька. - Но сходить надо. Тем более что пьяного Назарова повязать будет все же легче. Давай отрядим Топора. В напарники ему дадим бойца, чтоб был потрезвей.
- Командиры, - послышался в дверях нежный голосок. - Командиры, пойдемте водку пить.
Это была Дашка, местная поблядушка. Она прибежала на балкон, надеясь, что из командиров будет там кто-нибудь один, но ее ждало разочарование, каковое, впрочем, было недолгим.
- Ты, Сеня, внизу распорядись, - сказал Комар. - А я еще покурю.
Но курить он не стал, а взял Дашку за руку и свернул в барскую спальню, где из мебели остался только огромный диван (мужики вытащить не смогли). Все приходилось делать на ощупь - в доме было темно, освещалась лишь гостиная на первом этаже, где гулял комбед...
* * *
- Кулацкие списки составляет в нашем селе Филька Комар - грамотей великий. Раньше Фильку водкой поил - бедняк, раньше Фильку со двора гнал в шею - кулак. Полсела чохом в кулаках оказалось. Кстати, и я в этой бумажке... Два пуда зерна вывез.
- Хороши дела, - покачал головой Назаров.
- Да это еще цветочки. Пшеничка-то от нас уехала. А Слепак и Комаров остались. Усадьба барская уцелела - так они всем своим комбедом там засели. И нашей голоты туда немало потянулось, и из соседних деревень понабежало. Назвали себя Красной гвардией - один дед, что в гвардии служил, вслед им плевался. Ночью гуляют, а днем в округе порядки наводят...
За окном злобно взлаял Волчок.
- Видать, они пожаловали, - сказал Степан. - В такую пору больше некому.
- Цыц, чертов сын! - раздалось во дворе. - Зашибу!
Волчок продолжал лаять, но уже потише. Похоже, зашибли.
Через пару секунд дверь открылась. На пороге стояли двое гостей: Колька Савельев да Витька Топоров, один в шинельке, другой - в пальтишке, и оба - с красными повязками на рукаве. Лариса ойкнула и успела скрыться в соседней комнате. Гости старались держаться браво, но чувствовалось - это им не так и просто. Они и в патруль-то пошли, чтобы немножко в голове посветлело после дурного первача недавней выгонки.
- Здорово, соседи, - пробормотал Колька. Он снял картуз, и пальцы его правой руки на секунду сложились, будто для крестного знамения, но он смущенно взглянул на Топорова, после чего опустил руку. А Витька и не подумал сдернуть фуражку. Комбедовцы вошли в горницу.
Реакция сидящих была разной. Немало выпивший Степан посмотрел на них зло. Тимоха испуганно икнул. А Никита Палыч только усмехнулся:
- Здорово, обходчики. Сколько за вечер контры настреляли?
- Контра нас боится, - сказал Топор. - Контра боится, трудовой народ отдыхает. Кто спит, кто праздник празднует. Мы и заглянули на огонек да на стаканный стук. А заодно хотим узнать - какая такая радость соседям привалила...
Но Колька, приглядевшись внимательней к сидящим за столом, рявкнул пьяным баском:
- Да никак Назаров? Вот какая для радости причина. Здравствуйте, Федор Иванович.
- Здорово, - ответил Назаров.
- Поздновато ты, Федя, вернулся, - сказал Виктор Топоров. - У тебя, глядишь, вчера война кончилась, а у нас уже два месяца своя идет.
- Для меня любая закончилась. Надоело.
- А за трудовой народ в родном краю ты еще не воевал. Ладно, может, еще надумаешь. У нас войско веселое. Ни чинов, ни чищеных сапог, командира сами выбираем. Нравится - командир, не нравится - все руки подняли и коленом под зад.
- Да что вы все про сапоги да командиров, садитесь за стол, - торопливо сказала старуха. Колька благодарно икнул и сел на лавку. Следом за ним плюхнулся Топор, поставив винтовку между колен. Только тут он увидел Тимоху.
- И ты здесь? Скажи-ка еще один стишок, который от учителя-контрика узнал.
Тимоха сделал вид, что до того пьян - не ответить.
- Не боись. Ты, главное, на улице не ори, а под крышей - что хочешь. Лишь бы хозяева разрешили.
После этого он взял бутыль, в которой еще оставалось около трети содержимого, плеснул самогон в две ближайшие емкости и поискал взором стакан Назарова.
- Надо с тобой выпить, Федька. За счастливое возвращение да за нашу власть. Куда тебе плеснуть?
- Я на сегодня уже свою норму отпил, - ответил Назаров.
- Странное дело, человека четыре года не видел, а как вернулся, так не выпить.
- Сказал же, на сегодня - отпил.
- Ну, это непорядок. Я не просто Виктор Топоров, я теперь народная власть. Ты выпить обязан.
- Да ну?
- Нет, ты правду скажи. Брезгуешь мной? - уже сурово и без шутливости спросил Витька.
- Правду сказать или соврать? - ответил Назаров.
- Правду, правду! - азартно крикнул Витька Топор, чуть ли не ложась грудью на стол. - Правду скажи!
- Отчего не сказать. Брезгую.
- Ах вот как! - Топоров приподнял винтовку и хлопнул прикладом об пол, но тут же успокоился, видимо, что-то придумав.
- Хорошо же, Коля, нас с тобой здесь приветили. С благородиями на фронте, небось, шимпанское пили, а со своим братом-мужиком уже зазорно.
