Содрогнувшись всем телом, Дивер уставился в темноту, сгустившуюся вокруг мерцающего света костра.
На пятый день после того, как к ним присоединился Тиг, они двигались в направлении Уилксборо. Теперь они вошли в ритм, и никто уже не испытывал той усталости, которую они почувствовали на третий день. Теперь им не было так страшно, как раньше. Несколько раз Тиг уходил вперед, на разведку. Быстро возвращаясь назад, он заставлял их сворачивать с дороги. Но это была уже не автострада, и им часто удавалось пробираться сквозь кустарник, даже не разбирая тележек. Лишь для того, чтобы пересечь 77-ю автодорогу, им пришлось разобрать тележки. Чаще всего они шли пешком, двигаясь след в след друг за другом.
Как то раз, когда они прятались в кустарнике, Мари, поддавшись уговорам Роны, выглянула из зарослей и увидела всадников, которые проезжали мимо. Судя по всему, это была шайка отъявленных негодяев. Кроме того, Мари показалось, что к седлу одного из них были прикреплены три человеческих головы. Она вздрогнула, когда поняла, что это головы чернокожих.
— Фуражиры, — успокоил ее Тиг. Но Мари ему не поверила, она была не так наивна, как многие считали. Итак, спустя пять дней после того, как они вышли из Уинстона, Мари, страдая от жары и усталости, захотела немного развлечься. Она без зазрения совести решила отыграться на Роне.
— Ты положила на него глаз, — сказала Мари.
— Вовсе нет, — оскорбленно возразила Рона. Эти подозрения не могли ее не задеть.
— Ты повторяешь его имя во сне.
— Значит, это были кошмары.
—Даже сейчас, когда ты улыбнулась, ты подумала о нем.
— Вот и нет. К тому же я и не улыбалась.
— Тогда как ты узнала, о ком я говорю?
— Ты потрясающая стерва, вот ты кто! — воскликнула Рона.
— Не говори при мне таких слов, — сказала Мари. Она хотела уязвить свою собеседницу, а вышло совсем наоборот.
— Не веди себя как стерва, и никто тебя так не назовет, — парировала Рона.
— По крайней мере, я не сохну по убийцам, — сказала Мари, нанося ответный удар.
— Он не убийца.
— Он сам признался.
— У него были на то веские основания.
— Неужели?
— Они часто его мучили.
— Он так говорит?
— Просто я это знаю.
— Убийство — это смертный грех, — сказала Мари. — Тиг обречен на вечные муки в аду, так что ты и не мечтай выйти за него замуж.
— Закрой рот! У меня и в мыслях нет выходить за него замуж!
— К тому же он белый и не мормон, и он никогда, никогда, никогда не пойдет с тобой в Храм.
— А, может быть, мне до этого нет дела.
— Если тебе нет дела до Храма, зачем же ты идешь в Юту?
Рона как-то странно на нее посмотрела:
— До Храма дело не дойдет.
Мари не знала, как отнестись к этим словам, и не хотела выяснять, что Рона имела в виду. Тем не менее она все еще испытывала подлое желание уязвить свою подругу. Поэтому она завела старую пластинку.
— Он обязательно попадет в ад.
— Нет, не попадет! — с этими словами Рона так толкнула Мари, что та чуть было не опустилась на пятую точку.
— Эй!
— Что здесь происходит?! — это был, конечно, брат Дивер. Никто из белых никогда бы не стал их ругать. — Наши дела и без того плохи, а тут еще вы набрасываетесь друг на друга.
— Я на нее не набрасывалась, — возразила Мари.
— Она сказала, что Тиг попадет в ад!
Мари почувствовала, как рука брата Дивера опустилась на ее шею.
— Господь судья душам человеческим, — мягко сказал он.
Мари попыталась высвободиться. Ей было уже восемнадцать, и она вышла из возраста, когда взрослые могут в любой момент схватить ребенка.
— Так вот, Мари, если ты не можешь не осуждать, то думаю, что тебе лучше научиться держать язык за зубами. Ты поняла меня, девочка?
Ей наконец удалось освободиться.
— Вы не имеете права указывать черной девушке, что ей делать! — сказала она настолько громко, что ее услышали остальные.
— Поучайте своих белых крошек, а меня оставьте в покое!
Она поняла, что наговорила массу гадостей, и сожалела об этом. Но все же ей удалось заставить его замолчать и оставить ее в покое. Разве не этого она хотела? Кроме того, он женился на белой женщине, а это было равносильно утверждению, что все черные женщины никуда не годятся. Ну и чего он этим добился? Всех их застрелили вместе с другими белыми мормонами, когда сам он находился в А&Т, куда белые солдаты-христиане не осмелились войти. Только по этой причине он хотел, чтобы она простила Тигу то, что он является убийцей. Он сам чувствовал себя убийцей, так как, будучи черным, остался в живых, тогда как его жену и детишек расстреляли и зарыли бульдозером в общую могилу на автостоянке. Он хотел, чтобы все вокруг были хорошими и прощали друг друга. Она знала Закон Божий, разве не так? Она не просто посещала воскресную школу мормонов, она постоянно штудировала учение и знала, что искупление за муки Христа не требует того, чтобы они погибли насильственной смертью. Впрочем, от ее жестоких слов его лицо осунулось, словно он вот-вот умрет. Она уже готова была извиниться, но как раз в этот момент они услышали стук копыт, а потом на них обрушился весь этот кошмар.
Бандиты подъехали к обочине дороги. Они не спешили, словно были уверены в том, что им ничего не угрожает. Должно быть, они приблизились уже после того, как Тиг отправился в разведку. Их было только двое, и поначалу Мари еще надеялась на то, что они сочтут их группу слишком многочисленной и оставят в покое. Но бандиты, быстро оценив обстановку, действовали без промедлений. Они вытащили свои ружья еще до того, как вышли на 421-ю дорогу.
— Мы не хотим вам зла, — сказал брат Дивер или, точнее, только начал говорить эти слова, когда один из бандитов спешился, и наотмашь ударив Дивера пистолетом по лицу, сбил его с ног.
— Толкать здесь речи будем мы, — сказал бандит, — и только мы, усекли? Всем лечь на живот.
— Посмотри-ка, Зак, как у них насчет баб, если, конечно, ты не больно жалостливый.
— Вон та блондиночка...
— Убери от нее свои лапы, — крикнул Пит. Он попытался было подняться. Разбойник с длинной бородой, что был повыше ростом, пнул его с такой силой, что, казалось, голова Пита сейчас оторвется от шеи.
— Она будет на десерт, — сказал высокий. — А в качестве основного блюда у нас будет вот это черное мясо.
Мари подумала, что уже вряд ли сможет испугаться сильнее, чем уже испугалась, но когда холодное дуло дробовика уперлось ей в лоб и придавило к земле, она первый раз в жизни испытала не просто страх, а настоящий ужас.
— Прошу вас, — прошептала Рона.
— Теперь, сладкая, лежи спокойно и не двигайся пока я раздеваю тебя. И раздвинь для папочки свои ножки пошире, а то Зак снесет твоей подружке голову.
