– Я покинул ВР четыре минуты назад, – начал Малинин. – Два объекта проникли в Зону Стабильности «Остров». Они вошли через «кроличью нору» в секторе АМ-3. Судя по всему, проникновение не является предумышленным. Рядом с ними сейчас находится экспериментальный шатун «Адский Желудок».
Щуро глубоко вздохнул. Это всегда нервирует – когда приходится суетиться по таким мелочам. Пускай и принципиальным.
– Что это за объекты? – спросил он, и по его высокому лбу поползли морщины.
– Первый – в аватаре класса Джирджис, живучесть в настоящий момент сравнительно низкая, но вообще очень ловкий черт. Второй – лейтенант сетевой полиции. Аватар класса Гильгамеш. Этот тоже не промах. Полицейский преследует первого. Наверное, есть за что.
Щуро был невысок, и тело его могло бы показаться почти тучным, если бы не мастерски сшитая тройка. Искусство итальянского кутюрье, воплощенное в неброском, но шикарном твидовом костюме, маскировало недостатки фигуры, скрывало животик и делало Стального Венедикта – как за глаза называли его сотрудники – почти стройным. Он подошел к Малинину и, пристально глядя в глаза последнему, спросил:
– Личности объектов установлены? Малинин, не выдержав тяжелого взгляда начальника, смешался и зачастил:
– Это очень долгая процедура. Незаконная. Сервер с базой данных ООН в данный момент нам не доступен.
– Знаю, – перебил его Щуро, не скрывая раздражения.
– К тому же я еще не успел выяснить, я только что вышел.
Стальной Венедикт продолжал сверлить взглядом референта, по вискам которого потекли струйки холодного пота.
– Личности установить, объекты уничтожить, – такова была резолюция президента ВИН.
Малинин поднял руки в упреждающем жесте:
– Но ведь один из них полицейский. А личные дела полицейских…
Щуро зловеще усмехнулся.
– Через два дня не будет никаких полицейских, – сказал он, и его массивное тело упало в кресло, услужливо подкатившееся сзади.
Кости вновь застучали по доске. Бросок принадлежал Пьеро, который был полностью согласен с боссом.
Болтовня «Веселого Бадци» была первым, что услышал Августин, придя в себя под полифертиловым куполом капсулы.
Голова его раскалывалась от нечеловеческой боли, кровь стучала в висках. Но хуже всего была чудовищная жажда – пересохший язык едва ворочался во рту.
Анекдота он не запомнил – слова, доносящиеся из речевого синтезатора, казались чем-то совершенно нереальным, бессмысленным, нечеловеческим.
Он не понимал, что произошло. Почему он выжил в Утгарде? Почему вернулся? Почему помнит так много? Почему на капсуле не горит роковой знак УС, «убийство до смерти», или хотя бы «временное убийство»? И куда, в конце концов, подевался этот весельчак Локи, его Тень, его папа (при этом воспоминании Августина передернуло – папаша, вглюченный ему в голову глючным Утгардом, был удивительно похож на его настоящего отца, Бориса Михайловича Деппа) и персонажи еще полутора десятков виртуальных миражей, которые запомнились не так отчетливо?
Вопросов было больше, чем волос на лобке Сэми, и последняя метафора с японским колоритом немного приободрила уставшего душой и телом Августина.
Показно кряхтя, он приподнялся на локте и осмотрелся, привыкая к привычному миру, сотворенному Богом из Логоса, протонов и электрино, а не господином Олафом Триггвассоном из американских комиксов, нейронных импульсов и нанокомпьютерных технологий.
Собственно, привыкать было не к чему – за окнами была глухая ночь, в комнате тоже стояла непроглядная тьма.
Августин вполголоса выругался – громче было бы слишком болезненно для его бедной головы. Почему, почему в десять часов теплым июньским вечером в центре Москвы так темно, почему в окно не бьют огни большого города?
Ответом ему послужило глухое утробное ворчанье. И в этом ворчанье что-то было не так.
– Сэр Томас? – спросил Августин у темноты несколько более настороженно, чем обычно хозяин обращается к своему псу, пусть даже такому внушительному, как ньюфаундленд.
Темнота ответила леденящим душу воем, какой может издавать только очень голодное, истосковавшееся по пище существо. И это существо тосковало явно не по травке и молочку.
Августин почувствовал, как дрожит и расползается раскисший папирус реальности под первыми же прикосновениями цепких пальцев критического сознания. Он похлопал себя по бокам и ощутил грубую ткань английского походного костюма – базовой одежды морфа «Робин Гуд». Ага.
«Ага», – мысленно повторил он только для того, чтобы не заорать благим матом, не захныкать, как до смерти перепуганный ребенок.
Августин быстро вскочил на ноги, выхватил из колчана стрелу, привычным движением сдернул с плеча лук и выстрелил в темноту на слух.
Раздался разъяренный рев, темноту разорвала яркая вспышка, и в ее свете Августин увидел человекоподобный силуэт, скорчившийся от боли.
В том, что это Локи, Августин без всяких там здравых размышлений не сомневался ни секунды и удивлялся лишь, почему тот позволил ему до сих пор оставаться в живых.
Он достал еще одну стрелу в решимости до конца защищать свою виртуальную жизнь и – не дай Бог – реальный рассудок.
– Упрямый ты, фараон, твою мать! – к своему величайшему удивлению, услышал Августин весьма миролюбивое замечание Локи. – Я тебе только что жизнь спас, а ты мне за это третий глаз выбил. Гляди!
Под потолком комнаты вспыхнула и заколыхалась яркая зеленая медуза, «светляк» из стандартного магического комплекта аватаров класса Джирджис.
В зеленых сполохах Августин увидел, что помещение, в котором он находится, не имеет ничего общего с его московской квартирой, но это его не удивило. Он был поражен совсем другим.
На полу, у ног Локи, во лбу которого еще подрагивало оперение его иоменской стрелы, медленно растворялась уничтоженная до смерти субстанция. Выглядела она настолько необычно, что Августин машинально подмигнул в ее сторону, по привычке посылая запрос в полицейскую базу данных по аватарам и морфам. Будь они в Митгарде, Голос Неба тотчас лее сообщил бы ему всю необходимую информацию. Но в Утгарде Голоса Неба не услышишь, разве только здесь есть иное Небо и иной Голос.
– Можешь мигать хоть до выключения, – язвительно заметил Локи, – все равно такого не сыщешь. Дрянь была совершенно отпетая, а уж выла так, что у меня чуть уши не лопнули.
– Так это был не ты? – пробормотал Августин, медленно опуская лук.
– Нет, – только и успел сказать Локи.
Тишина комнаты внезапно взорвалась оглушительным грохотом. Там, где только что возвышалась колоритная фигура Локи, взвился гудящий вихрь огня.
