Идти надо было налево, туда же, куда свернул Сухарев. Пиджачная его спина обнаружилась метрах в двадцати, там лампы не горели вовсе. Каблучки мисс Гладких щёлкали позади как пистолетные выстрелы, выбивая из стен короткое эхо. 'Что доктор имел в виду, когда говорил, мол, Аристотель меня подправит? Лучше бы это оказалось досужим трёпом'.
Сухарев дождался, пока остальные подойдут ближе, и нажал кнопку справа от сдвижной двери.
Стальная плита скользнула в паз со слякотным шелестом. Комната напоминала обычный офис и оборудована была вполне современно: светящийся нанодиодный потолок, три сетевых терминала на столах - новые, не чета тем реликтам, которые инспектор видел в холле корпуса Галилео. Три стены молочно-белые, одна почему-то чёрная, глянцевая, как будто и не стена, а огромный, от пола до потолка, экран. Окно во тьму.
- Это вы называете пещерой?
- Это предбанник. Пещера там, - доктор указал на тёмную перегородку. Володе почудилось шевеление во мраке, и он подошёл ближе, вгляделся. 'Нет там ничего'.
Но Сухарев, возясь с настенным пультом, обронил: 'Так вы ничего не увидите. Сейчас', - надо думать, исподтишка следил за чужаком. Пискнул зуммер, Володя вздрогнул от неожиданности, - не пустой экран был теперь перед ним, а стеклянная перегородка.
- Кто это? - спросил он, рассматривая человека на больничной кушетке.
- Вы хотели увидеть Яна?
'Нехорошо улыбается Андрей Николаевич. Но это как раз не странно, инспектора уважать ему не за что'.
- Я хотел не увидеть Яна, а увидеться с ним. Это не совсем одно и тоже. И поговорить с ним хотел, если вы не возражаете.
- Возражаю, - ответил заместитель директора, надменно задрав подбородок.
- Это ещё почему? Объяснитесь, - потребовал инспектор, следя краем глаза за Инной. Похоже, та беседой не интересовалась. Вошла и тут же уселась за терминал. Клавиатуру не трогала.
- Но Владимир... кхе-хм! - вмешался Синявский, - простите, как ваше отчество?
- Давайте договоримся, что его у меня нет.
- Давайте, - обескуражено согласился доктор, - Влади... Нет, я так не могу, неудобно разговаривать. Я тогда буду вас называть Владимиром Владимировичем.
- Владимировым, - вставил, криво ухмыляясь, Сухарев.
'Они решили меня позлить? Ну-ну'.
- Владимир Владимирович, я ведь говорил вам, что с Яном - хм-м! - беседовать бесполезно. Кроме того, это опасно для психики.
- Ничего, я попытаюсь пережить.
- Для психики Яна, я хотел сказать. Представьте, вы просыпаетесь, чувствуя себя четырёхлетним мальчишкой, встаёте и видите в зеркале...
- Хотите сказать, он просто спит? - усомнился Володя. Человек на кушетке походил на мертвеца. Ярчайший свет прямо в лицо, а он хоть бы шевельнулся. 'Лежит, как на столе в морге. И правда ли вообще, что это Горин?'
- Это аппаратный сон, - скучно пояснил Синявский, правильно истолковав вопрос. - У него сейчас если под ухом - кхе! - из шестидюймового орудия грохнуть, не проснётся. Да и нельзя его будить, видите ли...
- Андрюша! - возбуждённо пискнула Инна. - Вот она где, нашлась! Так и думала, что она там.
'О ком разговор? Этот не сразу отреагировал, сначала одарил меня взглядом. Как кинжалом сунул. А, понятно, это о Берсеньевой. Сухарев хотел скрыть от меня, а Инна не дала. Прекрасно!'. Грех не воспользоваться моментом, что инспектор и сделал, - спросил:
- Где она?
Инна, уступая место за терминалом начальнику, ответила с видимым удовольствием:
- В Энрико Ферми.
- Это верхний корпус? Что там? - спросил Владимир, пытаясь одновременно разобрать, что пишет Сухарев, и что ему отвечают.
- Бигбрейн, - ответила Инна. - Лаборатория матлингвистов. Светлана Васильевна у себя.
А на терминале:
'Света, мы у Яна. Нужна помощь. Надо определить...' - успел разобрать инспектор, потом строчки рывком уехали за экран, остался хвост ответа Берсеньевой: '...этим и занимаюсь'.
Андрей Николаевич обернулся, перехватил взгляд инспектора, скривил губы и снова уткнулся в терминал.
'Чужой мои читает письма', - прочёл его сообщение Володя, и поморщился, припомнив, что там дальше по тексту.
'Пусть', - коротко ответила Светлана Васильевна.
'Может, тогда голосом?' - спросил заместитель директора.
Вместо ответа в углу экрана возникло окно, в нем - подсвеченное лицо Берсеньевой.
- Потому что всё равно Владим Владимыч рядом, как раз у меня за спиной, - поспешил предупредить Сухарев.
- Владим кто? - рассеянно переспросила Светлана Васильевна. Видно было, нечто занимает её куда больше разговора.
- А, вот вы о ком! - сказала она, отвлёкшись на миг, и снова вернувшись к неведомому занятию. - Господин инспектор, моё почтение.
- Светлана Васильевна, - произнёс официальным тоном Владимир, - я должен задать вам несколько вопросов.
- Вопросов и даже несколько? Вам придётся подождать, я очень занята.
- Но избранная вами линия поведения...
- Бросает тень на мою репутацию? Пусть. Есть вещи поважнее вашего мнения обо мне и о моём поведении. Мне действительно некогда, память Яна важнее.
'Как Сухарев на неё пялится!' - заметил мимоходом Володя, и сказал:
- Разговор не займёт много времени, давайте я зайду к вам, если вам действительно некогда.
- Не зайдёте, - отрезала Берсеньева. - И не только вы. Никто не зайдёт к Аристотелю, пока я не решу, что можно.
'Она снова между делом что-то выстукивает. Клавиши трещат, в микрофон слышно'. Внезапно инспектора осенило: 'Память Яна, она сказала! Сухарев спрашивал её, она ответила, что как раз этим занята. Они сделали новый скан!'
- И что там, в скане? - быстро спросил он.
Андрей Николаевич втянул голову в плечи. Не справился с собой.
- Та-ам?.. - протянула Светлана, не поворачивая головы. - В скане? В сканах, вы хотели сказать. Шум маловразумительный, но есть островки. Слышите, Андрей? Понимаете, что это значит? Изолированные области. И кроме них - регуляризованные тёмные массивы, с которыми и так всё ясно. Кажется, я поняла, что произошло. Поэтому никто, кроме меня, не подойдёт к 'Аристо', пока не закончу расшифровку и не построю инварианты преобразования.
- Вы закрыли доступ к массивам? - спросил Сухарев, растягивая слова, как будто не верил.
- Да, - ответила Берсеньева. Окно с её изображением исчезло.
'Поговорили, - подумал Володя, изучая застывший лик Андрея Николаевича. - Она довела идола до полной одеревенелости. Ну-ка, я его шевельну'.
- Вас лишили доступа к телу, господин заместитель директора?
И без того рельефный лик идола стал ещё рельефнее - поползли вверх брови.
- К телу? - удивился он и непроизвольно глянул туда, где лежал Ян. - Не к телу, а к расшифровкам скана памяти. И не ко всем фрагментам расшифровок, а к части. И не лишили доступа, а запретили что-то менять. И не только мне, а и всем нам.
