— В своем последнем слове я бы хотела тщательно проанализировать обвинения. В частности, все, что говорилось против меня в первый день, не имело никакого отношения к обвинению; подобное нарушение, как я полагаю, было осознанно допущено судьей Накамурой вопреки статьям кодекса колонии, определяющим проведение разбирательства по серьезным делам…
— Миссис Уэйкфилд, — раздраженным голосом перебил ее Накамура. — Я уже говорил вам на этой неделе, что не стану терпеть неуважения к себе. Еще одно подобное замечание, и я лишу вас слова.
— В тот день обвинение пыталось осудить мое сексуальное поведение, очевидно, делающее меня лицом, заинтересованным в политических заговорах. Дамы и господа, я охотно обсужу со всеми вами в частном порядке обстоятельства, связанные с зачатием каждого из моих шестерых детей. Однако моя половая жизнь, бывшая, настоящая или даже будущая, не имеет никакого отношения к суду. Первый день разбирательства был потрачен впустую, если только эти сплетни не развлекли вас.
На заполненной до отказа галерее захихикали, но охрана торопливо успокоила толпу.
— Следующая группа свидетелей обвинения, — продолжала Николь, — потратила много дней, обвиняя моего мужа в бунтарской деятельности. Я с готовностью признаю, что являюсь женой Ричарда Уэйкфилда, но суд сейчас не решает, виновен он или нет, — вы должны решить, виновна ли я сама.
— Обвинение предположило, что мои подрывные действия начались с участия в той самой видеозаписи, которая, собственно, и способствовала основанию колонии. Признаюсь, я действительно помогала готовить видеопередачу с Рамы на Землю, но категорически отрицаю, что «вступила в сговор с инопланетянами» или помогала им создавать этот космический корабль, каким-то образом нарушив при этом интересы моих собратьев-землян.
— Да, я принимала участие в создании видеопередачи. Так я заявила вчера, когда согласилась на перекрестный допрос — у меня не оставалось иного выбора. Моя семья и я находились тогда во власти разума, куда более мощного, чем человеческий. У нас были основания полагать, что отказ в содействии повлечет за собой наказание.
Николь возвратилась к столу защиты и отпила воды. А потом вновь повернулась к суду.
— Итак, остается два возможных источника обвинения меня в подстрекательских действиях — показания моей дочери Кэти и та странная аудиозапись, склеенная из обрывков моих фраз… разговоров с членами моей семьи, которую вы прослушали вчера утром.
— Все вы прекрасно знаете, насколько легко можно сфальсифицировать подобные записи и воспользоваться ими в своих целях. Оба этих аудиотехника, занимающие к тому же ключевые посты, признали вчера, что сотни часов выслушивали разговоры между мной и моими детьми, прежде чем сумели состряпать тридцатиминутную запись, послужившую в качестве «основного свидетельства обвинения»… но даже восемнадцать секунд в ней не были взяты из одного разговора. Сказать, что подобная запись не выдерживает никакой критики, пожалуй, слишком мало.
— При всем уважении к показаниям моей дочери Кэти Уэйкфилд и к великому своему огорчению должна заявить, что она неоднократно допускала откровенную ложь. Я не только не знала о предположительно нелегальной деятельности своего мужа Ричарда, но и никогда не помогала ему ни в чем предосудительном.
— Вы помните, что при перекрестном допросе Кэти была вынуждена уступить фактам, неоднократно отказывалась от прежних показаний и наконец упала в обморок на месте свидетеля. Судья тогда сообщил вам, что моя дочь находится в душевном смятении и вы должны игнорировать заявления, сделанные ею в эмоциональном состоянии во время беседы со мной. Я прошу вас вспомнить каждое слово, произнесенное Кэти… не только когда она отвечала на вопросы прокурора, но и когда я пыталась выяснить у нее конкретные даты и места подстрекательских действий, приписываемых мне.
Николь приблизилась к судьям в последний раз, поочередно поглядев на каждого из них.
— Итак, вы должны решить, на чьей стороне истина. Я стою перед вами с нелегким сердцем, ведь вся последовательность предъявленных обвинений не может послужить причиной для осуждения. Я служила колонии и человечеству — и невиновна ни в чем. И та Сила или Разум, что правит в этой удивительной Вселенной, знает этот факт, невзирая на приговор вашего суда.
За окном быстро темнело. Николь в задумчивости прислонилась к стене, гадая, не эта ли ночь окажется последней в ее жизни. Она невольно поежилась. После объявления приговора каждую ночь Николь ложилась спать, ожидая смерти на следующее утро.
Гарсиа принесла обед, как только стемнело. Пища оказалась много лучше, чем в последние несколько дней. Медленно пережевывая жареную рыбу, Николь вспоминала события пяти лет, прошедших с тех пор, как она и ее семья встречали первый разведывательный отряд с «Пинты». «Что же у нас случилось не так? — спросила себя Николь. — Какие фундаментальные ошибки мы допустили?»
Она могла слышать умом голос Ричарда. Вечно недоверчивый циник Ричард еще в конце первого года предположил, что Новый Эдем слишком хорош для людей. «Мы постепенно разрушаем его, как и все на Земле, — говорил он. — Это наш генетический багаж. Ты знаешь его: жадность, агрессивность и интеллект ящерицы; подобную тяжесть не одолеть ни просвещением, ни образованием. Погляди на героев О'Тула: Иисуса Христа и того молодого итальянского святого, Микеля Сиенского. Их убили, поскольку они считали, что люди должны попытаться стать чем-то большим… а не жить как разумные шимпанзе».
«Но здесь, в Новом Эдеме, — подумала Николь, — мы могли устроить себе лучший мир. Здесь были созданы все условия для жизни. Ведь вокруг нас неопровержимое свидетельство того, что во Вселенной существует интеллект, далеко превосходящий наш собственный. Уже это должно было создать среду, в которой…»
Она доела рыбу и придвинула к себе небольшой шоколадный пудинг. Николь улыбнулась, вспоминая, как любил Ричард шоколад. «Мне так не хватает его. В особенности его умных речей».
Николь вздрогнула, услышав шаги, приближавшиеся по коридору к ее камере. Холодок страха пробежал по ее телу. Вошли двое молодых людей с фонарями. На обоих была форма специальной полиции Накамуры.
Мужчины вошли в камеру очень деловито. Они не стали представляться. Старший, которому было за тридцать, быстро извлек документы и приступил к чтению.
— Николь де Жарден-Уэйкфилд, вы были обвинены в подстрекательских действиях и будете казнены завтра утром в 8:00. Завтрак вам подадут в 6:30, через 10 минут после рассвета. В 7:30 мы придем за вами, чтобы отвести к месту, где будет произведена казнь. Вас привяжут к электрическому стулу в 7:58, ток будет подан точно через 2 минуты… У вас есть какие-нибудь вопросы?
