СПАРЛИНГ: Может ли флаер, а лучше — флаеры, которые прилетят за нами, нести самодельные бомбы? Ясно, что противник атакует большой массой, пытаясь достичь стен и пробиться благодаря численному превосходству. Сбросить бомбы в их гущу — мне даже думать об этом противно, но придумай другой вариант.
ХЭНШОУ: Ты уверен, что это поможет?
СПАРЛИНГ: Нет. Но мы ничего лучше не смогли придумать.
ХЭНШОУ: Уг-гу. Дайте-ка я подумаю. Наша взрывчатка сейчас заперта, но — м-м-м, придется составить заговор, как вы предлагали, и посоветоваться с надежными людьми, и… Вы несколько дней можете подождать?
СПАРЛИНГ: Мы полагали, что нам придется это сделать.
ХЭНШОУ: Мы будет оставаться на связи. Как насчет того, что я вызывал бы вас ежедневно — ну, скажем, в полдень?
СПАРЛИНГ: Звучит разумно.
ХЭНШОУ: Начнем с завтрашнего дня.
СПАРЛИНГ: А теперь лучше попрощаться.
ХЭНШОУ: До завтра. Джилл, я не могу сказать, как тебе сочувствую.
ДЖИЛЛ: Все в порядке, Бог. Давайте продолжим. И спасем то, для чего они оба жили.
Щелчок.
Полминуты прошло в молчании. Потом Хэншоу добавил:
— Для чего живет вся Примавера. Попробуете подавить попытки помощи на фоне этих новостей — получите бунт. Дежерин кивнул. Он был оглушен и опустошен.
— Все, что вам нужно сделать, — сказал Хэншоу, — это не реагировать слишком бурно на историю со складом. Укажите в рапорте, что вы воздерживаетесь от действий на время расследования. Штаб согласится, что это разумная политика, я в этом уверен. Мы думаем, что сможем организовать экспедицию примерно за пять дней. А потом мы готовы слушать музыку на своих похоронах.
Решение не пришло к Дежерину озарением. Он осознал его как нечто, что уже все время присутствовало в нем, как эмбрион, а теперь вдруг распрямилось и наполнило его силой и спокойствием.
— Нет, — сказал он. — Нет необходимости откладывать.
— Что вы имеете в виду?
— Полечу я, в самолете Космофлота. Куда эффективнее, не говоря уже о том, что безопаснее, в случае внезапного ухудшения погоды. Завтра во время вашего вызова я буду здесь, и мы договоримся.
— Что значит «эффективнее»? Вы говорили, что не можете ввязываться в битву.
— Я могу выполнить спасательную операцию, поскольку частью моей задачи является улучшение отношений Космофлота с общественностью. Ведь нет необходимости в присутствии мисс Конуэй и мистера Спарлинга при нанесении удара вашими бомбардировщиками?
Хэншоу внимательно посмотрел на Дежерина и лишь потом спросил:
— Вы полетите сами и один?
— Да. Чтобы сохранить благоразумие.
— Понимаю. — Мэр поднялся на ноги и протянул ему руку. — О'кей, Юрий. Как насчет пива?
Утром накануне встречи Спарлинг и Джилл объявили, что опять хотят уйти с ночевкой. Иннукрат внимательно на них посмотрела;
— Для чего? — спросила она.
— Ты знаешь, что моя работа — изучать животных, — ответила Джилл. — Мы хотим понаблюдать тех, что активны в темноте.
— Ага. И все-таки… — Жена Арнанака вздохнула. — У вас изменилось поведение. Хотела бы я получше знать вашу породу, чтобы понять, как и почему. Однако я это вижу и по вашей речи слышу. — Она раздула ноздри. — Я это чую, как запах.
Джилл была захвачена врасплох. Спарлинг бросился на выручку:
— Ты права. Битва за Порт-Pya идет давно и уже могла закончиться. У нас там друзья. Ты не боишься за тех, кто тебе дорог, и не ждешь от них вестей? Пусть даже и дурных, но все лучше, чем неизвестность?
— Мы так похожи? — очень спокойно сказала Иннук-рат. — Тогда идите, куда хотите. У меня, к счастью, есть работа, которая не дает мне очень сильно задумываться.
Она отмерила им щедрый запас местной еды и их специального питания.
Когда они уже были в пути, Джилл сказала:
— Я думала, я фанатик (начинающий). А сейчас я чувствую себя предателем.
— Не надо, — сказал Спарлинг. — Никто из живых не может быть так верен, как ты. Но нельзя быть верным всему на свете.
«Как я недавно обнаружил, Рода, — мелькнула мысль. — А завтра я должен встретиться с тобой, с тобой, которая не переставала меня любить. И я должен сделать это без наручников на руках. Не потому ли я надеюсь, что моя сумасшедшая затея выгорит?» Он коснулся охотничьего ножа, который он, как и Джилл, носил с собой. «Почему эта идея стукнула мне в голову сразу же, когда Дежерин нам сказал? Не в том ли дело, что этот любительский заговор бомбистов может доставить нам столько хлопот, что любовь отойдет на задний план?»
Он посмотрел на профиль Джилл, позавидовал ее целеустремленности, а потом сказал себе: «Брось терзаться! Дурацкое занятие в эти последние часы вдвоем».
Потом они говорили мало, потому что карабкаться пришлось долго и трудно. Когда они увидели место своего назначения, они одновременно произнесли его название и засмеялись этому совпадению. Оно должно было удовлетворять нескольким условиям: быть далеко от Улу, быть легко обнаруживаемым и таким, чтобы там мог сесть самолет. Другие места были удобнее, но здесь они могли спокойно провести вечер.
Растительность в Валеннене была истощена не холодом, а сушью. Эволюция в Старкленде гораздо лучше приучила 't-жизнь к таким условиям. На месте их лагеря красный и желтый лес на километры отступил перед растениями другой формы, с голубыми листьями, бахромчатыми и кожистыми на ощупь. В отдалении росли кусты, еще дальше — деревья. Но там, где огромным выступом выдавались горы (народ Улу называл этот выступ Огузок Арнанака в присутствии оверлинга), с южной стороны образовалась затененная низменность. Из-под ног бил родник. Рядом с ним возвышались темно-бронзовые стволы феникса, чья развесистая крона давала дополнительную тень.
Почва была покрыта лазурным дерном, и в нем огоньками вспыхивали там и сям ярко-оранжевые вроде бы цветы. На запад плато простиралось далеко, и взгляд не встречал препятствий до самой Стены Мира.
Люди припали к воде и пили, пили. Спарлинг почувствовал привкус железа в долгожданной прохладе воды, а больше всего — щеку Джилл рядом со своей, заметил длинную светлую прядь в струе ручья. Напившись, они устроились в тени багрянца и золота. Странно было, что почва ничем не пахнет — человеческие носы не улавливали ее запаха, — но все равно оба дышали всей грудью, ощущая усталость тела после трудной дороги.
— У-ух, — сказала Джилл. — Посидим немножко, пусть усталость потом выйдет.
Спарлинг ласкал ее взглядом, выбирая слова:
