Кикаха пожал плечами и заметил, что десятитысячелетней женщине следует быть выше этих человеческих условностей. Она не огрызнулась, лишь тихо спросила:
— Летим прямо сейчас? Или сегодня можем отдохнуть?
Его удивила уступчивость женщины. Это было не то, чего он ожидал бы от Властелина. Уже который раз Анана продемонстрировала эластичность и гибкость сознания, реалистический взгляд на жизнь. Она признавала, что это его мир, который ему знаком намного лучше, чем ей. Она оценила его ловкость и признала, что он обладает огромной способностью к выживанию. Однако истинные чувства к нему она скрывала.
Анана, вероятно, собиралась поладить с Кикахой ради своего блага и отвязаться от него, если он станет помехой. Такую позицию он не мог осудить. До сих пор они достаточно гладко действовали вместе, но и только. Она ясно дала ему понять, что никогда не станет заниматься с ним любовью.
— Я тоже не отказался бы отдохнуть, — сказал он. — Но думаю, что среди хровака мы будем в большей безопасности. Мы можем спрятать это судно в пещере недалеко от деревни, а пока станем там жить, можем поговорить с моим народом. Я планирую использовать своих соплеменников против Колокольников, если они захотят. А они захотят, они любят подраться.
Вскоре после этого Анана заметила мигающий на приборном щитке огонек.
— Другой аэролет пытается вызвать нас, — сказала она. — Хотя, возможно, запрос идет из штаб-квартиры во дворце Джадавина. Они, должно быть, встревожены, что не получили своевременного сообщения.
— Я бы прибег к обману, поговорив с ними, но недостаточно бегло говорю на языке Властелинов, чтобы одурачить их, — размышлял вслух Кикаха. — Могла бы попробовать и ты, но женским голосом их не обманешь. Так что пусть себе мигает. Меня беспокоит другое обстоятельство: у Колокольников есть какое-нибудь средство выследить этот аэролет?
— Только если мы будем несколько минут передавать сообщения, — уверенно сказала она. — Или аэролет окажется в поле зрения. Это мои машины, я оборудовала их некоторыми защитными устройствами, но не слишком многочисленными .
— Да, но не забывай, что они собрали аппаратуру из четырех дворцов, — возразил он. — Вольфа, твоего, Нимстоула и Джудубры. Они могут привезти эту аппаратуру и снарядить свои аэролеты.
Анана заявила, что если бы они это сделали, то установили бы аппаратуру и на этом аэролете. Она зевнула и приготовилась вздремнуть. Кикаха заорал, что она проспала уже двенадцать часов и ей следует пошевелить своей прекрасной задницей. Если они хотят выжить, то им лучше включиться в работу и поторапливаться, вопил он, употребляя множество грубых выражений и переходов на личность.
Анана признала, что он прав. Это удивило его, но не сняло настороженности. Она села в кресло пилота, надела ремни безопасности и сообщила, что готова.
Машина скользнула вдоль поверхности горы, а затем направилась к краю уровня, держась в нескольких футах над неровной поверхностью местности. Ей потребовалось два часа, чтобы выбраться с хребта, и к тому времени они оказались на кромке монолита, на котором располагался Индейский уровень. Каменный утес почти вертикально уходил на высоту более тридцати километров. У его подножия находился Океанос, который не был океаном, а морем, имевшим форму кольца, опоясывающего монолит и нигде не достигавшего больше трех миль в ширину.
По другую сторону Океаноса находилась полностью видимая с этой высоты полоса суши, тянувшаяся вокруг нижнего яруса планеты. Полоса достигала пятидесяти миль в поперечнике, но отсюда, с края монолита, она выглядела тонкой, как нить. На ее сравнительно гладкой, заросшей лесом поверхности жили человеческие существа, получеловеческие создания и сказочные звери. Многие из них были продуктами биолаборатории Джадавина, обязанными ему своим долголетием и своей немеркнувшей юностью. Там обитали водяные и русалки, козлоногие и козлорогие сатиры, фавны, маленькие кентавры и другие создания, Джадавин создал существ, похожих на персонажи из древнегреческой мифологии. Полоса являлась своего рода Раем — Садом Эдема с добавлением множества инопланетных и иновселенных черт.
По другую сторону полосы сада находился край дна этого мира. Кикаха несколько раз бывал там, как он выражался, «на каникулах», а однажды был загнан ужасными гворлами, хотевшими убить его из-за рога Шамбаримена. Его на веревке выбросили за край, он висел и чувствовал волнение и страх: зеленая бездна внизу, под планетой, ничего кроме зеленого неба и ощущения, что он будет падать вечно, если веревка оборвется.
Кикаха рассказал об этом Анане и заметил:
— Мы могли бы спрятаться на нижнем ярусе надолго. Это великолепное место — никаких войн, никаких кровопролитий, помимо расквашенного иногда носа. Оно предназначено для чувственных удовольствий безо всяких интеллектуальных изысков. К сожалению, через несколько недель можно почувствовать такую тоску, что невольно станешь алкоголиком или наркоманом... Короче, прятаться там бессмысленно, потому что Колокольники в конечном итоге доберутся и туда, а к тому времени они могут стать намного сильнее.
— Можешь быть в этом уверен, — подтвердила Анана. — Они начнут создавать новых Колокольников. Я полагаю, что в одном из дворцов найдется пригодное для этого оборудование. В моем-то нет, но...
— У Вольфа есть, — ответил он. — Но Колокольнику потребуется десять лет, чтобы стать достаточно зрелым и образованным и занять свое место в обществе Колокольников, верно? Между тем их численность ограничивается первоначальными пятью десятками. Я хочу сказать, сорока шестью.
— Сорок шесть или пятьдесят, но они не остановятся, пока не захватят в плен или не убьют нас, троих Властелинов и тебя. Я сомневаюсь, что до тех пор они рискнут вторгнуться в какие-то новые вселенные. Они загнали всех нас в угол в этом мире и будут продолжать охоту, пока не доберутся до нас.
— Или пока мы не расправимся с ними, — добавил Кикаха.
Она улыбнулась:
— Вот это мне в тебе нравится. Желала бы я, чтобы ты был Властелином. Тогда бы...
Он не попросил ее уточнить детали и велел ей направить машину так, чтобы слететь вниз с монолита. Когда они снизились, то увидели, что казавшаяся гладкой поверхность во многих местах разломана. Там имелись карнизы и выступы, обеспечивающие проходы для множества знакомых и незнакомых созданий. Имелись и трещины, которые иногда расширялись и становились сравнительно большими долинами. В долинах текли ручьи, из отверстий в крутых скалах вырывались водопады, была даже река шириной в полмили, с ревом выплескивающаяся из большой пещеры в конце долины, а затем падавшая с края в плескавшееся в двадцати двух километрах ниже море.
