— Что вы делаете? — вскричал Мирр, шокированный столь бездумным уничтожением того, о чем он думал уже не иначе, как о произведениях искусства.
— Они нам больше не понадобятся, — сказал Стряпкинс. — Прекрасная была идея — обернуть газету вокруг кучки барахла… Действительно, как проще всего украсть танк? Нагрузить на него кучу дерьма и увезти! Но вы могли испачкать ее! — Уважительно и бережно он разгладил газету, присмотрелся к ней поближе и перевел потрясенный взгляд на Мирра. — Мне показалось, что кто-то ел на ней пирог со свининой!
— Никогда! — выдавил из себя онемевший было Мирр.
— Конечно! Никто в здравом уме не станет осквернять новехонькую, лазерной печати газету выпуска 2292-го года… — Стряпкинс бросил на Мирра взгляд заговорщика. — Давненько мне не приходилось держать в руках столь хорошо сохранившийся экземпляр… создается такое впечатление, что вы воспользовались экстравертором и съездили за ней в прошлое.
— Но это же запрещено законом! — Мирр подмигнул, желая создать у антиквара впечатление, что он — бесценный источник контрабанды. Ход мысленных процессов коллекционера был ему непонятен, но теперь, когда ситуация прояснилась, Мирр намеревался выжать из нее все возможное.
— Послушайте, мистер Стряпкинс, не будете ли вы так…
— Зови меня Регги, ладно?
— О'кей, Регги… я — Войнан… нельзя ли нам потолковать в кабинете с глазу на глаз? Я не очень уютно чувствую себя в таком, с позволения сказать, одеянии.
Остро сознавая, сколь тонки его ноги, Мирр мужественно перенес тщательный визуальный осмотр.
— Я как раз хотел спросить тебя об этом. Ведь я должен вести дела осторожно, верно? Так где же твои штаны, Войнан?
— Ну, — напрягся Мирр в поисках подходящего ответа, — ты ведь знаешь, как это бывает…
Стряпкинс просиял:
— Понял! Ни слова больше об этом, Войнан!
— Не буду! — уверил его Мирр.
— Муж вернулся в самый неподходящий момент, и тебе пришлось смываться, старый ты похотливый кролик! — Стряпкинс дружески хлопнул Мирра по плечу. — Теперь я могу признаться тебе в этом, Войнан, но когда ты ворвался сюда в этом халате, воняя этим ужасным розовым дезодорантом, я уж подумал, что ты…
— Да как ты мог!
— Все в порядке — теперь-то я знаю, каков ты жеребец!
Мирр отрешенно кивнул; его одолела новая, тревожная мысль. Он не чувствовал в себе никакого интереса к противоположному полу, и это было не совсем обычно для здорового молодого человека, больше месяца не общающегося с женщинами. «Это все усталость виновата», — решил он, отмахиваясь от воспоминаний о том, как его товарищи по Легиону — несмотря на усталость и скудное пропитание — проводили короткие перерывы между боями, планируя предстоящие оргии. Все еще хмурясь, он прошествовал вслед за Стряпкинсом в кабинет за стойкой.
— Где бы мне разжиться кое-какой одежонкой? — спросил он. — За ценой не постою.
— Ателье «Десять монет» как раз за углом. Я попрошу кого-нибудь сбегать туда и принести костюм и все, что к нему нужно.
— «Десять монет»? Неплохо!
— Скорее всего это будет сотня — инфляция, сам понимаешь. — Стряпкинс отвернулся, бросив последний ироничный взгляд на ноги Мирра. — Ты и в самом деле старый вонючий похотливый кролик, Войнан!
— Что ты все твердишь одно и то же! — ответил Мирр несколько раздраженно, не желая, чтобы ему напоминали о тех жутких преступлениях, которые он, возможно, совершил в прошлом.
Случайно взгляд его упал на электронный календарь, показывавший дату: 6 сентября 2386 года. Яркие красные цифры расплылись, потом вдруг резко и отчетливо сфокусировались. Если календарь не врет, машина времени в одном из своих затухающих колебаний, о которых говорил профессор Леже, забросила его в день за два месяца до того, как он вступил в Космический Легион!!!
Колени Мирра ослабели, когда он с почти суеверным ужасом осознал, что его таинственный двойник живет и здравствует сейчас в какой-нибудь части Галактики, греша напропалую и планируя все более ужасные преступления, приведшие его в конце концов на призывной пункт Легиона. От этой мысли Мирр, считавший, что привык к ударам судьбы, впал в полное замешательство.
— Так я звоню в ателье, — сказал Стряпкинс, подсаживаясь к телефону.
— Сейчас мы тебя экипируем!
— Спасибо, — думая о другом, пробормотал Мирр. — Кстати, календарь у тебя правильный?
— Ты что, не знаешь, какой сегодня день?
— Я много путешествовал в последнее время и совсем запутался в поясах и зонах.
— Этот календарь определяет любое время! Хочешь узнать, какой день сейчас на Земле? Пожалуйста… восьмое ноября.
Колени Мирра окончательно сдали и он тяжело рухнул на ближайший стул. Через два дня, в Портербурге, у дверей призывного пункта Легиона, он может встретить единственного во всей Вселенной человека, который ответит на все его вопросы.
Ночной сон в удобной гостиничной постели, чувство, что он чист, сыт, одет соответственно моде и к тому же с деньгами в кармане — все это должно было бы улучшить настроение Мирра, когда отправился в космопорт Пионер-сити.
Вместо этого мозг его с новой энергией выискивал намеки на ненормальность. С тоской вспоминал он теперь случай с дочерью профессора Леже и машиной времени. Он, Войнан Мирр, считавший, что смерть от пули предпочтительней путешествия во времени, сознательно бросился в машину времени, уворачиваясь от женских объятий. Единственное, что его немного подбадривало, так это то, что упомянутая женщина более всего напоминала двухметрового диаметра бланманже безо всяких моральных принципов… Не исключено, что Мирр повел бы себя иначе, будь она молода, стройна и красива.
Шагая сквозь ясное осеннее утро, Мирр решил проверить себя, провожая долгим упорным взглядом каждую привлекательную девушку, замеченную им в толпе. Вид некоторых из них вызывал у него приятные эстетические чувства, но к его разочарованию, он не ощущал ничего, что должен был бы чувствовать недавний член жестокого и влюбчивого солдатского братства.
Эксперимент закончился быстро и неожиданно. Взволнованный его результатами Мирр не заметил, что одну из девиц сопровождает тяжеловес с бычьей шеей и, судя по всему, характером собственника. Тяжеловес развернулся и попытался схватить Мирра за воротник, но проворство, приобретенное в дюжине войн, на этот раз выручило его из ситуации, чреватой осложнениями. Мирр твердо решил больше не привлекать к себе внимания.
Вступить в Легион он должен только послезавтра — значит, его еще не разыскивают как дезертира. Не успел он еще наделать и глупостей, навлекших на него в будущем бесчисленные неприятности, так что бояться вроде бы нечего.
