Гражданский космопорт оказался дальше, чем следовало из объяснений портье, и Мирр решил остановить проезжающее мимо такси. Желтый автомобиль притормозил у тротуара, и окно его скользнуло вниз, явив взору Мирра траурный образ Трева, водителя, на голову которого это самое стекло рухнет месяц спустя.
Мирр инстинктивно прикрылся руками и зашипел:
— Убирайся! Оставь меня, наконец, в покое!
Лицо Трева дернулось от негодования, и он, ругаясь себе под нос, уехал.
Вконец расстроенный этой встречей, Мирр с каменным выражением на лице за десять минут дошагал до космопорта. Его удивило, что космопорт больше всего напоминает стадион и даже окружен похожими на трибуны зданиями. Так много кораблей прибывало и улетало одновременно, что воздух над лужайкой казался темным облаком, состоящим из мерцающих очертаний звездолетов. Сначала Мирр подумал о том, как трудно, наверное, управлять этим хаотичным движением, но потом заметил, что траектории кораблей постоянно пересекают одна другую и вспомнил, что если они не могут находиться в двух разных местах одновременно, то и столкнуться не могут.
Мирр одобрительно кивнул, признав, что как бы отвратительно эти кубические корабли ни выглядели в сравнении с воображаемыми сверкающими иглами, они представляют собой прекрасное средство передвижения.
Купив в кассе за четыреста монет билет в один конец на Землю, он вышел на просторную террасу, с которой открывался захватывающий вид на летное поле. Вытягивая шею, чтобы вобрать в себя побольше пейзажа, он начал пробираться сквозь толпу к барьеру, у которого располагались таможенные мониторы, и уже почти достиг его, но тут краем глаза заметил знакомые бронзовые отблески. Он обернулся и увидел двух оскаров, спокойно шагающих среди скопления пассажиров и зевак.
Первой мыслью Мирра было — бежать! Ноги его по собственной инициативе уже сделали необходимые подготовительные движения, но рассудок победил. Бегущий человек неизбежно привлечет к себе внимание, и к тому же он не успел еще ни в чем провиниться. Он не мог сказать, эти ли самые оскары погонятся за ним через месяц — если уж эта парочка так похожа друг на друга, то и остальные такие же — но главным было то, что сегодня девятое ноября, и поэтому дезертирство из Легиона, бегство из «Голубой лягушки», гнусный эпизод в кинотеатре — ничего этого еще не случилось. Даже если оскары способны читать чужие мысли, они не станут наказывать его за несовершенные преступления. Он вытащил из пачки самоприкуривающуюся сигарету, вдохнул в нее жизнь и постарался принять рассеянный вид.
Оскары спокойно продолжали свое шествие. Люди почтительно уступали им дорогу, но в остальном почти не обращали на них внимания. Отчаянно завидуя им, Мирр постарался не думать о своих преступлениях, и быстро обнаружил, что решение не думать о чем-то производит совершенно обратный эффект.
В надежде придать себе совсем уж невинный вид, Мирр попытался засвистеть, но забыл, что легкие его полны сигаретного дыма, и вместо свиста зашелся лающим кашлем, по громкости не уступающим реву моржа. Стоящие поблизости вздрогнули и обратили на него полные сочувствия взгляды.
Оскары тоже повернули к нему головы и остановились.
Не поднимая глаз, Мирр чаще запыхал сигаретой. «Я не виновен, — твердил его охваченный паникой разум, — я не делал всех этих ужасных вещей!»
Головы оскаров медленно повернулись, и они посмотрели друг другу в глаза. Беззвучное совещание длилось несколько секунд, потом оба кивнули и решительно зашагали в направлении Мирра, которому так хотелось показать, что он ничего не боится, что нервы его сдали, только когда оскары подошли вплотную. Увернувшись от вытянутых бронзовых рук, он бросился в единственном свободном направлении — на летное поле. Подогреваемый страхом, он перемахнул через полутораметровый барьер и устремился в запутанные переулки, образованные корпусами приземлившихся звездолетов. Грохот и треск рвущегося металла за его спиной подсказали Мирру, что оскары, как это всегда было характерно для них, решили пробежать прямо сквозь барьер. Их тяжелые шаги приближались с каждой микросекундой.
Прямо перед собой Мирр увидел темный прямоугольник — вход в корабль. Он метнулся внутрь и захлопнул тяжелую стальную дверь. К его облегчению замок сработал автоматически. Очутившись под защитой бронированного корпуса, Мирр нетвердой походкой добрался до единственного кресла в напоминающей рубку управления каюте и рухнул в него. Шумно дыша и стараясь унять дрожь в конечностях, он огляделся и задумался, что же делать дальше Однако этот мысленный процесс, так и не успев толком начаться, был прерван самым громким из всех когда-либо слышанных Мирром звуков, и в то же самое мгновение на только что захлопнутой им двери появилось вздутие размером с суповую тарелку.
Мирр застыл от ужаса, поняв, что один из оскаров ударил в дверь кулаком и почти ухитрился пробить ее! Запихнув пальцы в рот, Мирр уставился на искореженный металл. Если бы оскар догадался ударить поближе к замку, дверь непременно открылась бы.
«Может быть, — соображал он, хватаясь за последнюю надежду, — оскары не вполне разумны? Что если интеллект — их слабое место, ахиллесова пята? Если так, то как можно этим воспользоваться? Как…»
Силу его мысли превзошел новый удар, оставивший еще одно вздутие на двери. Насмотревшись на него, Мирр решил, что оскарам интеллект ни к чему
— они и так неуязвимы. Прощаясь мысленно с жизнью, он развернул кресло к наклонной, приборной панели, у которой оказывается сидел. Перед глазами его прошла какая-то странная рябь, мозг закололо тонюсенькими иголочками, и на несколько мгновений он увидел скопище приборов и рычагов как бы глазами другого человека. Он легко провел рукой по двум рядам тумблеров, нажал большую красную кнопку и двинул вверх главный штурвал.
Стена перед ним стала прозрачной, и Мирр увидел сквозь нее, как уменьшаются далеко внизу здания космопорта. Голубое небо почернело, и через мгновение на зачарованного Мирра уже смотрели колючие, враждебные звезды.
Корабль летел с такой скоростью, что можно было заметить, как звезды меняют свой цвет. Завороженный этим зрелищем, Мирр наблюдал, как яркие точки проплывают мимо, — чтобы произвести такой эффект, пришло ему в голову, корабль должен мчаться, как вампир из преисподней. Он не имел ни малейшего представления, куда направляется. То, что он еще раз успешно вырвался из лап оскаров, явно имевших на него зуб, было, конечно, здорово, но теперь ему угрожала новая опасность: навеки затеряться в бездонном космосе. Мирр уже почти уверил себя, что судьба никогда не оставит его в покое и что, сколько бы катастроф он ни избежал, впереди его ждет новая, не менее разрушительная.
