Они смотрели на нее.
— Электрический свет — не ответ, Стю Редман. И рации — не ответ, Ральф Брентнер. Социология не покончит с этим, Глен Бейтман. И ты, раскаивающийся в том, что навсегда осталось в прошлом, не предотвратишь этого, Ларри Андервуд. И твой мальчик-младенец тоже не остановит этого, Фрэн Голдсмит. Взошла дурная луна. И вам нечего предложить Богу.
Она посмотрела на каждого из них по очереди.
— Бог рассудит так, как Ему угодно. Вы — не гончары, а лишь глина. Может статься, человек на западе — то колесо, которое раздавит вас. Мне не дано знать.
Слеза — поразительная для этого умирающего бескровного тела — выкатилась из ее левого глаза и скатилась по щеке вниз.
— Матушка, что мы должны делать? — спросил Ральф.
— Пододвиньтесь ближе, вы все. У меня мало времени. Я ухожу домой, на небеса, и никогда на свете не было человека, готового к этому лучше меня. Придвиньтесь ближе.
Ральф уселся на краешек кровати. Ларри и Глен встали у ее ног. Фрэн поднялась с гримасой боли, и Стю подтащил ее кресло к Ральфу. Она снова уселась в него и стиснула его руку своими холодными пальцами.
— Бог собрал вас вместе, ребята, не для того, чтобы вы создавали комитет или сообщество, — сказала она. — Он привел вас сюда лишь затем, чтобы послать вас дальше, на поиск. Он хочет, чтобы вы попытались уничтожить этого Темного Князя, этого Человека Края Земли.
Пульсирующая тишина. В тишине Матушка Абагейл вздохнула.
— Я думала, Ник поведет вас, но Он забрал Ника — хотя мне кажется, не весь Ник пока исчез. Нет, не весь. Но вести должен ты, Стюарт. А если Ему будет угодно забрать Стю, тогда ты должен вести, Ларри. А если Он заберет тебя, черед падет на Ральфа.
— Похоже, и меня потащат за собой, — начал было Глен. — Что…
— Вести? — холодно осведомилась Фрэн. — Вести? Куда вести?..
— На запад, куда же еще, малютка, — сказала Матушка Абагейл. — На запад. Ты не идешь. Только эти четверо.
— Нет! — Она вскочила на ноги, невзирая на боль. — Что вы такое говорите? Что они вчетвером просто должны отдать себя ему в руки? Они — сердце, душа и плоть Свободной Зоны? — Глаза ее сверкали. — Чтобы он распял их на крестах, а следующим летом просто заявился сюда и убил всех? Я не дам своему мужу принести себя в жертву твоему Богу-убийце. Насрать на Него!
— Фрэнни! — задохнулся Стю.
— Бог-убийца! Бог-убийца! — выкрикивала она. — Миллионы… может быть, миллиарды погибли от эпидемии. И еще миллионы после. Мы даже не знаем, будут ли жить дети. Ему что, еще мало? Это что, должно продолжаться и продолжаться, пока на земле не останутся лишь крысы и тараканы? Он не Бог. Он демон, и ты — Его ведьма.
— Прекрати, Фрэнни.
— Без проблем. Я закончила. Я хочу уйти. Отвези меня домой, Стю. Не в больницу, а домой.
— Мы выслушаем то, что она должна сказать.
— Отлично. Ты послушаешь за нас обоих. Я ухожу.
— Малютка.
— Не называй меня так!
Ладонь старухи поднялась и сомкнулась вокруг запястья Фрэн. Фрэн застыла. Ее глаза закрылись. Голова откинулась назад.
— Не надо… Не на-надо… О БОЖЕ МОЙ… СТЮ…
— Стой! Стой! — взревел Стю. — Что ты с ней делаешь?
Матушка Абагейл не ответила. Мгновение растянулось, превратившись, казалось, в вечность, а потом старуха отпустила ее.
Медленно, как в тумане Фрэн принялась массировать запястье, за которое держалась Матушка Абагейл, хотя на нем не было видно ни красного кружочка, ни вмятины, которые свидетельствовали бы о том, что его сдавили. Неожиданно глаза Фрэн широко распахнулись.
— Детка? — тревожно спросил Стю.
— Прошла, — пробормотала Фрэн.
— О чем… о чем она говорит? — Стю оглядел остальных тревожным взглядом. Глен лишь покачал головой. Лицо его было белым, напряженным, но не потрясенным.
— Боль… Растяжение. Боль в спине. Она прошла. — Фрэн ошарашенно посмотрела на Стю. — Она совсем прошла. Смотри. — Она наклонилась и дотронулась до пальцев ног — один раз, второй. Потом наклонилась в третий раз и твердо уперлась ладонями в пол, не сгибая коленей.
Она выпрямилась и встретилась взглядом с Матушкой Абагейл.
— Это что, взятка от твоего Бога? Потому что, если так, то Он может забрать свою милость обратно. Пусть лучше у меня останется боль, но вместе со Стю.
— Бог не раздает взяток, детка, — прошептала Матушка Абагейл. — Он просто подает знаки и позволяет людям истолковывать их так, как они пожелают.
— Стю не пойдет на запад, — сказала Фрэн, но теперь она казалась сбитой с толку и напуганной.
— Сядь, — сказал Стю. — Мы выслушаем то, что она должна сказать.
Сраженная, потерянная, ничего не понимающая, Фрэн села. Ее руки продолжали ощупывать поясницу.
— Вы должны идти на запад, — прошептала Матушка Абагейл. — Вы не должны брать с собой ни еды, ни воды. Вы должны идти сегодня же, в той одежде, которая на вас. Вы должны идти пешком. Мне дано знать, что один из вас не дойдет до места назначения, но я не знаю, кому суждено это. Мне дано знать, что остальных приведут к этому человеку Флаггу, который вовсе не человек, а сверхъестественное создание. Я не знаю, будет ли на то воля Божья, чтобы вы одолели его. Я не знаю, будет ли на то воля Божья, чтобы вы когда-нибудь еще увидели Боулдер. Это мне видеть не дано. Но он в Лас-Вегасе, и вы должны идти туда, и там вы свершите свое противостояние. Вы пойдете, и вы не споткнетесь в пути, потому что с вами будет Вечная Рука Господа Бога Пресвятого, чтобы опереться на нее. Да. С Божьей помощью вы выстоите.
Она кивнула.
— Это все. Я сказала то, что должна была.
— Нет, — прошептала Фрэн. — Этого не может быть.
— Матушка, — не сказал, а просипел Глен и прочистил горло. — Матушка, нам не дано это осознать, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы… Мы не благословлены, не отмечены в отличие от вас близостью к стоящей за всем этим силе, чем бы она ни была. Фрэн права. Если мы пойдем туда, нас скорее всего убьют первые же часовые, на которых мы наткнемся.
— Разве у тебя нет глаз? Ты видел, как через меня Бог исцелил Фрэн от ее недуга. Ты полагаешь, что в Его план входит дать убить вас нижайшим слугам Князя Тьмы?
— Но, матушка…
— Нет. — Она подняла руку, заставив его замолчать. — Мое дело не спорить с вами, не убеждать, а лишь наставить на путь понимания Божьего плана, предначертанного для вас. Слушай, Глен.
И неожиданно изо рта Матушки Абагейл раздался голос Глена Бейтмана, смертельно испугавший их всех и заставивший Фрэн со слабым вскриком прижаться к Стю.
