Алеша догадывался, о чем говорят профессор и отец. Сегодня он, кажется, впервые отчетливо понял, что есть на свете вещи, которые не продаются, которым нет цены, потому что слишком нужны для всех. Их надо беречь зорко, надежно, потому что с них начинается история родной земли.
Взволнованный впечатлениями дня, Алеша спал беспокойно. Ему снился бой и как Светка подает патроны, а он кричит в ответ и что есть силы нажимает на гашетку пулемета. Сзади — хрум, хрум — щиплют траву лошади. Их много, целый табун. Самая близкая к ним лошадка, тонконогая, лишь вздрагивает чуткими ушами — не чувствует опасности, доверяя дозорному в зеленой фуражке.
Ссора, которая переходит в дружбу. Пукао дочери вождя. Ночью на краю карьераК празднику археологов Алеша решил подготовиться основательно. Захватив с собой все необходимое, он отправился к реке, вернее, к острову, что лежал метрах в пяти от берега и весь зарос. Сняв брюки и кеды (у другого берега вода доходила до пояса), он перешел протоку вброд. Едва ступив на песок, услышал тихий говор в зарослях. Всмотрелся в ближайшие кусты. Вроде никого. Но стоило сделать два шага вперед, как кто-то хихикнул. Мальчик присел, прикидывая, уж не птица ли какая неизвестная? Ветка ивняка дрогнула, он услышал знакомый девчоночий голос:
— Привет, охотник! — Оля и Светлана вышли навстречу.
— Как вы здесь очутились?
— Как и ты, только немного раньше. Мы тебя выследили, охотник. Уходи-ка отсюда подобру-поздорову.
— Почему уходить? — наступая, спросил Алеша. — Это мое место, и шалаш тут мой.
— Было твое — стало наше. Зачем пришел?
— Захватили чужой шалаш да еще спрашивают, зачем пришел? Сами уходите! А то я вас сейчас… — Алеша сделал вид, что берет камень.
Оля и Света не сдвинулись с места.
— Ладно уж, оставайтесь, — снизошел охотник, — найду место получше. — Подхватив одежду, он уже собирался уйти, но Светлана загородила дорогу.
— Зачем так? — примирительно проговорила она. — Давайте наряжаться вместе. Ты ведь сюда за этим пришел? Как ты думаешь, Алексей, какую они на праздник делали прическу?
— Кто они?
— Древние. Были же у них праздники.
— Конечно, только не такие, как ты думаешь, — заметил Алеша, разбирая рюкзак.
— А какие?
— Всякие. После удачной охоты все прыгали, плясали. Отмечали разные веселые дни, например, когда солнце поворачивает на весну…
— Все, наверное, так, но про прическу ты ничего не сказал, — вмешалась Светка, тряхнув непокорно челкой.
— Прическа первобытных? — Алеша прикрыл рукой глаза, словно припоминая. — Да не было у них никакой прически.
— Нет, была. Была, была, — стрекотала Светка, как сорока на сосне при виде опасности. — Вот и была!
— Не спорь, Светлана, не была, — проговорил Алеша, насколько мог солиднее.
— А я читала, читала, — не сдавалась Света, — были у них прически, были! Назывались они, если хочешь знать, Алешечка, «пукао», по-нашему, значит — пучок волос.
— Откуда ты знаешь? — сузил глаза мальчишка и придвинулся вплотную к упрямице.
Та, почуяв, в чем дело, предусмотрительно отпрыгнула подальше и, приплясывая, пропела:
— Книжки надо читать внимательно, и тогда — та-та-та! Тогда бы ты нашел у Тура Хейердала и такое.
— У Хейердала? Да я все у него читал. Это же про древних жителей острова Пасхи, а не про здешних!
— Может, наши древние тоже носили пукао. Как ты докажешь?
— Докажу! — Алеша прыгнул к ней.
Плутовка увернулась и помчалась по песку вокруг острова. Через минуту она летела прямо на Олю. Челка ее развевалась, как султан у цирковой лошади. Оля расставила руки, девочка заметалась, тут Алеша и схватил ее за руку. Но Света и не думала сопротивляться.
— Ладно уж, чего спорить, — сказала, едва отдышавшись. — У кого длинные волосы, пусть делают пучки.
Алеша не стал больше возражать. Из рюкзака он вытащил кремневый наконечник, который специально выпросил у отца для праздника. Теперь и у него будет настоящее копье древних охотников.
— Давайте посмотрим свои наряды, — заволновалась Света. — А правда, что они тогда носили?
— Куртки из шкур, сшитые жилами, штаны прямо со ступней у них начинались, у щиколотки перевязывали ремешками. На голове капюшон из меха, как у эскимосов, — пояснила Оля. — По расположению линий бус профессор предполагает, что ими был расшит костюм древнего охотника. Костюм древних теперь может быть восстановлен во всех мелочах.
Себе Оля сделала головной убор из раковин перловицы. Корона из ракушек поблескивала на солнце. Голубой краской обвела глаза — получились настоящие очи речной царевны. Обе так увлеклись, что не обратили внимания на отсутствие Алеши.
Светлана отошла было к кусту, чтобы примерить свой наряд. Но куст шевельнулся… и отполз в сторону.
— Ой, мамочка!
Опешив, обе смотрели на куст, который двигался по поляне.
— Не бойтесь, это я, — заговорил куст Алешкиным голосом и выпрямился, распустив пушистые ивовые ветки. Юбочка из веток доходила до колен, на голове — зеленый убор из лопухов. К рукам и ногам привязаны ветки.
— Никакой зверь не заметит, — восхитилась Света.
Ее костюм тоже очень понравился Алеше. На оранжевый купальник она приколола зеленые водоросли; руки продела в рябиновые браслеты в пять рядов. Такие же были на ногах. На ушах — рябиновые серьги.
— Ты настоящая дочь вождя, — проговорил Алеша и хотел было добавить: «Какая ты сегодня красивая», но постеснялся и промолчал.
Между тем густой столб дыма на холме, древний условный сигнал, звал на праздник. Алеша торопливо шагал по склону. Со всех сторон спешили на поляну веселые представители сунгирского рода и гости. В зарослях орешника мальчик остановился. Затихли и остальные. На другом конце поляны он заметил охотника. Лицо его так густо разрисовано красками, что едва можно было узнать Сашу. На груди синей краской выведен силуэт лошадки. Руки и ноги расписаны белыми и красными полосами. Из-под ладони охотник обвел взглядом поляну, кажется, опасности нет.
Тамтам (им служил перевернутый ящик из-под макарон) призывал все настойчивее. Охотник подал знак.
— Ура-а-а! — На поляну разноцветной гурьбой выскочили сунгирцы, наряженные под древних охотников. Их предводитель — им был, конечно, Саша — подал знак, и все стихло.
Алеша увидел, как два дюжих воина в боевой раскраске вынесли на одеяле вроде бы спящего человека. В одной руке он сжимал копье, в другой кремневый нож. Руки, ноги, голову человека украшали нитки рябиновых бус. Его положили в центре поляны. Расторопные помощники стали посыпать спящего охрой, которую с успехом заменил толченый кирпич.
